Повторение - мать учения

"Ни страны, ни погоста
не хочу выбирать.
На Васильевский остров
я приду умирать.
Твой фасад темно-синий
я впотьмах не найду.
между выцветших линий
на асфальт упаду.

И душа, неустанно
поспешая во тьму,
промелькнет над мостами
в петроградском дыму,
и апрельская морось,
над затылком снежок,
и услышу я голос:
- До свиданья, дружок.

И увижу две жизни
далеко за рекой,
к равнодушной отчизне
прижимаясь щекой.
- словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед"


В который уже раз перечитал знакомые строки и, помимо того, что в который уже раз так ёкло забилось сердце, возникли к самому себе вопросы:
1."И услышу я голос - до свиданья, дружок". Чей же это голос?
Ну, положим это собственный внутренний голос, зазвучавший тогда, когда поэт не по своей воле покидал страну в которой родился и вырос.
Заметьте, не прощай, а до свиданья.
Не мог он поверить в то, что это навсегда, оторвать с мясом приросший кусок жизни, наполненной страданиями, вдохновением и любовью.
2."И увижу две жизни далеко за рекой" Что это за две жизни? Чьи они?
Быть может это ощущение раздвоенности собственной жизни ТАМ и ТУТ?
А может речь идёт о реке жизни, (о реке Лете-Неве и о реке Лете-Гудзоне), которая словно скальпель, разрежет нечто цельное на , собственно, его предстоящую жизнь, с ощущением сиротства в душе, в Америке и на жизнь, оставляемой им навечно - Марины Басмановой? 
И он пробует ощутить свою жизнь параллельно с жизнью Марины Басмановой-?!
3."Словно девочки-сестры
из непрожитых лет,
выбегая на остров,
машут мальчику вслед"

Кто же эти девочки-сёстры?
Здесь у меня только одна версия: это две ростральные колонны на стрелке Васильевского острова, украшенные скульптурными изображениями крылатых русалок.

Вот такие мысли возникли у меня, перечитывая "Стансы" Иосифа Бродского.