Колхозная сказка

Утром встала на рассвете, распрекрасная свинья.
Огляделась   в грязном свете « Нет прекраснее меня.»
Розовеет хвост и бантик, целых восемь секс-грудей,
Даже Луч известный бабник,  лезет в титьки только к ней.
Полежала, помечтала, распрекрасная свинья.
Хоть работа уж достала, но без сена жить нельзя.
Побыстрей, одела шляпку - пусть смеется весь колхоз,
Хоть возьмет  в копыта тяпку, все равно утрет всем нос.
 
Мчит красавица Матрена, по широкой мостовой,
За ней мчится Свин  Ерема, кричит: «Девица, постой».
Но Матрена, хвост подняла, искривила пятачок,
Не о нем она мечтала, пусть гуляет дурачок.
Есть давно уж на примете, самый лучший сельский бык,
Боря, лучше всех на свете - ломовой передовик.
Только Боря, смотрит влево, у него стада коров.
Хоть сто раз пройди у хлева, не свернет своих рогов.

Вновь  Матрена повздыхала, и пошла пахать на луг,
А к ней лезет из подвала,  лысый агроном Индюк.
Закряхтел, как старый мерин, взял за талию свинью,
В общем,  был Индюк уверен, что затащит в полынью.
Согласилась уж Матрена, если рядом нет быка,
То ее краса ядрена, подойдет для Индюка.
Лишь пошли с ним по цветочки, мчится Курица- жена,
Расквохталась  из-за кочки, раскричалась, как всегда.

Никакого интеллекта, нет у Курицы дурной.
Потащила вдоль проспекта, свою лысину домой
А Матрена погрустила - вдоль проспекта - ров да грязь,
И на луг свой попылила, если жизнь не удалась.
Но красавице Матрене, не дадут пройти и шаг,
Встал в дурацкой  обороне, бравый тракторист Ишак.
Приглашает прокатиться, зазывает в драндулет,
Зачем по полю пылиться, если есть сто пять карет.

Вновь Матрена согласилась, если рядом нет Быка,
Как царица  бы катилась,  в Мерседесе Ишака.
Только села в новый трактор, черный трактор, аж блестит,
Вновь вмешался новый фактор,   Ишачиха следом   мчит.
Разобрала трактор новый,  превратила шляпку в стог.
Забрала свой куль хреновый и умчалась за порог.
Оглянулась вдаль Матрена, где же бродят мужики,
Но у сельского притона, лишь Ишак,  да Индюки.

Даже Свин,  дурной Ерема, завел новую семью,
Не красавицу Матрену - настоящую свинью.
Но краса не унывает, нужен ей,   свинячий  Свин,
Не о нем она  мечтает, Боря -  на селе один.
Ходит он, как царь, в ромашках, первый парень на селе,
У него пиджак в ромашках, и звезда на голове.
Но к нему не подобраться, Боря вырыл кругом ров.
Можешь зря не улыбаться, любит только лишь коров.

А всех больше свою Зорьку, эта Зорька будь здорова.
Обняла всей тушей Борьку - настоящая корова.
Где умишко? Где  фигура? Только хлопает ушами.
Да на Бореньку, как дура, смотрит грустными глазами.
Вновь расстроилась Матрена,  и пока чинила шляпку.
Бабка старая Ворона, утащила ее тяпку.
Председатель тут же мчится,  на работу тащил Рака.
Долго гавкал на девицу - настоящая Собака.

Обозвал Свиньей Матренку,  на работу гнал без тяпки.
А потом помчал в сторонку, теперь гавкает у лавки.
Вновь назвал Козла  козлиной, а кого-то, вновь  Бараном.
Вновь сказал, что Гусь  ленивый, а потом пугал всех  планом. 
Вроде скоро Волк примчится, сверит план с медвежьей папкой.
И тогда уж эти лица, все получат в морду тяпкой.
Уж про луг забыла дева, шум и гвалт на сельской ниве.
Козел тихо блеет слева, справа Гусь шипит в крапиве.

А потом опять в селенье, тишина да благодать.
Нет на озере волненья, даже Мухи не видать.
И опять пошла Матрешка, куда целый день идет.
Но тут встретилась ей Кошка,  чай попить к себе зовет.
На миг Свинка забежала, просидела два часа.
Всю судьбу пересказала, все проплакала глаза.
А потом пришла Овечка, вслед за нею три Кота.
Задымила в норке печка, ушло чаю литра два. 

Вечереет в синем поле, все равно идет Свинья.
Хоть в душе такое горе - без работы жить нельзя.
Ведь на все село большое, в поле пара Лошадей,
А в соседнем-то, - их  трое, там Лошадкам веселей.
Пожалела их Матрена, хватит бедненьким пахать,
Уже три аэродрома, могли за день пропахать.
Забежала к ним на ужин, веселила, как могла, 
А они, скучнее лужи, и устали,  как всегда.

А потом  Собака в поле, притащил работы  воз,
И опять лошадок двое, тянут в гору весь колхоз.
Вновь расстроилась девица « Вся душа за них болит,
Помогла бы им тащиться, но свой луг уже горит.
Уж закат огнем занялся, поджигает небеса,
А там конь и не валялся -  ждут, когда придет краса.
Как на горе мимо Боря, мчится, словно паровоз,
Тащит  он неумолимо, городской молоковоз.

Проплыла цистерной Зорька, смотрит гордо, как всегда.
И опять Матрене горько: «Только я одна в луга.
Все идут домой, как люди, у меня работы воз,
Хоть усохнут мои груди, но облаю весь колхоз.
Вновь Матрена повздыхала, да пошла на ратный луг.
По пути у сеновала, повстречался новый друг.
Мчался  Волк  из леса с  папкой, в самый бедненький колхоз, 
Чтоб исправить неполадки, накрутить Баранам хвост.

Уж в зубах стоит хозяйство, под названьем «Зверский труд»
Здесь цветет лишь разгильдяйство, председатель- рыжий плут.
Серый Волк  в полях промчался, а работы с гулькин нос,
Плуг у Лошади сломался,  значит,  замер весь  колхоз.
Лязгнул Серый Волк зубами, даже папку чуть не съел,
И в правление скачками, завывая, полетел.
По пути,  у сеновала, увидал Свиную лапку,
Как всегда Свинья мечтала, и чинила свою шляпку.

Плюнул Волк на план медвежий, на собачую работу,
Для такой  Свинины свежей,  полетишь в огонь и воду.
Волк нарвал букет Матрене, лебеду и незабудки ,
Бросил сыр бабке Вороне, что б не каркала у будки.
Сам на сеновал забрался, испугал Матрену в шляпке,   
В стогу сена окопался, да припал к свинячьей лапке.
Вмиг растаяла Матрена, если Бык такой дурак ,
Пусть ночует у бидона, и жует свой пастернак.

Рядом с нею Волк прекрасный, лучше Бори,  аж в три раза,
У него есть галстук красный, и  очки из Гондураса.
Да и голос Волка слаще, воет басом без труда.
Соловей в хреновой чаще,  вмиг замолкнул от стыда.
Только Волк не умолкает, зовет свинку в небеса,
В шалаш райский приглашает, да в районные леса.
От такого приглашенья , шляпка съехала совсем,
И в восьмой груди волненье - Что тут думать и зачем?

Свинья думать перестала, вдруг исчезнет ветроград,
Вмиг слетела с сеновала и помчалась в райский град.
Серый волк за нею мчится, приотстал уже в пути.
А свинарская девица, резво мчится впереди.
Замер шум в колхозном свете, разбежался весь народ.
Нет  Собаки в сельсовете, захрапел Крот- счетовод.
Даже сельская Ворона, что везде сует свой нос.
Замерла с Жучком у дома, и прижала черный хвост.

Только Свин из-за забора , кричит: « Девица постой,
Я спасу тебя Матрена, от  напасти городской»
Но  Матрена хвост подняла, проворчала в пятачок:
«Сиди  сам у сеновала, свинский сельский дурачок»
Впереди уж хлев белеет, дождик тучи стал доить,
У Свиньи мыслишка зреет, надо Зорьке отомстить.
Пусть потом поплачет Боря,  о свинячей красоте,
Пусть  мычит ночами  с горя, что Матрены нет в селе.

Подождала  Волка  в поле и пристала, как свинья:
«У меня работы море , мне уйти никак нельзя.»
        От свинячьего нахальства, съехал волчий хвост набок.
Здесь в районе - Волк-  начальство, а не свинский пятачок.
Озверел Волк- с неба  мама, воет пальчиком грозя .
«Хоть свинья, а тоже дама, обижать ее нельзя.»
 А   Матрена слыша дойку, уж не хочет в райский град,
Ноет  взять подружку Зорьку, в городской мясокомбинат.
Пусть возьмут Зарю рабочей, а  ее - в директора.
Да и муж коровы  хочет, в городские повара.
            Делать нечего,  для Волка, слово свинское - закон,
Хоть не будет с того толка, все равно виновен  он.
Волк пошел быстрей в коровник, где тут Боря и жена.
Хорошо еще любовник, не мычит в директора.
А в хлеву,  давно нет света, лампы спер колхозный Слон,
Экономить среди лета, приказал давно район.
Как найти корову Зорьку, если здесь пятьсот коров,
Не видать во мраке Борьку, не видать и пастухов.
              Все коровы, как коровы, ночью Зори все  серы,
Все уснули, словно совы, не мычат все до поры.
Волк решил  искать по титькам  - Зорька, ведь передовик.
Не успел одну потитькать, замычал колхозный Бык.
Волк-  начальник из района, плюнул сверху на быка,
Для колхозников, закона, не писало ВЧКа.
Но дурной колхозник Боря,  не читал вовек закон.
Разогнался тихо воя, и напал на весь район.
                Боря, Волку врезал сдуру,  разобрал на части хвост,
Да забросил серу шкуру, на другой районный мост.
Папку смыло бурной речкой, галстук сбился набекрень
И очки из Гондураса, нацепил трухлявый пень.
Волк очухался не скоро, долго выл в чужом лесу,
Позабыл село лесное,   и свинячую красу.
А Свинья ждала до зорьки. Волк ушел и вдруг исчез.
Значит, спит теперь у Зорьки, и ее потащит в лес

Вновь Матрена порыдала: « Нет несчастнее меня»
И на луг поковыляла -  ведь без сена жить нельзя.
До сих пор бредет девица на колхозный ратный луг-
Все равно ее задержит не Ворона, так Индюк .           *10.07.2007