Мастер

Прильнув лицом к оконному стеклу,
Пуская на него пары тумана,
Смотрел он вслед ей, а его романа
Лежала стопкой рукопись в углу.

Он смог его сегодня дописать,
И этот день он точно не забудет.
Пускай о нем читатель дальше судит…
Он им сказал всё, что хотел сказать.

Мерцает тускло лампа в темноту
В сырой полуподвальной комнатушке.
Остывшим чаем в старой медной кружке
Он сбывшуюся празднует мечту.

Как много сил забрал его роман,
Как много в это время пережилось.
Неважно, что усталость накопилась
И боль на сердце от душевных ран.

Неведомо ему сегодня знать,
Что ждет роман, успех или забвенье,
И будет ли другое поколенье,
Как в нём герой или как он страдать.

Но точно знает он, что без неё,
Её любви и преданности, веры
Реальности жестокие химеры
Его бы унесли в небытие.

В быту рассеян и неприхотлив,
Не защищён от критики и сплетен,
Старался быть он тих и незаметен,
На плаху страха труд свой положив.

Не смелого десятка человек
В её любви он набирался силы,
Как будто стоя на крою могилы
В прыжке ускорил новой жизни бег.

О чем роман… Конечно, о любви.
Как всё, про что наш мир, и всё в том мире,
Когда стреляет купидон, как в тире,
Гоня стрелою меткой жар в крови.

Мертворожденным был бы фолиант,
Когда бы не взаимное их чувство.
Нет без любви ни жизни, ни искусства,
И увядает без нее талант.

В слюде заиндевевшего окна
Он вглядывался в полумрак, как в вечность.
Но ночь не превратится в бесконечность,
Ведь завтра вновь придет к нему она.

Он понял, как несказанно богат
В мгновенья этой воландовской ночи
Тем, что влюблён. Когда ты любишь очень,
То рукописи точно не горят.