4 перевода Nick and the Candlestick Сильвии Плат

Nick and the Candlestick
poem by Sylvia Plath

Ник и Подсвечник

Орфография переводчиков сохранена

Оригинал и подстрочник 1 — 5 строк:

I am a miner. The light burns blue.
Waxy stalactites
Drip and thicken, tears
The earthen womb
Exudes from its dead boredom.

я шахтер/горняк/рудокоп. свет/источник света горит синим.
восковые сталактиты 
капают/истекают и сгущаются/утолщаются, слезы
утроба/чрево/нутро земли
выделяет/изливает/источает из своей смертельной скуки/смертной тоски.

Переводы:

Свет голубоватый, я глубоко в пещере.
Сталактиты из воска
Капают и густеют. Это слезки
Земного нутра, их оно
Выпускает скрытно из-за мертвой скуки.                (Василий  Бетаки)

Я шахтер.  Голубыми языками пламя горит.
Восковой сталактит 
Капает, загустевая, 
Разрывая земное лоно, 
Сочатся капли из мертвенной скуки.                (Ян Пробштейн)

Я – спелеолог. Свет горит голубой.
Восковых сталактитов
Капель и наплывы, слёзы
Чрево земли
Исторгает от смертной тоски.                (Валентин Емелин)

Я рудокоп. Свет огонечка синий.
А сталактиты восковые
По каплям наплывают, и слезами
Из самого нутра земли
Смертельная сочится скука.                (Надия Зак)


Оригинал и подстрочник 6 — 9 строк:

Black bat airs
Wrap me, raggy shawls,
Cold homicides.
They weld to me like plums.

черные нетопыриные ветерки/дуновения
обертывают/окутывают/обвивают меня, рваные покрывала,
холодные убийцы.
они привариваются/припаиваются/присоединяются ко мне как сливы/изюм/леденцы.

Переводы:

Дуновенья крыльев летучих мышей, шуршащие звуки,
Как черные рваные шали, меня окутывают.
Эти крылья
Касаются лица легко и криво,
Холодные эти убийцы
Льнут ко мне, лиловые,  как сливы.                (Василий Бетаки)

(Отсутствующие в оригинале «крылья летучих мышей», они же почему-то  «холодные убийцы», к тому же «льнущие как лиловые сливы» (?)  - жертвы неверного перевода на грани бессмыслицы — ППХ2). 

Порывы черного нетопыря
В зазубренные шали обернули меня, 
Ледяные убийцы. 
Они срослись со мной, как яичники.                (Ян Пробштейн) 

(Час от часу не легче: здесь «ледяными убийцами» оказались «порывы черного нетопыря». Если верить словарю, «порыв» - это «мгновенное воодушевление, подъем с внезапным увлечением, стремлением что-нибудь сделать».  Но  можно ли,  будучи всего лишь нетопырем (т.е.летучей мышью) и испытывая «мгновенное воодушевление»,  оказаться вдруг «ледяным убийцей»?!  И как «порывы» смогли  «срастись» с повествовательницей «как яичники»?! Увы, правоты и смысла здесь не больше, чем в предыдущем переводе — ППХ2).

Крылья вампира
Пеленают меня, ветхие шали
Холодных убийц.
Липнут ко мне, как сливы.                (Валентин Емелин)

(Переводчик «запеленал» повествовательницу отсутствующими в оригинале «крыльями вампира» и — для верности «ветхими шалями холодных убийц». Не выяснив для себя и не пояснив читателям, что это за таинственные «холодные убийцы»?  И с чего бы «крылья вампира» и «шали» уподобились  «сливам», которые почему-то «липнут»,  что сливам вообще-то несвойственно?! - ППХ2).

Ночные духи, черные нетопыри,
Окутали меня воздушным рваным покрывалом,
Холодные убийцы.
И пристают ко мне, как леденцы.                (Надия Зак)

(Приближенный к оригиналу перевод,   избавленный от выпадающих из контекста  'plums' - «слив» и от сомнительных  'plums' - «яичников» ,  в пользу  адекватных оригиналу  'plums'- «леденцов»  -  ППХ2).


Оригинал и подстрочник строк 10-13:

Old cave of calcium
Icicles, old echoer.*
Even the newts are white,
Those holy Joes.
   *echoer — n. person or thing that repeats a sound … (English contemporary dictionary)

старая/древняя пещера кальциевых
сосулек, старый/древний «эховник».
даже тритоны [здесь] белые/бледные,
этакие/эти святые Иосифы.

Переводы:

Древняя пещера кальциевых сосулек
Переполнена эхом.
Даже тритоны тут белые, и каждый из них - это
Святой Иосиф.                (Василий Бетаки)

Древняя пещера сосулек 
Из кальция множит эхо.
Даже тритоны белы,
Эти святоши.                (Ян Пробштейн)

Старое эхо старой пещеры,
Сосульки кальцита.
Бледные саламандры,
Святые Иосифы.                (Валентин Емелин)

( Я.Пробштейн и В.Емелин, как видно,  не сыскали в русском языке адекватного  соответствия  для  'old echoer' — ППХ2).

Сосулек  кальциевых  древняя
Пещера, пристанище для прежних эх.
Тритоны тут белы,
Иосифы святые.                (Надия Зак)


Оригинал и подстрочник строк 14 — 19:

And the fish, the fish
Christ! they are panes of ice,
A vice of knives,
A piranha
Religion, drinking
Its first communion out of my live toes.

а рыбы, рыбы
боже/господи/иисусе! они кусочки льда/ледышки,
заместители/наместники ножей,
пираньевая
религия, пьющая
свое первое причастие  из моих живых пальцев ног/пяток.

Переводы:

А рыбы, рыбы — плоских льдинок они ледяней.
Спаситель, за что мне эта злобность ножей,
Эти пираньи,
Эта религия, принимающая бесконечно
Из моих живых пальцев первое причастие...                (Василий Бетаки)

(Вольный перевод, по смыслу отличный от оригинала, где нет ни «плоских льдинок», которых рыбы «ледяней», ни неведомой миру «злобности ножей», где героиня не задается вопросом  «за что ей» пираньи и религия... - ППХ2).

И рыбы, рыбы —
Господи Исусе! Льда  грани, 
Жала кинжалов,
Пираньи 
В религиозном рвенье
Пьют из моих живых стоп первое причащенье.               (Ян Пробштейн)

(«Пираньи в религиозном рвенье» - удивительный вид рыб, обнаруженный переводчиком в оригинальном тексте, где  такового, однако же,  нету... - ППХ2).

Ну а рыбы-то, рыбы, 
Иисусе! Они – сколы льда,
Лезвия зла,
Пиранья
Религия, пьющая
Первопричастие из моих живых пальцев ног.               (Валентин Емелин)

 А рыбы, рыбы -
Боже! Они осколки льда,
Наместники ножей,
Исповедание пираний,
Впервые тайн священных причащенье
Принявшие из пальцев ног моих.                (Надия Зак)


Оригинал и подстрочник строк 20 — 22:

The candle
Gulps and recovers its small altitude,
Its yellows hearten.

cвеча [пламя свечи]
задыхается и вновь обретает/восстанавливает свою малую высоту,
его [пламени]/ее [свечи] желтизны ободрились/окрепли /оживились/усилились.

Переводы:

Наконец свеча
Стесенно хватает глоток воздуха
И снова становится обыкновенной маленькой свечкой.
Ее желток твердеет.                (Василий Бетаки)

(Переводчик неожиданно обнаружил «твердеющий желток»... у свечи! До сих пор «твердеющие желтки» находили только в отваренных яйцах... - ППХ2).   

Свеча,
Качнувшись, вскарабкалась на высоту вновь.
Желтое вдохновенье.                (Ян Пробштейн)

(В этом переводе свеча «качнувшись, вскарабкалась на высоту». Причем этот акробатический номер ею был показан  уже не в первый раз, а «вновь». Вероятно, снова в порыве «желтого вдохновенья»... - ППХ2).

 Пламя свечи
Снова, сглотнув, устремляется вверх,
Ободряя шафраном.                (Валентин Емелин)

(И здесь свеча тоже «устремляется вверх», при этом «ободряя шафраном». Но не качнувшись, а «сглотнув» предварительно.  Кто, каким образом и ради чего был «одобрен шафраном» - переводчик  читателю не открыл. - ППХ2).

Огонь свечи
Едва не задохнулся, но поднялся
И, ободрённый,  зажелтел сильней.                (Надия Зак)


Оригинал и подстрочник строк 23 — 26:

O love, how did you get here?
O embryo
Remembering, even in sleep,
Your crossed position.

о любимый/милый, как ты попал сюда/очутился здесь?
о эмбрион/зародыш,
вспоминающий/помнящий, даже и во сне,
свою скрещенную/[скрюченную] позу.

Переводы:

Милый, как попал ты сюда, ко мне?
Ты, зародыш, помнящий даже во сне
Свою скрюченную позу?                (Василий Бетаки)

Родной, как ты попал сюда?
О зародыш,
Даже во сне ты помнишь,
Как свернуться клубком.                (Ян Пробштейн)

О, любовь моя, как ты попал сюда?
О, эмбрион,
Помнящий, даже во сне,
Свою скрещённую позу.                (Валентин Емелин)

(В русском языке  «скрещённый» - это страдательное причастие прошедшего времени от глагола «скрестить», что значит «положить или сложить крест-накрест». Именно так бывают  сложены  руки-ноги у эмбриона. Но вот его "позе" в русской фразеологии «скрещённой» быть не полагается, она  может быть «скрюченная» - ППХ2).

О, милый мой, как ты сюда попал? 
Такой малец,   
Что и во сне еще не позабыл
Ты эмбриона скрюченную позу.                (Надия Зак)


Оригинал и подстрочник строк 27 — 30:

The blood blooms clean
In you, ruby.
The pain
You wake to is not yours.

кровь цветет/расцветает чисто/совершенно/полно
в тебе, рубиновая/ярко-красная.
та боль,
что пробуждает/будит тебя, не твоя.

Переводы:

Кровь расцветает в тебе — это роза?
Ты просыпаешься для боли — но это не твоя боль!      (Василий Бетаки)

Кровь расцвела, чиста
В тебе, мой рубин.
Боль,
Которая будит тебя, не твоя.                (Ян Пробштейн)

Кровь расцветает в тебе
Чистым рубином.
А боль,
В которую ты пробуждён – не твоя.                (Валентин Емелин)

А кровь лучится  чистотой
В тебе,  рубиновая.
И не твоя та боль,
Что пробуждаешь ты.                (Надия Зак)


Оригинал и подстрочник строк 31 — 34:

Love, love,
I have hung our cave with roses,
With soft rugs
The last of Victoriana.

любимый, любимый,
я завесила нашу пещеру/жилише/пристанище розами,
мягкими коврами -
остатками викторианской эпохи.

Переводы:

Милый, милый,
Я украсила нашу пещеру:
Вот мягкие ковры и розы-
Остатки викторианства.                (Василий Бетаки)

Любимый, родной,
Нашу пещеру я розами убрала.
Мягкими коврами —
Последними из викторианских.                 (Ян Пробштейн)

Любовь моя,
Розами нашу пещеру я убрала,
Шёлковыми коврами –
Наследие викторианства.                 (Валентин Емелин)

Любимый, милый мой,
Я розами  приют наш убрала
И мягкими коврами,
Остатками викторианства.                (Надия Зак)


Оригинал и подстрочник строк 35 — 42:

Let the stars
Plummet to their dark address,
Let the mercuric
Atoms that cripple drip
Into the terrible well,
You are the one
Solid the spaces lean on, envious.
You are the baby in the barn.

пусть же звезды/дай звездам
упасть/погрузиться в их  темный адрес/[в их темноту],
пусть же ртутные атомы/дай ртутным атомам
это уродливое/увечное/наносящее вред стекание/капание
в [этот] ужасный колодец,
ты -  единственная
твердая опора  этих пространств, завистливых.
ты, дитя в овине/хлеву.   

Переводы:

Пусть звезды,
Прибитые к своим темным гнездам,
Лишены права на странствия,
Пусть хромые атомы ртути,
Как в жуткий колодец,
Хоть в самый низ упадут и,
Все равно ты — единственная опора: кроме
Тебя не на что опираться пространствам!
Ты — младенец в вертепе. На соломе...                (Василий Бетаки)

(Забавный перевод, где  читателя встречают   диковинные «звезды, прибитые к своим гнездам» и «хромые атомы ртути»... ППХ2).

Да падут
Звёзды во мрак, предназначенный им,
Да текут
Увечные атомы ртути
В ужасный колодезь,
Ты лишь один 
Един на зависть пространствам, опора им. 
Ты — дитя в яслях.                 (Ян Пробштейн)

(В этом переводе «атомам ртути» тоже не повезло:  они  и здесь «увечные»... ППХ2)

Пусть звёзды
Стремятся по тёмным своим адресам,
Пусть атомы ртути, 
Уродство несущие, каплют
В ужасный колодец,
Ты оплот,
Опора на зависть пространствам.
Ты младенец в яслях.                (Валентин Емелин)

(А в этом переводе  атомы - «уродство несущие». То ли  они  сами по себе «уродливые», то ли наделены  способностью  «принести уродство», т.е. изуродовать,  кого-то другого...  - ППХ2).

Пусть  ртути 
Атомы,  вред нанося,  стекают
В колодец этот жуткий -
Ты один
Надежная пространств завистливых  опора,
Ты,  дитятко  в яслях.                (Надия Зак)

Переводчики:

Василий Бетаки
См.: Сильвия Плат. Собрание стихотворений. В редакции Теда Хьюза. Серия "Литературные памятники". М. Изд-во "Наука".2008. С. 232.

Ян Пробштейн
http://www.stihi.ru/2012/08/14/590

Валентин Емелин
http://www.stihi.ru/2016/01/31/323

Надия Зак
http://www.stihi.ru/2017/05/18/4355