Сказка о Мишке и Мартышке

( 1 действие.    Открывается березово- апельсиновый занавес.
На березах растут апельсины. Из кустов слышится рыже-бесстыжее сопрано Лисы.)

*Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о Мартышке и Медведе.

( Зверская  тишина.  Волчий хор имени  Дремучего Леса молчит.
Заслуженный африканский хор Королевских Бегемотов молчит.
Крокодил со слезами на глазах начинает свой зверский рассказ
И тогда дремучие афро-русские басы,  тихо и нежно начинают подвывать у- у-у)

В  зоопарке тишь ночная,  спят жираф и крокодил,
Слышен храп у попугая, снится льву прекрасный Нил.
Лишь прекрасная Мартышка, грустно смотрит в небеса,
Всю весну там бродит Мишка- настоящая звезда.
Смотрит он на обезьяну, подмигнет и вновь молчок.
Словно знает ее тайну, этот звездный паренек.
Всю весну о нем мечтает, африканская краса,
И в мечтах к нему взлетает синей птицей в небеса.

Но напрасны все мечтанья - высоко ее звезда.
Бог не дал за все страданья, обезьянам два крыла.
Оттого-то обезьянка: плохо ест и плохо спит.
Тихо тает  иностранка - зря к ней ходит Айболит.
Зря приносит ей бананы и таблеток целый таз.
Точит душу обезьяны, романтический экстаз.
Все равно врач сыплет  в тару  витаминную морковь,-
Не   понять ветеринару, межпланетную любовь.

День ползет, как черепаха,   ночь любви летит звездой,
Соловей – из рая птаха, манит в небо за собой.
Только как взойти  на  ветку,  вверх - железная стена   
Вместо крыши - небо  в  клетку, в клетке- солнце и луна.
Так бы бедная Мартышка, и пропала за стеной.
Но на счастье сторож Мишка, вновь весной ушел в запой.
И опять он с перепою, для зверей - и друг, и брат.
Стал вдруг  с грустью неземною,  зверский лепет  понимать.

Но скрывал  он тайну свято, не поймет его народ,
Позабыли демократы, свой прадедов  зверский род.
Хоть прикрылись ярким шелком, а в душе-то,  каждый- зверь,
Кто-то смотрит серым волком, кто-то зайцем лезет в дверь,
Крокодилом кто-то плачет, кто,  как белка в колесе,
Кто, как лошадь  ниву пашет, кто-то ловит мух во сне.
Потому народ так любит,  зоопарк  - свой дом родной.
Кто  зайчишку приголубит, кто любуется змеей.

Не скрывает, сторож Мишка, что звериный дух при нем,
Утром бродит, словно мышка, ночью пьет, как синий слон.
И тогда в ночь полнолунья, он отметил, как в раю,
Воплотился, без раздумья, в очень умную свинью.
А потом побрел печально, мимо зверских площадей,
Слушал птичий гомон тайно,  речь невиданных  зверей.
Услыхал во тьме Мартышку, стонет девица в слезах,
 Полюбила дева Мишку, что звездой на небесах.

Пожалел  сторож девицу, сгинет без любви краса,
Открыл  зверскую темницу - пусть летит на  небеса.
Распахнул еще  две клетки: крокодилу и слону.
Только глупенькие детки, не желают  на луну.
Уж привыкли жить в неволе -  им здесь сытно и тепло.
Мимо клеток бродит в поле, народ дикий, как в  кино.
В общем, жизнь тут, как нирвана.  Кто сбежит с зоонебес?
Это  только обезьяна,  может с рая смыться лес.

Впрочем, у дурных мартышек, все, не как у всех зверей,
Пролистают пару книжек, и как будто всех умней.
И вот эта обезьяна, мчится к Мишкиной звезде-
Мчится мимо ресторана, мимо цирка и кафе.
Зря мигают светофоры, зря свистит милиционер,
Из столицы мчится в горы, африканский пионер.
Для нее в небесном поле – бог создал особый свет-
Апельсиновое море  и банановый рассвет.

Долго мчалась обезьянка, все искала край небес.
Солнце вышло на полянку, звезды скрылись  в темный лес.
Забрела мартышка в кущи, в прибайкальские кусты,
Ищет среди русской пущи, Мишку звездной красоты.
Лес затих,  дрожит от страха, лишь в кустах блестят глаза
Из дупла щебечет птаха: «Что за зверь пришел в леса?»
Звери думали, гадали, а потом решили все-
Видно люди одичали, и пришли  назад к себе.

А  Мартышка ищет звезды  на байкальских  площадях,
То залезет  на березы, то ползет в густых кустах.
Забрела случайно дева в темный и глубокий ров.
У поваленного древа, спят полсотни светлячков.
Светлячки, горят, как звезды. Набрала Мартышка звезд. 
Прицепила к шубке гроздья, посадила пять на хвост.
Вылезла со рва на волю, хоть  Мишутки в доме нет,
Теперь знает его поле, будет ждать хоть сотни лет.

В это время вышел Мишка, мед собрать в своем  лесу.
Увидал вверху Мартышку, на березовом суку.
Высоко сидит девица, забралась на небеса
Иностранная  царица, африканская краса.
Что за дева,  что за глазки, что за ушки, что за рот,
Как из  бабушкиной сказки, приплыла на русский свод.
Нет красивей обезьяны, хоть весь русский лес пройди-
Очи зверские туманы, звезды блещут на груди.

Наш медведь влюбился сразу, позабыл куда идет,
Позабыл Лису заразу, позабыл про сладкий мед.
Нет уже других мыслишек, как сошел медведь с ума.
Хоть полно своих мартышек, но нужна она одна.
Видно шик в ней и породу - и Волчица, и Лиса,
Даже в ясную погоду, не полезут в небеса
Ну а эта звезда- дева,  сразу видно с райских мест.
И сидит, как  королева, на березе  у небес.

Тут нельзя ушами хлопать, срочно нужно снять звезду,
Надо потом  заработать, свою зверскую мечту.
Оборвал медведь в полянке  все весенние цветы,
Мчится в небо к обезьянке, хоть боится высоты.
И березка молодая, не береза, а лоза-
Гнется,  пальчики ломая, не смотрели бы глаза.
Но упрямо лезет Мишка, обдирая пальцы в кровь.
В небе ждет его Мартышка - межпланетная любовь.

Но не выдержало древо: эту зверскую любовь.
На траву упала дева,  и медведь, коленки в кровь.
Но не чувствует он боли, дарит рваный Иван-чай,
Предлагает звездной доле, свой дремучий русский рай.
Признается в страсти зверской, под названием любовь.
Ждет ответ звезды  небесной - в сердце леденеет кровь.
Но дрожал напрасно Мишка, зря рвал яркие цветы.
Отвернулась мисс Мартышка - у него ведь нет звезды!

У того во лбу звездища, в звездах грудь и  звездный хвост,
Ну, а этот парень, Миша, не хватает с неба звезд.
Прост, как пареная репка, как соленый мандарин
Вместо шляпы, просто кепка!  Вот дремучий господин!
И поэтому Мартышка, вновь пошла искать в  лесах
Звездно-розового Мишку,  что живет на небесах.   
По пятам за нею бродит, Миша-русский великан,
И в полглаза не посмотрит, на окрестных обезьян.

Долго так бродил бы Мишка, но на счастье иль беду,
Пожалел его парнишка, что живет на берегу.
Подошел Иван-Купала, в полночь папоротник зажег,
У дремучего завала, расцвел аленький цветок.
Как огонь, цветок  мерцает, пять лучей взмывают в свод.
Раз в году лишь расцветает, сей – любовный приворот,
Кто  подарит цветок красный, своей милой до зари   
Тот получит дар прекрасный –  свет  прекраснейшей любви.
 
Поклонился Миша Ване, низко-низко, до земли.
Да сорвал в лесном тумане  приворотный цвет любви.
Почесал затылок рьяно, ведь всего один цветок.
Вдруг, да скажет обезьяна, надо звезд ей целый стог.
Осмотрелся Мишка бравый, видит, свет среди лесов.
Скрипит грустно, пень трухлявый, на нем море светлячков.
Подбежал к нему Мишутка, попросил полсотни звезд.
Через миг, сияет шубка -  в звездах лоб и звездный хвост. 

Мчит медведь к своей Мартышке, жжется аленький цветок.
Но пожар не страшен Мишке – ведь для милой огонек.
Следом звери злобно рыщут, вой идет со всей земли,
Они тоже в дебрях ищут   приворотный свет любви.
Ищут гады,  ищут птицы: на земле и под землей.
Ищет  старая волчица, ищет пень и крот слепой.
Увидали звери вспышку, мчит к цветку  весь зверский род 
Чуть  в пути не съели Мишку -  озверел уже народ.
Еле выбрался из сети, по пути простил им  кровь -
Всем нужна на зверском свете: лишь взаимная любовь.

Добежал  медведь к  Мартышке, вновь она среди небес.
Покрутился возле вышки – теперь шубка – шик и блеск.
Слезла с неба Обезьяна. Миша дарит  цветок вновь.
Разгорелась средь тумана африканская любовь.
Мчатся в райскую берлогу -   пара ярких зверских  звезд,
Светлячки для них к порогу с песней строят звездный мост.
День настал, и скрылись звезды, но горят среди лесов,
Две звезды вверху березы, да  пять алых лепестков.

**Первое,  самое тяжелое испытание, или как пробежать двум влюбленным Звездам, сквозь зверскую толпу с драгоценным любовным цветком.
 
Бродит парочка влюбленных, как бельмо в лесном глазу.
Среди улиц зверских темных, видно каждому звезду
Слышен ропот с каждой ветки:  шмель жужжит, шипит змея.
Громко каркают соседки, визжит старая  свинья.
Обступают, окружают, все плотней вокруг толпа,
Зря две Звездочки рыдают – пострадай раз ты звезда!
А потом толпой незваной силой Звездочек несут,
В самый добрый и гуманный, в самый правый зверский суд.

 Все давно уже примчались  в областной дремучий суд.
Лишь преступников дождались, Волк открыл лесной талмуд.
Он сегодня на полставки -  прокурор и  зверский брат,
Адвокатом в этой лавке, как всегда прескользкий Гад.
Щелкнул прокурор зубами, мигом смолк весь зверский лес.
Все застыли  под дубами, только Заяц в куст полез.
Волк окинул волчьим взором серо-бурые хвосты,
И двоих над косогором, что горят, как две Звезды.

Волк нахмурился сурово «Это что за звездный сброд?»
Вслед за ним завыл с укором самый праведный  народ.
А Комар завыл под ушко, так что леденеет кровь:
« Что за странная подружка? Что за странная любовь?
Прокурор всегда с народом, как родню не поддержать.
Рыкнул, взвыл и над болотом, речь свою стал завывать:
«Как ты мог на ней жениться, разве мало дев в лесу,
Неужель,  не  мог влюбиться в нашу Выдру иль Лису»

Поддержали громко  Волка – с воем весь звериный род
Взвыла  Крыса втихомолку: « Ходил мимо целый год»
Вслед за ней кричит Лисица, слезы льются словно град:
«Обещал на мне жениться  десять лет тому назад»
Тут за Звезд вступился тихо, самый зверский адвокат.
Еле слышно сквозь шумиху, прошипел  прескользкий Гад:
«Пожалейте звери Мишку -  он сошел с ума весной,
Ведь жениться на Мартышке, может  лишь дурак слепой»

Тут уж так завыли  звери,  что примчались тучи в ров.
Солнце спряталось за двери, нацепило сто замков.
Тучи дрогнули  крылами, задрожал дремучий лес,
Гром затопал сапогами,  воду льет с крутых небес.
Смылся Волк в свои хоромы, адвокат уполз  в кусты -
Не видать во тьме законы –  дрожат заячьи хвосты
Доживут к утру голубки,  то получат малый срок-
Снимут  с них шикарны шубки, да сдадут в ломбард цветок.

Гром гремит. Сверкает вспышка. Суд закрылся на замок.
Дрожит Мишка и Мартышка, дрожит аленький цветок.
Отложил суд заседанье, не спешит народ в кусты-
Не уйдут от наказанья -  две преступные Звезды.
Все черным-черно в округе: Где Зайчишка? Где Лиса?
Тянут когти, тянут руки к алым искрам лепестка.
Окружают, обступают  дружной зверскою толпой.
Дружно Звезды в грязь бросают,  Алый цветик под ногой.

Ничего не видно в куче: ни цветочка, ни звезды
Только слышен крик дремучий, воют  зверские басы:
«Мы тебя так любим,  Мишка, от души хотим добра
Иностранная Мартышка, милый брат,  не для тебя.
Мы так плачем и страдаем, прямо воем от тоски,
Что за правду, обрываем твои алые листки.
И сквозь эти завыванья плачет Афро - Мисс Краса:
«Что за зверские страданья! Что за зверские леса!»

( в это время, под грохот грома, из кустов слышится прекрасное зверски-привлекательное
Хрю-контральто  Кабанихи Свинявской)

*Не смогли  сломать все разом, пробежались только раз:
Звезд наставили под глазом,  сотню звезд втоптали в грязь
Из цветка сорвать успели, лишь два  алых  лепестка,
И теперь дымят на ели  три несчастных лоскутка.
Три искры - три лепесточка еле видно среди тьмы.
Но не хочет ставить точку  волшебство ночной звезды.
Пусть горит слабей в два раза, пусть в цветке алеет кровь,
Все равно цветет зараза – эта зверская любовь.

 * конец 1 действия. Кедрово-банановый занавес трепыхается под напором буйного байкальского шторма. На Алом цветке всего три лепестка – три искры.

 =Второе испытание или тесное проживание на домашнем острове.

Еле с дружеского круга,  смылись Звезды в океан.
Там упали среди луга на златой  остров Буян.
Средь домашнего Буяна отдыхают от родни
Крутит кудри обезьяна. Миша чинит лепестки.

Осмотрел ремонт свой Мишка, хоть всего три лепестка-
Ничего, еще - Мартышка,  и в Мишутке - есть искра.

Пролетело три недели -  заскучали две Звезды.
И шторма все  надоели, и подводные кусты.
Тихо взвыла  мисс Мартышка, - ну куда  ни глянь, везде-
Справа Мишка, слева Мишка, только каша на плите.
Оттого здесь скукотища, хоть бы мимо кто проплыл:
Или  тетушка Змеища, или  дядя Крокодил-
Надоело обезьяне,   щи варить средь облаков.
Отсырела на Буяне африканская любовь.

(Волны тут же обнаглели,  – лижут аленький цветок,
Утащить к себе успели,  один звездный лепесток)

А потом взгрустнулось Мишке. Обошел Буян сто раз.
Раз пятьсот сказал Мартышке, что не ест он ананас.
Надоело это дело, в голове уже туман.
Глянешь вправо, глянешь влево,  видишь только обезьян
Мишка сел на камень в море. Смотрит грустно на зарю.
Вспомнил  русский лес и поле, вспомнил  зверскую родню.
От тоски готов был сразу, прыгнуть в буйство берегов.
Пусть живет одна, зараза - африканская любовь.

( Волны  пуще,  обнаглели,   кинулись к цветку толпой
Одну искру махом съели,  захлебнулись на другой.)

Уж хотел Мишутка смыться, но еще дымит цветок,
На песке звездой искрится - Эх, последний лепесток.
Этот цвет,  зануда,  прямо. Всю шубенку пропалит,
С одной искры вспыхнет пламя и опять костер горит.
Пожалел медведь малышку, положил цветок в карман,
Не бросать же здесь Мартышку -  без любимых обезьян.
Вновь вернулся на поляну, посадил на шею груз,
Снова тащит обезьяну в свой родной лесной улус.

(   Тут взъбуянил  дух Буяна,   -  алый парус рвет в туман.
Скучно жить средь океана,  без прекрасных обезьян.)

( Сборный байкальский рыбий хор под звуки классического штормового ветра поет прекрасными немыми голосами арию
«Любовные зверские страдания»……..
(Если вы не слышите песню, то со всеми своими зверскими претензиями к качеству звучания, обращайтесь к директору  подводного оперного театра  Щуке Зубастой)   

*Третье и последнее испытание  или Дорожное страдание.
(Долгое  или короткое по вашему  хотению, по вашему велению. На сколько вам хватит семейного терпения).

Звезды выбрались на сушу, подсушили свет-цветок
Снова бросил искры в  душу один алый лепесток.
В дом родной помчался Мишка, а за ним мчит  алый цвет
Эта вредная Мартышка, зовет Мишу  в райский свет:
«Говорят  в лесах у моря, есть чудесный звездный край.
Нет там злобы, нету горя – настоящий  Афро - рай»
Отбивался долго Мишка, не хотел тащиться в рай
Но заплакала Мартышка, и медведь пошел в тот край.
          Долго шли они сквозь дебри. Снова  зверский вой в лесу.
Снова к Звездам липнут Звери,  тянут лапы к лепестку.
Лиса  тянет  лапы к Мишке, манит в липовый туман
Кружит около Мартышки, с царским желудем  Кабан.
А   цветок вперед их тянет, ищет в чаще тихий брод.
То звездой в ночи блистает, то огонь в росе замрет.
А березы, словно версты,  тупо бьют любовь по лбу,
Обрывают  с шубок  звезды, прячут искорки в траву.   
        Уж устал медведь  тащиться, надоел  Цветок-искра-
То как пух в руке искрится, то тяжелый, как гора.
 И Мартышку уж достала– зверско-длинная тропа.
Лезут, лезут сквозь завалы – Где же Африка  звезда?
И в десятый  дождь Мартышка, поняла,  что  нет уж сил.
Успокоил ее Мишка,  поддержал и пробасил:
«Мы идем лишь год с тобою, а идти нам СОРОК лет.
Трудно лишь идти тропою, первых  десять зверских лет.»
         Стало плохо обезьянке – СОРОК ЛЕТ тащить цветок!
Их стога,  в любой полянке, а у них лишь лепесток
И от этой мысли вредной, у Мартышки взрыв в мозгу.
Лепесток взяла последний, да забросила в траву.
Разозлился пуще Мишка - километр тащился зря!
Притоптал ногою вспышку, да залил водой с ведра.
А потом закончил дело, скинул звездну шубу в ров,
Париться уж надоело, из-за глупых светлячков.
        Вновь легко вздохнулось  Мишке « Как приятно светит тьма!»
Веселей теперь Мартышке: « Нет занудного цветка».
Пригляделись средь тумана, и вскричала пара Звезд:
« Это что за обезьяна! Этот Мишка - драный хвост.»
Отвернулись, попрощались, хрустнул под ногой цветок,
В темноте домой помчались:  кто на юг, кто на восток.
Летят зверскими лесами, рвут последние мосты- 
Не видать за облаками - две потухшие Звезды- ы-ы -ы.

( Песня зверского прощания  звучит на фоне цветущей черемухи унизанной лимонами. Поет сборный  афро-русский хор дремучими зверскими басами:
    Плачьте люди! Плачьте дети!
Плачь дремучий звездный кров!
Вновь погибла в зверском свете –
Эта зверская любовь! У-у-у-у…..

Счастливая Мартышка входит в Африканский рай - звучит ария  Розового Попугая:
*Светит путь Мартышке мило - в джунглях тоже есть цветок
Говорят  звезда Горилла  нашел Аленький цветок,
Но напрасно мчит девица - цветик хочет Крокодил,
За цветком Гиена мчится, лезет с грязью Гамадрил.
Тянут лапы, тянут руки -  вянет Аленький цветок-
Не  сорвут они от скуки, то Мартышка оборвет.
И опять свет без дыханья, взлетит  искрой  в небеса-
Что за зверские страданья - африканские леса-а-а-а.
                ( А-а-а поет хор Золотых Жирафов, поэтому отзвук этой мелодии зрители слышат спустя три дня после этого зверски-интересного спектакля)
* Дубовый  занавес   опускается в  новый  алый межпланетный рассвет и на сцену выходят новый Мишка и новая Мартышка. На краю сцены, во тьме, сияет новый Аленький цветок, который заранее дрожит, так как он уже подозревает, что ему очень скоро оборвут все ало- звездные лепестки.       27 .11. 2007