Чайка

Свинцовое небо отражается в ртути текущей воды.
По берегам, как огромные груди, размётаны
конусы гальки в объятиях влажных песка.
В моей азиатской глуши чайка окраски сметанной
летит над рекой взапуски с пацаном,
бегущим по краю пенистой дуги, уходящей на запад
змеящейся лентой в бетонной прическе
вмурованных в город людей. И он, задыхаясь от бега,
мечтает напиться взахлеб из под крана,
а после, хотя бы взаймы, пару крыльев -
на миг оторвать свое тело от кармы
выносить на подошвах всю тяжесть земли.
Но лишь чайка летит и летит вдоль ленивой реки,
вдоль пропитанных пылью дорог к миражу
над бескрайней соленой пустыней
когда-то беспечно под солнцем шумевшего моря,
над остовами ржавыми барж и рыбачьих баркасов,
помня памятью предка трепещущий блестками рыбы
отлив, часового на солью изъеденной вышке,
и опять, сделав круг, возвращается вспять,
волновать воробьиное сердце мальчишки
для него непонятными вскриками птичьего горя.