Вавилонские заботы. Генрих Гейне

„Babylonische Sorgen“ Heinrich Heine

    Mich ruft der Tod - Ich wollt', o Suesse,
    Dass ich dich in einem Wald verliesse,
    In einem jener Tannenforsten,
    Wo Woelfe heulen, Geier horsten
    Und schrecklich grunzt die wilde Sau,
    Des blonden Ebers Ehefrau.

    Mich ruft der Tod - Es waer noch besser,
    Muesst ich auf hohem Seegewaesser
    Verlassen dich, mein Weib, mein Kind,
    Wenngleich der tolle Nordpolwind
    Dort peitscht die Wellen, und aus den Tiefen
    Die Ungetueme, die dort schliefen,
    Haifisch' und Krokodile, kommen
    Mit offnem Rachen emporgeschwommen -
    Glaub mir, mein Kind, mein Weib, Mathilde,
    Nicht so gefaehrlich ist das wilde,
    Erzuernte Meer und der trotzige Wald
    Als unser jetziger Aufenthalt!
    Wie schrecklich auch der Wolf und der Geier,
    Haifische und sonstige Meerungeheuer:
    Viel grimmere, schlimmere Bestien enthaelt
    Paris, die leuchtende Hauptstadt der Welt,
    Das singende, springende, schoene Paris,
    Die Hoelle der Engel, der Teufel Paradies -
    Dass ich dich hier verlassen soll,
    Das macht mich verrueckt, das macht mich toll!

    Mit spaettischem Sumsen mein Bett umschwirrn
    Die schwarzen Fliegen; auf Nas' und Stirn
    Setzen sie sich - fatales Gelichter!
    Etwelche haben wie Menschengesichter,
    Auch Elefantenruessel daran,
    Wie Gott Ganesa in Hindostan. - -
    In meinem Hirne rumort es und knackt,
    Ich glaube, da wird ein Koffer gepackt,
    Und mein Verstand reist ab - o wehe! -
    Noch frueher, als ich selber gehe.
----------------------------------------------------------
«Вавилонские заботы» Генрих Гейне

Уж смерть меня зовёт. Хотел бы я, родная,
Сказать себе: «В чащобе её я покидаю,
В лесу еловом, тёмном и сыром,
Где воют волки, коршуны кругом,
И страшно хрюкает, когда она одна,
Свинья лесная – кабана жена».

Уж смерть меня зовёт. Хотел бы я скорей
Тебя покинуть в широте морей,
Моя жена, моё дитя, когда ветра
Несутся с севера сурового с утра
И поднимают волны, а со дна
Встаёт та жизнь, что в глубине страшна:
Акулы, крокодилы возникают,
Которых Месть из глубины толкает.
Поверь, Матильда, милая жена:
Природа дикая совсем не так страшна –
Ни море бурное, ни чащи глухомань –
Как наша остановка в эту рань!
И как бы ни были страшны лесные звери
Или акулы в море – я в другое верю,
Ведь в этом городе – чудовища страшней.
Париж, блистающий при свете фонарей,
Поющий, пляшущий, столица всей Земли,
Ад ангелов и рай чертей, вели,
Чтобы любимую оставил я не здесь!
Ведь я схожу с ума, я взбудоражен весь!

Мою кровать, как рой из пчёл, жужжа,
С крылами твари стали окружать,
И все – страшны, как сцена в Судный День:
Там лица человечьи кое-где,
А хобот у других к лицу подвешен,
Как будто у индийского Ганеши…
В моём мозгу гудит всё и трещит,
Настало время чемодан тащить,
Но я, наверное, увы, сойду с ума
Скорее, чем уйдёт нога сама.

(25.10.2018)