Невольничий корабль-1. Генрих Гейне

Das Sklavenschiff


1

            Der Superkargo Mynheer van Koek
            Sitzt rechnend in seiner Kajuete;
            Er kalkuliert der Ladung Betrag
            Und die probabeln Profite.

            »Der Gummi ist gut, der Pfeffer ist gut,
            Dreihundert Saecke und Faesser;
            Ich habe Goldstaub und Elfenbein -
            Die schwarze Ware ist besser.

            Sechshundert Neger tauschte ich ein
            Spottwohlfeil am Senegalflusse.
            Das Fleisch ist hart, die Sehnen sind stramm,
            Wie Eisen vom besten Gusse.

            Ich hab zum Tausche Branntewein,
            Glasperlen und Stahlzeug gegeben;
            Gewinne daran achthundert Prozent,
            Bleibt mir die Haelfte am Leben.

            Bleiben mir Neger dreihundert nur
            Im Hafen von Rio-Janeiro,
            Zahlt dort mir hundert Dukaten per Stueck
            Das Haus Gonzales Perreiro.«

            Da ploetzlich wird Mynheer van Koek
            Aus seinen Gedanken gerissen;
            Der Schiffschirurgius tritt herein,
            Der Doktor van der Smissen.

            Das ist eine klapperduerre Figur,
            Die Nase voll roter Warzen -
            »Nun, Wasserfeldscherer«, ruft van Koek,
            »Wie geht's meinen lieben Schwarzen?«

            Der Doktor dankt der Nachfrage und spricht:
            »Ich bin zu melden gekommen,
            Dass heute nacht die Sterblichkeit
            Bedeutend zugenommen.

            Im Durchschnitt starben taeglich zwei,
            Doch heute starben sieben,
            Vier Maenner, drei Frauen - Ich hab den Verlust
            Sogleich in die Kladde geschrieben.

            Ich inspizierte die Leichen genau;
            Denn diese Schelme stellen
            Sich manchmal tot, damit man sie
            Hinabwirft in die Wellen.

            Ich nahm den Toten die Eisen ab;
            Und wie ich gewoehnlich tue,
            Ich liess die Leichen werfen ins Meer
            Des Morgens in der Fruhe.

            Es schossen alsbald hervor aus der Flut
            Haifische, ganze Heere,
            Sie lieben so sehr das Negerfleisch;
            Das sind meine Pensionaere.

            Sie folgten unseres Schiffes Spur,
            Seit wir verlassen die Kueste;
            Die Bestien wittern den Leichengeruch
            Mit schnupperndem Frassgelueste.

            Es ist possierlich anzusehn,
            Wie sie nach den Toten schnappen!
            Die fasst den Kopf, die fasst das Bein,
            Die andern schlucken die Lappen.

            Ist alles verschlungen, dann tummeln sie sich
            Vergnuegt um des Schiffes Planken
            Und glotzen mich an, als wollten sie
            Sich fuer das Fruehstueck bedanken.«

            Doch seufzend faellt ihm in die Red'
            Van Koek: »Wie kann ich lindern
            Das Uebel? wie kann ich die Progression
            Der Sterblichkeit verhindern?«

            Der Doktor erwidert: »Durch eigne Schuld
            Sind viele Schwarze gestorben;
            Ihr schlechter Odem hat die Luft
            Im Schiffsraum so sehr verdorben.

            Auch starben viele durch Melancholie,
            Dieweil sie sich taedlich langweilen;
            Durch etwas Luft, Musik und Tanz
            Laesst sich die Krankheit heilen.«

            Da ruft van Koek: »Ein guter Rat!
            Mein teurer Wasserfeldscherer
            Ist klug wie Aristoteles,
            Des Alexanders Lehrer.

            Der Praesident der Sozietaet
            Der Tulpenveredlung im Delfte
            Ist sehr gescheit, doch hat er nicht
            Von Eurem Verstande die Haelfte.

            Musik! Musik! Die Schwarzen soll'n
            Hier auf dem Verdecke tanzen.
            Und wer sich beim Hopsen nicht amuesiert,
           Den soll die Peitsche kuranzen.«
---------------------------------------------------
«Невольничий корабль-1» Генрих Гейне

Сидит голландский купец ван Кёк
За счётом в своей каюте.
Считает, насколько он выгадать смог.
В счету – и товары, и люди.

«Резина добротна, и перец хорош,
300 мешков и бочонков;
Слоновая кость, золотишко – во грош,
Но негры – вот выгадал тонко!

600 человек я сумел получить
В обмен на реке Сенегала.
Такие красавцы! Таких не отлить
Из хлипеньких местных металлов.

Я отдал за них дорогое вино,
И жемчуг, и сталь, не жалея;
Богатая выручка – знаю одно,
На них я опять богатею.

Останется их половина одна –
Лишь 300 – в Бразилии. Хватит.
По сотне дукатов за штуку – сполна!
Гонсалес Перейро заплатит».

Внезапно довольный голландец ван Кёк
В каюте был потревожен;
Хирург корабельный ступил на порог,
Фигурой – лишь кости да кожа,

А нос бородавками густо покрыт,
Как бледный огурчик, унизан.
«Ну, как мои негры? – ван Кёк говорит. –
Скажи, дорогой ван дер Шмиссен».

Тот тщательно думал и после сказал:
«Я вынужден Вас потревожить.
На негров как мор неизвестный напал,
Десница суровая Божья.

Они умирали, так, за день – по два,
Сегодня их семеро пало:
Мужчины и женщины. Я уж едва
Успел записать, для начала.

Я трупы обследовал точно; порой
Они притворяются, шельмы,
Чтоб бросили в море и смыло волной:
Свободы хотят запредельно.

Я снял кандалы с остывающих тел,
И, как я всегда поступаю,
Их выбросил за борт, когда заалел
Рассвет своим красочным краем.

Немедленно в море явились из волн
Акулы – морские пираты.
Простор, что телами невольников полн,
Они разобрали на брата.

Они с нами следуют издалека,
Едва мы отдали швартовы.
И вот – им добыча, мила и легка,
Они поживиться готовы.

Вы можете сами увидеть вон там,
Как челюсти трупы кромсают!
Одна прицепилась, вгрызаясь, к ногам,
Лохмотья терзает другая.

Когда же закончат, хвостами всплеснут
И снова последуют сзади,
Довольно таращась от этих минут,
Приятного завтрака ради».

Вздыхая, стоная, несчастный купец
Врача вопрошает: «Но как же
Прервать это бедствие? Где же конец?
Причины не знаем мы даже!»

Ответил хирург: «Есть причина одна,
Что многие негры загнулись;
Каюта у них так вонюча, дурна –
Дыханьем своим задохнулись.

А многих, должно быть, скосила печаль,
Они ведь скучают до ночи.
Их вылечит воздух и танцы. Мне жаль
Иначе им смерть напророчить».

Ван Кёк закричал: «Вот хороший совет!
Тебе, ван дер Шмиссен любезный,
По разуму в мире подобных и нет.
Ты – как Аристотель полезный.

Знаком мне из Дельфта один президент
В сообществе гонки тюльпанов.
Вот он – голова! Но не твой конкурент,
Ты мыслишь совсем без изъяна.

Да, музыка! Танцы! Пусть негры идут
На палубе в буйную пляску.
А коль и прыжки с них печаль не сведут,
Пусть кнут им отдаст свою ласку».

(28.10.2018)