Написал я Верке письмо...

          ***
Написал я Верке письмо,
задаваке, классной кокетке.
Разукрасил листок тесьмой
и витиеватой виньеткой.

А письмо гласило, что я
(ведь не мог предвидеть позора)
предлагаю себя в друзья
и хочу быть ее ухажером.

Вот словечко-то – ухажер,
третьеклассник слабак в манере,
простоватый словесный сор
я к своим понятьям примерил.

Я по партам письмо передал.
Тут – звонок, перемена большая,
топот, шум и гам по рядам.
Почему-то мне все мешает.

В коридоре солома, печь –
мы соломой топили школу.
Печь дымит, а из двери холод.
Эх, солому, что ли, пожечь!

В горле кашель, слезы из глаз –
вырывается дым из дверки.
И открылся вдруг резко класс,
и ко мне метнулася Верка.

Разговор был у Верки скор,
хвать за волосы и дубасить,
дескать, тоже мне, ухажер, –
и грозит морду мне разукрасить.

Ну какая моя вина?..
Я ведь тоже был скор в расплате,
так безжалостно отколошматил,
что она была удивлена.

И ведь  что-то было весной,
как-то мягко Верка глядела.
Может маялася виной?
Мне до этого не было дела.

…Через много-премного годов
шел автобус отнюдь не в Париже.
Я случайно взглянул вдоль рядов, –
едет Вера Ивановна, вижу.

Те ж распахнутые глаза.
Сразу вспомнилась вся наука.
Деревенская баба-краса,
вся во многих детях, во внуках.

Мне до ней, увы, далеко.
Но ведь жизнь полна чудесами.
Мы так весело и легко
говорили с нею глазами.

Не сказали ни слова вслух,
лишь смеялись глазами, рады,
что в беседе о детстве двух
даже слов никаких не надо.