Вавилонское столпотворение

День народного единства прошел в Москве при огромном стечении народа. Людские толпы устроили в центре города настоящее столпотворение. Стоп! Толпа, столпотворение… Почему эти слова так похожи не только внешне, но и внутренне, то есть в некотором роде обладают общей семантикой? Хотя «столпотворение» первоначально – творение (строительство) столпа (башни), уже давно мы понимаем это слово как большое стечение народа, неразбериху, суматоху и т.д. В глубине сознания мы чувствуем, что возведение грандиозного монументального сооружения, каким по библейским преданиям был вавилонский столп, должно было происходить с участием огромного количества рабочих, то есть на ассоциативном уровне «столпотворение» и «толпа» – слова, безусловно, родственные.
Однако лингвисты этого родства не признают. Считается, что «толпа» – изначально «помещение», затем – «люди, которые в него помещаются», а потом уже и просто «люди». Слово «столп» этимологические словари вообще никак не проясняют. Общеславянское, имеющее соответствия в балтийских и германских языках, пишет Шанский, а Фасмер конкретизирует, что в древнеисландском stolpi – «столп», «колонна».
Также никто не объясняет, как «башня» (на старославянском «столп» – это именно «башня», «крепость»), превратилась в «колонну» (столб). Согласно мифу древние вавилоняне строили все-таки башню, то есть многоэтажное сооружение, имеющее внутренне пространство (посмотрите хотя бы, как это себе представляли художники эпохи Возрождения или русские богомазы). Сегодня мы считаем, что «столп» – это церковно-славянский аналог существительного «столб», семантические более близкого понятию «колонна». «Башня» и «столп» – совсем не одно и то же, и трансформация одного в другое не очевидна.
«Башня» – в русском языке слово заимствованное из итальянского через польское посредничество. Польское baszta — «башня» восходит к итальянскому bastia «крепость». Того же происхождения и «бастион», заимствованное из французского языка. Кстати, однокоренное с этим слово Бастилия – название известной крепости в Париже, разрушенной во время Великой французской революции в конце XVIII века.
Таким образом, ясно только одно – ясности в этом вопросе нет.
Обратимся к первоисточнику, то есть к Библии. В главе 11 книги «Бытие» речь идет о том, как потомки Ноя решили построить город и башню до небес. Этим они хотели возвысить себя, или, как сказано в оригинале, «сделать себе имя».
Башня должна была возвышать человека, но не Бога, поэтому Господь разгневался и прервал строительство, причем весьма изощренным образом. Он сделал единый язык непонятным, чтобы строители не могли общаться. Люди, перестав понимать друг друга, ушли из Вавилона и рассеялись по земле.
Удивительно, но словосочетания «Вавилонская башня» или «Вавилонское столпотворение» в тексте нет. Есть только «город и башня». Согласно многочисленным толкователям, город получил название Вавилон от еврейского слова «бабел» — «перемешивать», «путать».  То есть переводчики Библии не стали адаптировать это слово к целевому языку, а сохранили транслитерацию. Так возник миф о Вавилоне – городе под названием Смешение, Хаос. Существуют и другие версии.
Глава в Библии, посвященная этой легенде, начинается с утверждения, что тогда на всей земле был один язык и одно наречие. В церковнославянском переводе это звучит так: «И бе вся земля устне едине и гласъ единъ всемъ».
Очень часто можно встретить комментарии, в которых говорится о смешении не языка, а языков несмотря на то, что сам текст утверждает существование единого наречия. Дело в непонимании слова «смешение», вернее в буквальном его понимании, как «смесь нескольких ингредиентов».  «Смешение языка» нужно толковать как разрушение его структуры, когда вместо упорядоченных грамматики и синтаксиса возникло нечто хаотичное.
В самом деле, чтобы люди перестали понимать друг друга, не обязательно менять лексику, достаточно нарушить связи между словами в предложениях. Возьмите тот же церковнославянский текст – большинство слов нам знакомо, но для уяснения мысли нужен транслятор, потому что грамматический строй значительно отличается от современного русского: «И рече Господь: се, родъ единъ, и устне едине всехъ, и сiе начаша творити: и ныне не оскудеютъ отъ нихъ вся, елика аще восхотятъ творити». А вот перевод: «И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать».
Можно смешать слова в предложении, выраженном современным языком, и мысль также станет непонятна. Например, «Библейский гордыня символ история за наказание человечество». А если разрушить язык до морфем: «горд и ня сим за чело на вол казание библейский из вечество тория», то разобраться в этом хаосе – задача непростая даже для дешифровщика.
Подумав об этом иной раз, ужаснешься тому, как тонок лед над бездной, по которому мы ходим, совсем не замечая пропасти, что лежит у нас под ногами. Может быть поэтому, там, где в русском мы употребляем слово «столпотворение», другие народы говорят pandemonium, то есть «место обитания всех демонов, преисподняя», либо babel – Вавилон. На этом месте может стоять и confusione – «путница», «смешение», «беспорядок», «хаос». Существительное «столпотворение» характерно только для восточнославянской семьи, то есть для русского, украинского и белорусского языков.
История о Вавилонской башне – библейская версия появления разных народов. Рассеявшись, потомки Ноя были вынуждены как бы заново создавать речь: каждая семья шла в этом отношении своим путем, поэтому наречия отличались друг от друга. С углублением этого процесса возникли самостоятельные языковые группы. Интересный факт: в 10-й главе Бытия рассказывается о потомках Ноя, их упоминается около 70. Отдельных языковых групп на Земле ученые тоже насчитывают около 70.
Интересно, что в Новом Завете можно усмотреть полную антитезу ветхозаветному отрывку о смешении языков. Ему противостоит чудо сошествия Святого Духа на апостолов в виде огненных языков, возвратившее им некогда утраченную способность понимания разных наречий.
Однако мы сильно уклонились от первоначальной мысли: почему слова «столпотворение» и «толпа» похожи?
Мне представляется, что раз «нормальной» этимологии у слова «толпа» нет, то можно предположить следующее. «Толпа» – это останки «столпотворения», переосмысление книжного составного существительного народным сознанием через его упрощение. Сначала, например, могло возникнуть слово «столпление», подобное «скопление», потом «с» могла быть осмыслена как приставка и отброшена, получилось «толпление», а из него – уже и «толпа». Подтвердить этого мы не можем ввиду отсутствия фиксации на письме устного говора, однако существование глагола «столпиться» может задать такое направление мысли для понимания происхождения лексемы.
В белорусском «столп» – «стоўп», а «толпа» – «натоўп»: разница только в приставке. То же в украинском – «стовп» и «натовп» соответственно. Но лингвисты не видят этого, зато замечают, что «толпа» родственно литовскому talpa – «емкость, объем», латышскому tаlра – «помещение». Отсюда делается вывод, что в древности в славянских языках слово имело значение «помещение». На мой взгляд, вывод не более логичный, чем высказанное только что предположение.
Отметим, что утрата отдельных морфем в словообразовании – не редкость. Так, наречие «намедни» вышло из «ономьдьни», то есть «ономь» (тот) и «дьни», буквально – «того дня». «Скатерть» получилось из «дъскатерть» из «дъска» (стол) и «тереть».
Такой тип словообразования называется регрессивной деривацией. Если какой-либо слог в корне слова начинает восприниматься аффиксом, это приводит к возможности употреблять лексему без него, а затем к новообразованию постепенно привыкают, и такое словоупотребление становится нормой.
Часто подобные фокусы происходят с заимствованными словами. Например, в иностранном «гармоника» русское ухо уловило уменьшительный суффикс «ик», и слово переоформилось в «гармонь». Что, впрочем, не помешало впоследствии обзавестись собственным диминутивом – «гармошка».
Подведем итог. Иногда языковеды устраивают столпотворение на ровном месте, высказывая ничем не подкрепленные гипотезы, которые впоследствии ленивые потомки начинают воспринимать, как доказанные истины. И вот еще что: Библия для каждого народа сообщает нечто свое, вовсе не являясь универсальной книгой книг. Там где мы читаем «столпотворение», большинство европейцев прочтет pandemonium, некоторые – «вавилон», «смешение», «хаос» и т.д. Ни у кого, кроме русских, украинцев и белорусов, не возникнет здесь ассоциации со строительством башни. Да и мы давно уже воспринимаем слово «столпотворение» синонимом «неразберихи», «суматохи», «беспорядка», «сумасшедшего дома» – «толпы».