Он спускается в ад на девятый круг...

Он спускается в ад на девятый круг, открывает двери и ставит чай, нарезает время ножом и вновь начинает дико по ней молчать. В тишине звенящей - какая чушь - в незаметных объятьях тугих колец он сумел бы словами, но только вот все слова тяжелые, как свинец. Пепел к пеплу рассыпать, собрать в совок, умирать бессмысленно - не дадут, за просчеты надо платить бедой, только где найти бы теперь беду. Над вечерней патокой голосов (здесь давно уже многие - об одном) тянут пальцы тени, и город Дис исступленно мурлыкает за окном. Он вдыхает с дымом густую боль, он почти не помнит ее черты, но игла, засевшая под ребром, никогда не сможет уже остыть, ни когда, ни сколько - вопросов нет, да иди долиной, не бойся зла, он несет за плечами ее кресты, эта ноша действительно тяжела, в этом мире холода и стекла он мучительно долго о ней терпел...

Время звать из омута всех чертей -

чай на кухне, кажется, закипел.