Зима наступила рано и бурно...

                1
Зима наступила рано и бурно.
Снег выпал на диво ещё в ноябре.
В безмолвии ночи лишь ветер бравурно
стеклом дребезжит в бесконечной игре,

ещё завывает по старой привычке
пугать человечков, засевших в домах.
Сейчас мол найдёт от подъездов отмычки,
ворвётся в квартиры, застрянет в умах.

В безмолвии ночи спадают завесы,
поэтому люди заснуть норовят,
пока вместе с ветром не ринулись бесы
и черти во все переулки подряд.

Пока под прикрытьем, щитом непогоды
до крыш, притворившись клочками газет,
колдуньи взлетают, а чёрные воды
болот и озёр берегут лунный свет.

Луна промелькнёт между туч торопливо
и скроется снова, втянувши лучи,
как щупальца жёлтые, и терпеливо
качается в волнах ненастной ночи.

А тени взлетают за ней и роятся,
как стаи бесшумных летучих мышей
и сны, перед тем как кому-нибудь снятся,
как песнь темноты не для праздных ушей.

И нет ни на что и нигде угомона –
то снег закружится, то ветер вздохнёт,
то вдруг тишина до предела, до звона,
то мир и покой, то печаль захлестнёт.

                2
Этой новой зимой подойду ещё ближе
к бесконечной и тёмной загадке судьбы.
Знак её в небе солнцем и звёздами выжжен,
остаётся прочесть и принять без борьбы.

Остаётся прожить эту новую зиму
как-нибудь и приблизить хотя на вершок
чернозём наших бед и промёрзшую глину
к снегопадам, набитым в тумана мешок.

Сероватый туман, ледяная холстина
крепко держит округу гипнозом зимы.
Замерзает душа, как бездомная псина.
Души чувствуют холод сильнее, чем мы.

Красота белизны с синеватым отливом
унесёт на мгновенье в жемчужную даль.
Но возврат обеспечен с вечерним отливом,
опускается ночи булатная сталь.

Вот и ветра замах. Ятаганом как ахнет
по деревьям, по кровлям, озёрному льду.
И дымящейся кровью в тумане запахнет
и почуешь немедля разбой и беду.

Вздрогнешь, в дом забежишь от греха поскорее,
притворишься случайым безвредным жильцом,
и тотчас свет зажечь, к жалюзи, к батарее,
словно кто-то окликнул во тьме за крыльцом.

Словно надо спасаться, исчезнуть, забыться
и о промахе страшном до смерти не знать.
Словно в грудь залетела и греется птица.
Каждым клапаном сердца её согревать.