я не грубый пастор в горле уличных собак

я не грубый пастор в горле уличных собак, 
я лишь одинокий маленький Дурак, 
ложноножка в аппарате президента
и подложка на ключицу в ранах, изолента, 

я всего-то перемотка в кинолентах, - 
семь секунд назад, 
лицо в помаде, горький страх,
и на алых лицах, что целую,- это прах,

на ладонях рубцевался ранами Гулаг,- 
на ветру ломавшийся бурлак

я твоя лишь западня, 
сердце сжавшая в кулак,

свист летящий из окна, 
кипятком из чайника-нутра,   

жаворонок грёз, за белёсыми костьми   
в ветках спутавшись ольхи, 
своим плачем вспоминая эти, те,
дурные дни,

хуже самой ветхой тли
к лампе улетевшей или в фонари, 

я в сирена за окном,
я в бродягах черный дом, 
разрезаю в небе гром,
вспышек-молний за бортом, 
как широкий, долгий Дон, 
я тону на весь притон,   

с криком, - карканьем ворон,    
и под лезвием воров   
грудью падая на рог одиночества быка,   
я укус, я босота,   

я из рваных падших бус, 
я из литого креста, 
я испитого до дна 
бутыль красного вина, 

и в столовых - города, 
на поминках - тамада, 

твоих губ святая мгла 

на зубок,
на вкус, как уксус 
или старый, на седьмые сутки кус-кус, 
позабытый всеми фикус, 

заменяя век на бикус, 

как горящий старый брабус, 
резус фактор, фатум, атом, 
казус, кома, аллергия, аспирин, 

я руками пятикратно обнимаю этот мир, 
я убил себя обратно, -
выстрел холостыми в тир.