Повторенье мать ученья

С развитием языка некогда родственные слова отдаляются друг от друга, разъезжаются по разным лексическим гнездам, так что порой мы не сразу замечаем то общее между ними, что еще хранит их форма. Вот слова «ум» и «умение». Для большинства современных людей, говорящих по-русски, это совсем разные вещи. Одно дело «ум» – способность к мышлению, пониманию, запоминанию, обработке информации и т.п., и совсем другое – «умение», под которым мы понимаем способность сделать что-то конкретное, причем сделать по большей части руками или другими частями тела. Ну, например, кто-то умеет делать стойку на голове или шпагат.
Кажется, что умение – это такое свойство человека, которое уже не затрагивает ум. Если кто-то что-нибудь умеет, то делает это на «автопилоте», доверяясь моторной памяти, особенно не задумываясь о конкретике выполняемых операций. Вот вы умеете водить машину, и ваш ум освобождается от постоянного контроля за множеством мелких действий, которые надо осуществлять в этот момент. Вспомните, как уставали «мозги» и все остальное, когда вы только учились управлять автомобилем. Тогда вы еще не умели, и подключался ум, которому было трудно все держать в поле своего внимания, а теперь вы умеете, и ум отдыхает. За рулем вы можете слушать радио, разговаривать с пассажиром, читать новости в смартфоне, медленно двигаясь в пробке, или просто думать о своем – ум свободен, вы умеете.
То есть «ум» и «умение» – в некотором роде даже противоположные понятия, однако они имеют общий исторический корень. Как мы показали в примере с вождением автотранспорта, умение к человеку приходит через ум. Первоначально «умети» – «понимать» (как это сделать), «разуметь», то есть знать, а затем уже и «быть в состоянии что-либо сделать».
Слово «умение» в большей степени сегодня ассоциируется с навыком, нежели с умом. А что такое «навык»? Мы без труда найдем в русской речи несколько однокоренных слов: «привычка», «привыкать», «свыкаться», «свыкнуться», но это не все. С изменением гласного тот же корень образовал и такие слова, как «наука», «обучение», «учёба». А все эти понятия связаны с умом, не мыслимы без его участия.
Но что общего между «привычкой» и «учёбой», ведь они так мало похожи, воскликнет неподготовленный читатель. Сегодня это так, но всё же произошли они из единого источника. «Учёба» вышла из глагола «учити», праславянское *uciti связано чередованием гласных с *vyknoti (выкнуть). «Наука» в некоторых славянских языках имеет вид «навука», что уже очень похоже на «навык». Ну, а с тем, что «навык» и «привычка» – слова родственные, надеюсь, никто не будет спорить. Из этого же корня сформировалось и существительное «обычай», которое в далеком прошлом звучало как «обвычай» и было еще довольно похоже на глаголы «обвыкнуться», «привыкнуть».
Если вдуматься, то и «учиться чему-либо» – прежде всего, привыкать это делать, приобретать соответствующий навык. Недаром говорят, что повторенье – мать ученья.
При сравнении русского и английского языков мы находим некоторые примеры из той же оперы. Английское repetition и русское «репетиция» – не дубликаты. Первое образовано от глагола repeat (повторять) и означает – «повторение». А русское пришло к нам, то ли от поляков, то ли от немцев и сегодня, прежде всего, связывается с занятиями творческих коллективов – музыкальных, танцевальных, театральных. И хотя в основе любой репетиции лежит повторение, сами эти слова не тождественны друг другу.
Так, английское repetition of the offence – это не «репетиция преступления», не «подготовка к нему», а «рецидив преступления», то есть «повторное его совершение». Repetition work – не «репетиционная работа», а «серийное производство».
Как видите, в русской и английской «репетиции» сегодня мало общего, хотя можно подобрать примеры, где слово будет уместно смотреться в обоих переводах. И все же, когда англичане будут говорить о репетиции оркестра, они, скорее всего, употребят слово rehearsal.