Смерть Иосифа

***
Она прошла охранный строй солдат,
и ни один калашников не торкнул.
Лишь дуновенье ветра, говорят,
чуть колыхнуло чай с лимонным соком.

Удар часов, как сердца громкий стук.
Он поднял взгляд. Глаза в глаза — на вечность.
В сознаньи он? Иль, случаем, уснул?
Да нет, пейзаж вон близок, зимне-вешний.

Собрав остаток сил, он сделал жест
и указал на бархатное кресло.
"Ну раз пришла, садись... Садитесь же!"
Но сдавливает звуки ворот тесный.

Переменившись в позе и лице,
он смотрит вновь на Господа Орудье.
Теперь она — его вниманья цель.
Всё остальное различимо трудно.

Он ВИДИТ, что она ему несёт.
Точней, он зрит, куда идёт за нею.
Тот гибельный — судеб — круговорот,
который Власти кружится идеей.
Он проживёт их все, от сих до сих:
невинно убиенных сроки, казни.
Он будет каждым согбенным из них.
Бесследно ничего уже не канет. 

Не растолкуют, что такое ад,
и классики марксизма-ленинизма.
А там — лишь возвращение. Откат.
Эмоций ваших жертв — на после-жизни.
Закон Небесный точен и жесток.
По сути, он всегда — закон спирали.
Изменит направление поток
обид, что вы другим напричиняли.

Грядёт, конечно, Суд. Но скор и прав.
Защиту с обвинением заслушав,
учтут деталь, что явственней сто крат.
Не степень зла, а степень равнодушья.
Пройдут мильоны лет, мильоны чувств —
вождю влачить кошмарное заклятье.
Его подобья веры — чур нас, чур.
Оспаривать Вердикт — зря силы тратить.

И ту страну, где будет он в чести —
тогда, когда в чести он странной будет —
История во гневе не простит,
не пощадит ни праздников, ни буден.

***