Зосима-кузнец

  СКАЗКИ ДЕДА ЛОГОПЕДА.

 
      СКАЗКА ВОСЬМАЯ.
               
  З О С И М А – К У З Н Е Ц.

В те дни, когда еще встречались
На этом свете колдуны,
А люди добрые старались
По чести жить, но все ж должны
Нет-нет, да и пойти к лукавым,
Чтоб отстоять свой род людской,
Коль не удастся - в бое правом
Найти не славу, но покой.
Но все же были в это время
Такие молодцы у нас,
Что и волхвов встречали племя, 
И в сечи грозно зычный глас
Над полем брани издавали,
Круша врагов своих нещадно,
О них предания слагали,
Но позабыты, что досадно.

          - 1 -

Во граде стольном, в слободе,
Где люд обычный проживал,
Где, слава богу, на столе
И ужин к вечеру бывал,
Жил без печали, без кручин
Кузнец Зосима - не спесив,
К летам своим совсем один,
Хоть был и статен и красив.
По правде, молод был - не стар,
В расцвете сил, как говорят,
Имел к металлу божий дар,
Ковал не только что велят,
Но и потехи ради тоже
Детишкам множество игрушек:
То птиц на аистов похожих,
То незатейливых зверушек.
А те гурьбою целый день
Его на кузне донимали,
Ну, а ему совсем не лень,
Ковал, чтоб не было печали.

Печали не было у всех,
Кто в этом граде проживал,
Но вот внезапно, как на грех,
Их царь любимый захворал;
Взяла болезного хвороба
Какой не видывал и свет,
Не принимала внутрь утроба
Ни хлеб насущный, ни омлет.
Каких лекарств не пил – все худо,
Не могут хворому помочь,
Здоровье только больше губят,
И вот однажды как-то в ночь
В покои царские заходит
Невзрачный с виду человек,
Неспешно взглядом всех обводит
И слово доброе изрек:
«Я - чародей и врачеватель,
Проездом в этих был краях,
И понимаю, очень кстати,
Приехал в город ваш на днях.
Царя я вылечить сумею,
Но вот условие одно:
Сниму я чары, что довлеют
Над ним, - поверьте, мне дано,
Но посторонних там не будет,
Лишь только царь один и я,
Коль круг ближайший не осудит,
Не будем тратить время зря».

Отбросив плащ стоящей страже,
Глаза свои рукой прикрыл
И в ожидании что скажут,
Как изваяние застыл.
Вздохнул старейший из бояр:
«Мы будем рады – не то слово,
Помог бы только чудный дар,
На все условия готовы», -
И несмотря на ропот прочих
Повел он лекаря к царю,
А тот уже с трудом и очи
Мог поднимать, и к алтарю
Больного взгляд все больше тянет,
И не надеется уж встать,
Но все ж тайком на мага взглянет
В надежде менее страдать.
Оставшись с глазу на глаз вскоре,
Сей странный человек глядит
В глаза царю, а оный с болью
С трудом, но все же говорит:
«Проси что хочешь, коль излечишь
Тебя по-царски награжу,
Но вижу я в бояре метишь,
Ну, что молчишь, скажи, я жду», -

«Я излечу, но слуг боярских
Отныне не увидишь ты.
Всех распусти, в покоях царских
Не будет боле суеты.
Мы без бояр с тобою править
Прекрасно станем до ста лет,
А коли нет, то свечи ставить
За упокой тебе в обед», -
Сказал сей маг и убедился,
Что царь на все уже готов.
Он пред болящим наклонился
И произнес лишь пару слов.
Царь погрузился в сон глубокий,
Тотчас про боль свою забыл,
Вновь, как и ране краснощекий,
А чародея след простыл.
Очнулся царь через неделю,
Был снова весел и здоров,
И хоть еще лежал в постели,
Но гнал всех прочих докторов.
Лишь чародею доверялся,
Как обещал – бояр прогнал,
Маг во дворце при нем остался
И постепенно власть прибрал.

             - 2 -

Фригон, – так звали чародея,
Стал править бога не боясь,
Все боле становясь наглее,
Открыто над царем смеясь.
Уже не царь сидел на троне,
Когда решал судьбу страны,
А сам Фригон – в его короне
Указы стряпал, а они
Все больше в тягость для народа,
Уж редко в граде слышен смех,
А новый тучный воевода
С утра отлавливает тех,
Кто возражать Фригону станет,
Иль скажет про него не то,
Хулой недоброй упомянет –
Кого и просто ни за что.
Острог давно уже забит,
Куда безжалостный палач
С подручным увальнем спешит
И тут хоть плачь, или не плачь,
Пришлось народу покориться,
Платить повышенный налог
За проживание в столице,
А возразить никто не мог.

Еще сподвижники Фригона
Довольно часто по ночам
Хватали девок – прям из дома,
Представить их к его очам.
И вот под вечер, как обычно,
Зосима кузню запирал,
Когда услышал окрик зычный
И чуть поодаль увидал:
Соседку – милую девчушку
Хватает дюжий молодец,
Опутал ноги как несушке,
Чтобы доставить во дворец.
Девица плачет и рыдает,
Зовет то маму, то отца -
Никто ее не вызволяет,
Боятся все, но кузнеца
Насильник дюжий не страшит,
И чтобы девушке помочь
Зосима к паре той спешит
Пока не скрыла ее ночь.

И после схватки скоротечной
Девица все еще в слезах
Поклоном бьет ему сердечно
И скрылась в ивовых кустах.
Охальник долго, беспробудно
В ночной тиши еще лежал,
Очнувшись, вспоминая трудно,
Что было с ним - соображал.
А вспомнив, опрометью мчался
Фригону тут же доложить,
На кузнеца ответ собрался
За свое действо возложить.
Мол, из всех сил вечор он бился,
Чтобы доставить девку в срок,
Хоть бой всю ночь почти что длился,
Но не пошел как видно впрок.
Ну, а по правде, - струсил воин,
Лишь перед ним предстал кузнец,
Да и неважно внешне скроен –
Таков Фригона молодец.
Свалился с первого удара
Аника-воин в этот раз,
Фригон, поверив только в свару,
Долой лжеца спровадил с глаз.
Но кузнецу спустить не в праве,
Что тот отпор прислуге дал,
Своей услужливой ораве
Строжайше тотчас приказал:
«Зосиму, - где бы оный ни был,
Без промедления схватить,
Пытать строптивого на дыбе
И в нижней башне заточить».

Кузнец с утра уже на кузне
Огонь в горниле раздувал -
Металлу жар хороший нужен,
Об этом он не забывал.
Железо вот уже краснеет,
Еще чуть-чуть и белый цвет
Над ним подспудно, но довлеет –
Картина эта с юных лет
В восторг приводит, как Зосиму,
Так и детей всей слободы,
Стоявших иль бегущих мимо,
В прохладе утренней поры.
Вздымаясь вверх, Зосимы молот
По наковальне зычно бьет,
Какой б снаружи не был холод
Молотобойца не проймет.
Меха, как пасть иного зверя,
Ревут и стонут под рукой,
Сноп искр увидев, люди верят,
Что здесь кудесник непростой
Кусок железа раскаляет,
Кует плуга, кует мечи,
Какое слово будто знает,
Чтоб обуздать огонь в печи.

И вот с утра в его пенаты
Ввалились шумною толпой
Фригона слуги и солдаты
Исполнить долг служивый свой.
Зосима понял намеренья
Сих лиходеев – что с них взять?
Но и оказывать почтенья
Он не намерен. Убежать -
Вот, что он может и что должен,
Чтоб повязать себя не дать,
Хоть и прекрасно телом сложен
Со всей толпой не совладать.
Раздув меха еще сильнее,
Чтобы усилить горна жар,
Чтоб стал металл еще белее 
Плеснул воды и вызвал пар.
Туман по кузне расплываясь
Белесым облаком поплыл,
Солдаты громко чертыхались,
Когда Зосимы след простыл.

            - 3 -

Лишь за стеной столицы града,
Бредя куда глаза глядят,
Кузнец задумался, что надо
Уйти подальше, ибо вряд
Ему простят его деянья,
Коль воспротивился властям,
И неизбежно наказанье,
Но счет ведя часам и дням
Он от Фригона удалялся -
Чему не очень был и рад,
Раз отомстить ему поклялся,
Освободить народ и град.
Как это будет представляя,
Зашел в места, каких не знал,
На божью милость уповая,
Как стан бродяг пред ним предстал.
Сидели мирно на опушке
Вкруг разведенного костра,
И пойло в очередь из кружки
Хлебали жадно и жара
Их действу вроде не помеха,
Коль раздавались тут и там
Чередованья слов и смеха -
Кузнец прислушался к словам:

«Наутро двинемся в Каличны, 
Хоть путь не близок, но зато
Там подаяния приличны,
Да из одежды кое-что
Приобретем – зима ведь скоро,
А наши платья, как ни глянь,   
Лишь пугалам на грядках впору,
Пора сменить всю эту рвань», -
И правда, в их обносках стыдно
Бывать и в избах бедняков,
Места срамные в дырах видны,
Но их удел видать таков.
Но делать нечего и к стану
Зосима нехотя бредет,
Надеясь, – прогонять не станут
И с ними далее пойдет.
Бродяги приняли радушно -
Не лишним будет молодец,
И с ними двинулся послушно
В село Каличны наш кузнец.
Дорогой всякое бывало:
Пришлось и по реке проплыть,
И, наконец, пора настала
В Каличны затемно прибыть.

А поутру Зосима прежде
Один прошелся по селу
В наивной смолоду надежде
Найти приют в каком углу.
Но услыхав как звонко молот
По наковальне рядом бьет,
Забыв про голод и про холод
На этот звук кузнец идет.
Пред ним знакомая картина:
Кузнечный горн и в нем метал;
Печальный молодой детина
Меха лениво раздувал.
Зосима в искреннем желанье
Помочь детине предложил,
И, проявив свои познанья,
Он добродушно заявил:
«И я кузнец, но к сожаленью
Лишен похоже ремесла
По ненавистников хотенью,
Чему причина знать была».

Смотрел Зосима, удивляясь, -
Куда печаль исчезла с глаз
Детины местного, стараясь
Понять причину на сей раз.
А тот работу сразу бросил,
Зосиму дружески обнял,
Холодный квас ему подносит -
Уж разве что не целовал.
Почет, как гостю дорогому,
Зосиме выказан в селе:
Поселен в избу, что хоромы,
А находилась на горе -
Отдельно от людских домишек,
Что жались около реки,
А крики уличных мальчишек
Не слышит он - столь далеки
Зосимы помыслы, поскольку
В пирах проводит целый день,
Вот только мало будет толку,
Коль одурманит разум хмель.
Прошла неделя и другая –
Зосима только ест и пьет,
Все что к чему не понимая,
Но вот под вечер он идет
К старейшине, что пригласил
К себе на ужин кузнеца
И уж не стало в жилах сил,
Когда скрутили молодца.

Старик седой к нему подходит
И молвит, взгляд свой отводя:
«Ты не серчай, но так выходит,
Что к нам пришел ты малый зря.
Раз в год колдун из чащи дикой
Оброк берет с нас – молодца,
Каким неважно будет ликом,
Но непременно кузнеца.
И вот в сегодняшнюю ночь
Тебя свезем мы на расправу,
Не будем попусту толочь
По ступам воду, ибо нравы
Суровы в эти времена,
Когда за жизнь дают полушку,
И я решил, коль власть дана,
Тебя отправить на опушку
Взамен племянника родного,
Где будет ждать тебя колдун.
И не было еще такого,
Чтоб отпускал кого горбун».
Вот так Зосима оказался
Привязан к дереву и ждал,
Мучений долгих опасался,
Как будет все - кузнец не знал.

            - 4 -

Над лесом черным серебрится
Средь звезд полночная луна,
Светя тому, кому не спится
И в голове лишь мысль одна:
«А сколько раз еще придется
Луну и звезды увидать?»,
От страха сердце чаще бьется
И с ним трудней все совладать.
Зосима явную погибель
Здесь на опушке ожидал,
Еще не ясно ее видел,
Но как все будет представлял:
Явится страшный и лохматый
Колдун из чащи – нос крючком,
Зосима паникой объятый
Слюну глотает – в горле ком.
Но появился неприметный,
Приятный с виду старичок:
Глаза смеются, ликом светлый,
Нос не похожий на крючок.
«Меня драконом, не иначе,
Ты представлял в тиши ночной,
Так вот, не бойся, и тем паче
Вернешься вскорости домой,
Коль сможешь выковать мне руку,
Что я когда-то потерял,
А от меня возьмешь науку
От коей я и пострадал», -

Старик сказал одно лишь слово
И путы спали с кузнеца,
Который к смерти был готовый,
Но обошлось, и молодца
Старик повел тропою к дому,
Что показался средь ветвей,
А проходя перед загоном
Кивнул на бывших там свиней:
«А это те, кто не достоин
Святого званья кузнеца.
Ведь кто кузнец? – Ведь это воин,
И в поте своего лица
Он бьется с огненной стихией -
Метал послушен в их руках,
Удары молота лихие   
Наносит он и каждый взмах
Железо плакать заставляет,
Стонать и выдать, наконец,
Все то, о чем кузнец мечтает, -
Вот так-то, добрый молодец».
Зосима глянул ненароком
На тех, кто был тут перед ним,
Кому их неумелость боком
И рылом вылилась свиным.
«Зовут меня волхвы Кудином,
А люди просто колдуном», -
Сказал старик уже за тыном,
Вводя Зосиму в старый дом.

Не скоро, но рука явилась
Пред ясны очи колдуна,
Такая, что ему не снилась,
И похвала была дана
Уменью мастера достойно:
Смог обуздать металл с огнем,
И старичок весьма довольный
Махнул хвастливо рукавом,
Где появилась как живая
Рука – от той не отличить,
Какую по ночам стеная
Уже не думал получить.
«Теперь различным заклинаньям
Тебя хочу я научить,
Таким невиданным познаньям,
Что сможешь недругов убить», -
Сказал старик Зосиме, взглядом
Внушая веру и покой
В то, что обученный обрядам
Он в дом вернется вскоре свой.
«Один лишь враг на белом свете
Есть у меня и только с ним
Сражусь, коль наставленьям этим
Я обучусь, лишь с ним одним», -

Зосима долго и подробно
Все про Фригона рассказал,
Как их царя пришелец злобный,
Да и народ околдовал, -
«Так вот куда стервец паршивый
Направил от меня стопы.
Он ученик мой бывший, лживый,
Был лучшим, но надеюсь ты
Его в ученье превзойдешь
И отомстишь за всех и сразу,
Когда поймаешь и прибьешь,
Искоренишь навек заразу».
Колдун Зосиме тайны магов
Магриба дальнего открыл,
Как превращать себя, коль надо,
В животных, птиц его учил.
Окончив через год ученье,
Собрав мешок дорожный свой,
Волхву воздав свое почтенье,
Немедля поспешил домой.

            - 5 –

Но скоро быть не получилось
Зосиме в стороне родной.
Не думал он, но приключилось
Спасать детей в земле чужой.
В уездном милом городишке,
Что расположен средь лесов,
Где старостой хромой купчишка,
Где во дворах всех держат псов,
Решил Зосима на ночь глядя
Зайти на постоялый двор,
По ходу кобеля погладив,
И слышит странный разговор
Двух убеленных сединою,
Почтенных с виду стариков:
«Я говорю: людишек стоит
Отправить в поисках следов», -
Сказал старик, что был повыше,
Второй не смотрит на него
И явно слов его не слышит
В печали горя своего.
Он только сгорбился немного
И плечи в плаче затряслись, -
«Не плачь, сбирай людей в дорогу,
Поставь свечу и помолись».

Узнал за ужином Зосима
У завсегдатаев двора
О той беде неодолимой,
Что в городишке том была:
«Который год в начале лета
Вдруг пропадают близнецы
И не ответа, ни привета
От них не ведают отцы.
И вот вчера безлунной ночью
У старосты и без следа
Исчезли дети также точно,
Как в предыдущие года.
Никто не видел и не слышал
Как это все произошло,
Сейчас вокруг охрана рыщет
Коль мало времени прошло.
Но как показывает опыт -
Ни с чем вернутся молодцы.
Чу, вот копыт уж слышен топот,
Но не найдутся близнецы».
И вправду, попусту охрана
Искала мальчиков в лесах,
Назавтра снова ехать рано
И вот забылась она в снах.

Зосиме жаль отца мальчишек
И чтобы искренне помочь
Набрал в лесу немного шишек,
Чтоб в ступе мелко истолочь.
Хозяин молока немного
Принес Зосиме в котелке,
Кузнец сказал довольно строго:
«Побудь с семьей невдалеке
Пока я действа непростые
В чулане буду совершать.
Не любопытствуй, духи злые
Мне могут в этом помешать».
И все получены познанья
Зосима тотчас применил:
Прочел он дважды заклинанье
И в ступу молока налил.
Нагрев все взором до кипенья,
Когда поднялся кверху пар,
Узрел кузнец, что с нетерпеньем
Увидеть в чаше ожидал:
Стоит неведома избушка
В чащобе дикой близ реки,
А в ней не женщина – старушка
Колдует что-то у печи.
В печи казан с густым отваром,
Еще немного – закипит,
Колдунья в одеянье старом
Кружась по кругу, говорит:

«Закипай полынь-трава,
Прокричи в ночи сова,
Ровно в полночь нож точеный,
Да отвар мой кипяченый
Принесите облегченье, -
Дайте силы, тела тленье
Заберите до рассвета
И верните юны лета.
Кровь невинных близнецов
Сделай образ мой таков,
Чтоб была я молодица,
Как и всякая девица,
Чтобы толпы женихов
Осаждали дом и кров.
Закипай полынь-трава,
Прокричи в ночи сова……»

Зосима слышит бормотанье
Колдуньи злой и видит там
В углу какое-то сиянье,
Не веря собственным глазам:
Кувшин на полке то сверкнет,
То тенью вновь себя покроет,
Как будто манит и зовет,
Но горе коль его откроют.
В нем сила грозного Перуна
С тех давних лет заключена,
Кудин обмолвился, что руны
Читал про эти времена.
Еще сказал, что сожалеет,
Но изменить не суждено, 
Что ведьма старая владеет
Кувшином огненным давно.
«Так это старая Варвара
О коей мне вещал старик,
Кровь близнецов вольет в отвары,
Чтоб изменить свой дряхлый лик.
А это страшное оружие
Хранит карга на черный день,

Когда сойдет огонь наружу,
То от врага лишь только тень
По белу свету разойдется
Пугая жителей земных,
Но возродиться не придется,
Как ни проси богов своих.
Но скоро полночь, поспешить,
Спасти детей от смерти надо», -
Кузнец пошел людей спросить
Где дом стоит лесной «наяды».
Узнав, пичугой обернулся,
Через окно покинул клеть,
Взлетая в небо, встрепенулся,
Боясь, что может не поспеть.
Но все ж успел и слава богу,
Что не готов еще отвар,
Еще Кудина всю дорогу
Благодарил за чудный дар,
Что приобрел, умом вникая
Во все, что старец говорил,
Порой с трудом, но познавая,
Стал властелином тайных сил.
Застав детей живых, здоровых,
Что мало кто и ожидал,
Приняв свое обличье снова,
Он громким голосом сказал:
«Отныне вечная Варвара
Детей не будешь похищать,
И кровь невинную в отвары
Не станешь боле подливать.
Твой век с рассветом прекратится,
Когда светила первый луч
Над лесом станет золотиться,
Уйдя из-под опеки туч». 

Сверкнув на кузнеца очами,
Колдунья молвила в ответ:
«Напрасно молодец делами
Не теми занялся и свет
Скорей тебе уж не увидеть,
А мой еще не кончен век
И кто бы мог, когда предвидеть,
Что мне грозится человек».
Она тотчас же обернулась
В волчицу, грозно зарычав,
В прыжке дугою изогнулась,
Тем ускорение придав.
Того не ведала колдунья,
Что здесь Кудина ученик,
Что обернется без раздумий
И в волка серого в тот миг.
Сил не хватает той волчице,
Она меняет облик свой:
И вот уже она орлица
С большой и страшной головой.
Зосима также превратился
В степного серого орла,
Не так уж долго с нею бился,
И видно, что она сдала.

Варвара вновь собой предстала,
Косясь на полку, на кувшин,
Где смерть в ночной тиши мерцала
И выход был сейчас один:
Открыть кувшин, убить Зосиму,
Покончить враз и навсегда,
Но не судьба надеждам мнимым
Здесь воплотиться, коль беда
Уже вовсю в окно стучится
Обычным солнечным лучом,
А с ним и смерть Варвары мчится,
И жизнь закончится на том.
Колдуньи тлен ногой сдвигая
Зосима к детям подошел,
Огонь перунов забирая,
И с ними прочь скорей пошел.
Как рады были все в округе
Спасенью их - не описать,
Зосиму братом или другом
Отныне стали называть.
Но от пиров и от гостинцев
Избавить их просил кузнец,
Ведь недосуг – домой стремится
С Фригоном биться молодец.
Кувшин с огнем в лесу припрятав,
Стал собираться в долгий путь,
Вот только местные ребята
Просили в кузню заглянуть
И изготовить им игрушек -
Зосима мастер делать их,
С десяток кованых зверушек
Для игрищ уличных своих.
Им попеняв не очень строго,
Свое припомнил ремесло,
Но все ж пора и в путь дорогу,
Хоть здесь тепло и весело.

           - 6 -

И вновь обычной серой птахой
Кузнец до града долетел,
Кружа над ним, увидел плаху,
Тюрьму и замок рассмотрел.   
И от увиденной картины
Тоскливо стало на душе:
Не слышен смех детей невинных,
Людей не видно и вообще
Пустынный город страх наводит -
Ведь не таким он раньше был,
Не век, а год всего проходит,
Как здесь он в кузне мастерил.
Зосима к кузне подлетает, –
Но нет, не видно в ней огня,
Лишь чуть поодаль собирает
Щепу старуха возле пня.
Приняв свой вид, Зосима с ходу
Спросил, почтив ее лета:    
«Я что-то, бабушка, народу
Не замечаю иль беда
Какая в граде приключилась
Пока я странствовал тот год?
Какое чудище явилось,
Что испугало весь народ?», -

«Ой беда, беда, любезный,
Враз постигла этот град:
Ни Фригон, ни царь болезный,
Ни солдаты, что у врат,
Не смогли дать супостату
Должным образом отпор. 
А народ в чем виноватый,
Чтоб в плену быть до сих пор?», -
Старуха долго причитала
Над бедной участью своей
И рассказала все что знала,
Присев под сенью тополей, -
«Невесть откуда заявился
Во град убогий человек
И на ночь глядя попросился
Прилечь в углу среди калек.
А среди ночи ниоткуда
Туман вдруг в городе пошел,
Сгубил проклятый много люда,
Кто не погиб - тот в плен ушел.
Убогий этот человечек
Туман тот ночью и наслал,
И прокричав гортанной речью
Врата от града отмыкал.
Тут супостатов тьма ввалилась,
Всех повязали по рукам, 
Я в подпол было схоронилась,
Да так три дня сидела там.
Когда же вышла я, повсюду
Живых искала - не нашла,
И жизнь теперь, поверь мне, будет
В пустынном городе страшна».

Она к себе заковыляла
Неся щепу в руках домой,
Все бога всуе поминая,
Прося душе своей покой.
Зосима в городе до ночи
Бродил печальный – никого,
Лишь мертвецов узрели очи
И труп Фригона самого:
Гримасой страшной исказилось
Лицо того, к кому он шел,
Сразиться с ним не получилось, -
Врага другого он нашел.
«Так кто же ты червяк убогий,
Что сотворил весь этот ад?», -
Кузнец знакомой шел дорогой,
Чтобы скорей прийти назад, -
«Назад к Кудину – только старец
Ответить может на вопрос,
Лишь он, как истинный скиталец,
Бывал в долине сонных грез».
               
Кудин был рад невольной встрече,
Но разузнав все, помрачнел:
«Не думал я, что так далече
Идти придется», – и присел.
«Я стар, и долгую дорогу
Мне не осилить – уж прости,
Не знаю кто, но хоть немного
Я помогу и как дойти
До этой сказочной долины
Весьма подробно расскажу,
Что молвить витязям былинным
Тебе при входе доложу», -
Старик поведал, где отыщет
Зосима райский уголок:
«Там будет лес, где волки рыщут,
Где птиц прелестный голосок
Пленяет путников елеем,
Что те не в силах шаг шагнуть,
Заснув от трелей, - кто слабее
Назад готовы повернуть.
За лесом сонную долину
Увидишь в дымке голубой,
Но путь к ней будет очень длинным,
Хоть кажется подать рукой.
Там шаг шагнешь, но чья-то сила
Отбросит тотчас же назад,
Я по первой вернулся было,
Но через год пришел обрат,
Вкусив настой из трав целебных,
Что дам в дорогу и тебе
И пару слов скажу заветных
Напомнить страже обо мне».

Старик сказал, что только пешим
Зосиме надобно шагать,
И только тем себя он тешит,
Что там он может все узнать:
«Войдя в долину, камень дивный
Увидишь на закате дня,
Пред ним ручей не очень длинный
Журчит, всех путников маня.
Ты окунись в ручей три раза,
Сказав при этом: «Я пришел»,
Затем ложись под камень сразу,
Моля, чтоб сверху снизошел
Дух всех на свете сновидений,
Чтобы увидеть в вещих снах 
Все то, что жаждешь без сомненья
Увидеть ты в своих мечтах».
Старик напутствовал Зосиму
Всю ночь до самого утра,
Дав оберег в ларце хранимый,
Настой целебный и пора.

          - 7 -

Зосима шел уже полгода
Сносив немало башмаков,
С лихвой вкусив от непогоды,
Но все ж еще пройти готов
Такой же путь, лишь бы добраться
До той долины, где во сне
Увидит все и может статься
Поможет людям в их беде.
И как Кудин ему поведал -
Предстал пред ним чудесный лес;
В него шагнул и тут же следом
Услышал будто бы с небес
Сладкоголосых пташек трели,
Что бередят порой у нас
Всю душу, как бы не хотели
От них избавиться тотчас.
Взывает голос их к покою,
Зовет избавиться от дум, 
Втекая тихою рекою
Уже в не очень здравый ум.

Кузнец почувствовал, что хочет
В тени под деревом прилечь
И отдохнуть, неважно ночь ли,
Иль день и может тяжесть с плеч
Под это пение всю сбросит,
Забывшись в райском уголке,
Но вспомнил, что в кармане носит
Кусочек воска: «Вот что мне
Преодолеть сей лес поможет», -
Зосима в уши воск вложил,
Враз стал глухим, а совесть гложет,
Что цель свою чуть не забыл.
Уже шагая без задержки
Прошел насквозь коварный лес
Не слыша трелей, хоть не мерзких,
Но точно - ниспослал их бес.

Завидев издали двух стражей,
Что ростом были в семь аршин,
А может и саженей даже,
Воск, вытащив, явился к ним.
«Поклон и долгие лета
Кудин со мной передает.
О вас он молится всегда
И в гости с нетерпеньем ждет», -
Зосима точно передал
О чем напутствовал старик,
Хоть вряд ли великанов ждал
К себе Кудин. Один лишь лик
Сих витязей вселяет страх -
Уж больно грозны те стрелки
В доспехах медных, на конях,
Что также были велики. 
«Кудина помним, - проходи
И наш поклон ему в ответ,
Коль выдюжишь, что впереди, -
Никто здесь не был много лет», -
Один из витязей промолвил,
Давая молодцу проход,
А тот довольный, что исполнил
Наказ Кудина шел вперед.
Вперед, но тут же злая сила
Бросает молодца назад;
Он попытался с жару, с пыла
Опять идти, но вновь обрат
Его та сила возвращает,
Как будто бьется в стену лбом -
Про зелье поздно вспоминает,
Коль крепок задним был умом.

Испив глоток, уже шагает
Широким шагом, как всегда,
Слова Кудина вспоминает,
Заслышав как журчит вода.
Зосима в воду троекратно
Ручья холодного зашел,
Сказав кому-то – непонятно,
Слова простые: «Я пришел!»
Затем под камень лег проворно,
Чтобы забыться в вещем сне,
Воспримет то, как есть покорно,
Коль все расписано в судьбе. 
Он видит город чужеземный
В далекой северной стране,
Народ не то, чтоб очень скверный,
Но обозленный, коль извне
Купцов не ходят караваны
Товар свой выгодно продать,
Что выглядит немного странным,
Но стоит дальше рассказать:
Правитель их – Урбан зовется,
Коварством или волшебством
В полон берет кого придется
И так живет чужим трудом.
Нет счета угнанным насильно
Из дома отчего сюда,
Гоня как скот дорогой пыльной
И надо думать навсегда.

Их рабский труд его богатство,
Так и живет из года в год,
В главу угла поставил рабство -
Неважно, что народец мрет. 
Узнал Зосима кто причастен
К тому, что видел дома он,
Кто всех людей лишает счастья,
Угнав как скот к себе в полон.
Проснувшись, время не теряя,
К Кудину тотчас заспешил,
Обличье птицы принимая,
Чем срок в пути свой сократил.
Узнав у старца про Урбана -
Каким владеет волшебством, 
Вновь обернувшись утром ранним
Зосима полетел орлом.
В лесу, в местечке потаенном,
Где спрятан огненный кувшин,
Извлек, коленопреклоненный, -
В столь ранний час он был один. 
Молил богов времен минувших,
Чтоб не оставили его,
Чтобы имел он хлеб насущный
Под крышей дома своего.
А помолившись, в путь далекий
Орлом явившись полетел,
Держась за облаком высоко,
Как старец мудрый повелел.


           - 8 -

Во град Урбана на рассвете
Кузнец с трудом, но долетел,
Гадая: встретит иль не встретит
Того с кем свидеться хотел.
Кувшин заветный всю дорогу
В когтях пришлось ему держать,
Конечно, подустал немного,
А может очень, как сказать.
Картина мрачная предстала
В сей ранний час пред кузнецом:
Погода мерзкая стояла,
Край неба пунцовым свинцом
Во бликах солнца отливал,
Тоску, уныние навевая,
Как бы вещая: «Кто же звал
Тебя в сей город? Уж не знаю».   
Дома, за редким исключением,
Все были серы, как один,
Представ безмолвным ополчением,
Готовясь будто к схватке с ним.
И лишь один дворец Урбана
В сиянье золота блистал,
Но красота была обманом,
Уж это всяк в округе знал.
В его застенках ежедневно
Был слышен плач и стон людей,
Которых истязал презренный,
Без чувства жалости злодей.

Сюда, на шпиль дворцовой башни
Орлом Зосима прилетел,
В своей решимости бесстрашной,
И внутрь протиснуться сумел.
Приняв опять свое обличье,
Ступил неслышно в тишине
Под своды замка, где типичный
Витраж на слуховом окне.
Пройдя по лестнице широкой -
Пока не встретил никого,
За исключеньем синеокой
Девицы, что звала его:
«Зосима», - голос тихий, скромный, -
«Я – Лизавета, здесь в плену.
Во граде нашем, только вспомни,   
Спасал ты девушку одну
Из рук Фригоновых ищеек
Пред тем как сам покинул град,
Наш дом был рядом, у скамеек,
Где ты разбил вишневый сад».
Кузнец припомнил: «Повзрослела,
Тебя и правда не узнать,
Все босоногой девкой пела,
Когда ж успела взрослой стать?».

Ему поведала девица
О горькой участи людей:
Кто был задавлен колесницей,
А кто в полоне год уж с ней.
«Урбан прислугой здесь оставил,
С отцом насильно разлучив,
Других гранит долбить отправил,
Отец не знаю: жив - не жив?», -
Она Зосиме рассказала
О том, где может быть Урбан,
И двери спальни указала -
Тот непременно будет там.
Зосима к спальне. Там с сопеньем,
И верно видя третий сон,
Храпела стража, и с волненьем
Во внутрь прошел тихонько он.
Дверь, затворив, остановился,
Чтоб глаз обвык смотреть во тьме
И по привычке помолился,
Прося о помощи извне
Всех сил, с которыми общаться
Кудин когда-то научил –
Кто знает, может очень статься
Не обойтись без высших сил.

Вот, наконец, полог кровати
Во тьме Зосима разглядел,
Припомнив, может быть не кстати,
Места, где сам приют имел.
Урбана ложе, без сомненья,
Врагам на зависть и друзьям,
Куда возлег бы с наслажденьем
Любой из нас, а королям
Все это сызмальства привычно -
Ничем их взор не удивить,
И почивают, как обычно,
Поскольку так привыкли жить.
Шаги Зосимы Урбан слышит,
Уже в руке свеча горит,
Давясь от злобы, еле дышит,
Но все ж собравшись, говорит:
«Тебя я знаю – чародея,
Кудина первый ученик,
И предложить тебе посмею,
Сказав все сразу напрямик:
Я столько золота отмерю,
Что хватит правнукам твоим,
Его возить, глазам не веря,
Ты будешь год к вратам своим».

Дрожал проклятый старикашка
Своей почуяв смерти час,
Хоть львом предстань, или хоть пташкой -
Ничто не выйдет в этот раз.
Зосима только усмехнулся,
Кувшин из пазухи достал,
Урбан при этом встрепенулся
И добрым молодцом предстал.
И не простым каким-то мужем,
А принял образ кузнеца,
Не останавливаясь, кружит
И с каждым кругом молодца
На божий свет он производит,
И всяк принял Зосимы лик,
Как только очередь подходит,
И кто из них теперь старик?
Кто Урбан? Этого не сможет
Зосима с точностью сказать,
Его теперь вопрос тревожит:
В кого кувшин свой направлять?
Ведь только раз огонь смертельный
Извергнет огненный кувшин,
Не угадает - бой отдельный
Вести придется долгий с ним.

Тут все Зосимы, надсмехаясь,
В шеренгу строятся тотчас,
Запутать кузнеца стараясь,
Но не сводя с кувшина глаз.
Еще мгновенье и огонь
Сразит неведомо кого,
Лишь с горла пальцем крышку тронь,
Убьет врага ли твоего
Иль тень хитрющего Урбана,
Что вводит молодца в тупик
И вот, чтоб не было обмана
Ему подмога в этот миг:
Вбежала в спальню Лизавета
С огромным зеркалом в руках
И отраженьем солнца света
В несмелых утренних лучах
Пустила зайчиков по кругу,
Стараясь в каждого попасть
И все Зосимы от испуга
Готовы в обморок упасть.

Лишь зайчик прикоснется к телу -
То тот, то этот упадет,
Исчезли все, кого задело,
А вот Урбан стоит и ждет.
Ждет в прежнем облике своем,
Когда Зосима крышку снимет,
Испепелит его огнем,
И он навеки мир покинет.
Урбан пал в ноги, стал молить,
Пощады выпросить желая,
Но ни к чему злодею жить -
Огонь его всего сжигает.
Лишь кучка пепла на полу -
Вот все, что от него осталось,
Девица прячется в углу -
Простим, что испугалась малость.
Спокойно с ней идет Зосима -
Вся стража в ужасе бежит,
И паре той дорогой длинной
Идти порядком предстоит,
Чтобы сородичам плененным
Врата свободы приоткрыть,
Хоть и избитым, озлобленным,
Но все ж желавшим еще жить.

           - 9 -

Свой град родной народ не сразу,
Но все ж по крохам возрождал,
Искореняя ту заразу,
Что Урбан им с ордой наслал.
Зосима в кузнице трудился,
Чему, конечно, очень рад,
Без высших сил остепенился
И взгляд бросал в соседский сад,
Где очень рано на рассвете
Хотел увидеть каждый раз,
Как шла с водою Лизавета,
Кося на кузню синий глаз.
Все так же он потехи ради
Ковал игрушки для детей,
И всякий раз согрет был взглядом
От их отцов и матерей.
Мир наступил, о чем же боле
Могли все жители мечтать:
Спокойно жить, работать в поле,
Жениться и детей рожать.
А через год, забыв страданья,
Зосима с Лизой под венец,
Как и хотелось в их мечтаньях,
Вот тут и сказочке конец.

     - « » - « » - « » -