Ноябрина

Люблю я, как ни странно, ноябрь.
Он такой единственно-неповторимый:
загадочный... таинственный... сумрачный... задумчивый...
Я его называю, как когда-то моя мама называла, мудрый ноябрик с ноябринками-вечеринками.
Ноябрь похож на одну мамину (царствие ей небесное!) приятельницу - Ноябрину!
Почему, Ноябрина? - мы и сами не знали, но нам очень нравилась Ноябрина...
Всегда, когда она заглядывала к нам в гости, на столе благоухал заварочный чайник с необыкновенными цветочными ароматами...
Эти лекарственные травы и цветы собирал мой отец - Георгий!
Он знал в этом толк, учил и нас, своих детей, этому непростому делу -  сбору лекарственных трав. Подходил  к этому с чувством, толком, расстановкой.
У него хорошо получилось...  На чердаке дома сушились разные душистые дары полей и лугов: зверобой и душица, полынь и мята, «пастушья сумка» и ромашка, белый клевер и  череда, даже конский щавель и подорожник…
Аккуратно засушенные букеты лекарственных трав издавали непревзойденный аромат… До сих пор я ощущаю этот запах…
Жаль, что уроки отца немного забылись. Но не все…
Заварить цветочный или травяной чай в ноябре - это святое дело, скажу я вам.
Скоро зима начнется, всякие болячки затаились поблизости.
Надо доставать из мешочков холщовых свои запасы летние:
вкусен и полезен земляничный чай, а можно и листиками прошуршать смородиновыми, ого, какой аромат доносится в комнату, сейчас побегу составить тете компанию...
Если же чувствуете легкое недомогание в ноябре, а это вполне  закономерно в сумрачный осенний сезон, то, пожалуйста, не грустите:
на помощь придет ромашка аптечная или соцветия липы, душицы или мяты, 
какой любите, такой и заварю!
Чай из липовых сушеных соцветий не только приятен на вкус, но и успокаивает нервную систему отменно,  а если еще и ложечку золотистого меда добавить, да лепесток лимона, то получится напиток богов.
Прошу, очень, после такого чаепития не спешить на улицу.
Расслабьтесь, поговорите с милыми домочадцами.
Я вот за чашкой ароматного чая вспомнила милую тетушку Ноябрину.
Нашего ангела из далекого детства и юности!
Помню я тебя, дорогая и незабвенная Ноябрина!
Тогда мы не задавались вопросом, почему так звали добрую фею с голубыми глазами и русой косой, закрученной на затылке тяжелым узлом.
Ноябрина приходила, и в доме наступал праздник: смех, шутки, бесконечные разговоры…
Нам, детям, разрешалось дольше обычного сидеть за столом, вступать во взрослую беседу, а вечером, если Ноябрина оставалась ночевать, и спать ложиться позднее обычного.
Ноябрина играла с нами весело и непосредственно, читала вслух отрывки из своих любимых книг.
Это были отрывки из произведений Пришвина и Паустовского, рассказов Чехова… 
А мы сидели тихо-тихо за столом, потому, что не хотели идти спать,
глаза слипались, но мы продолжали слушать размеренный голос Ноябрины: проникновенный, тихий, искренний, заставляющий вслушиваться в каждое слово,
в каждое выражение.  Он звучит порой и сейчас в моей голове, когда я одна в доме, а вокруг тишина, за окном осень, ветра не слышно, он замер в ветках сирени…
чуть-чуть качнется редкий золотой листочек, видимо, проснется ненадолго ветер и опять уснет…
Прочла недавно: Ноябрина - женское имя , возможно, произошло от noyabrina, с тюркского праязыка. Но тогда, в далеком детстве, мы об этом не знали, конечно.
Ноябрина привносила в наш домашний устоявшийся быт, вроде, глоток свежего и бодрящего воздуха.
И ничего, что на дворе серенький ноябрь, в тихом  доме и на сумеречном небе  появлялось солнышко: неяркое, тихое, скромное, но такое милое, родное.
Даже природа оживала за окном: птички откуда-то появлялись - синички да воробьи весело чирикали на сирени, и мы чирикали с братом все дружнее и громче, пока нас не усмирял задушевный голос Ноябрины.
Как в той любимой песенке из "Поющих гитар", помните:
«...Улыбалась природа
Соловьи заливались...»
Средь серого ноябрьского безмолвия
И такое возможно, если в человеке есть теплая и отзывчивая душа.
................
Ноябрина, милая, где ты сейчас, давно тебя нет на Земле,- но ты живешь в моей нестареющей памяти.
Горечь... тихая грусть умирающей  листвы... и добрый свет приближающего Рождества, пробивающий низкие хмурые тучи.