Фареры

Фареры. Не-За-Га-Да-нные. Ни в ночь перед Рождеством, ни после. Не-и-все-же-жданные, ворвавшиеся в жизнь так не-ча-ян-но. Сказка, в которой гостьей, но не чужой. Очередной миф о семи днях сотворения нового мира внутри себя. Снова на краю земли, привычно оберегая своё одиночество. Неприветливые холодные острова у большой воды: «Ты в этом нам родная». Тем ценнее наше сходство и ближе ваша строгая красота. Сотни лет здесь происходит одно и тоже, это секрет сильных, ни на кого не похожих, со стороны неприкаянных. Но мы то знаем, что изгнание их добровольно. Обыденно ни в кого и никогда больше не влюблённая, источающая яд очарования, ооо, это привычная анестезия чувств, безупречно спасающая раз от раза от falling in love. Бродить одной по тишайшим улочкам с домами с зелёными крышами. Простое, понятное. Пусть не счастье, но и не несчастье тоже. Сплошные «не» и клубок противоречий. Обаяние сумерек. Но не зла. Впрочем, и я не цветок. Стол с приборами на одну персону и один бокал. Пить вино без спутников. Мечтать и молчать. Много, что иногда/здесь это одно и тоже. Об Африке и венную капельку о венском Архитекторе, про которого так часто вспоминает героиня моего внутреннего романа об Океане. Долго рассматривать старинное стекло, картины в голландском стиле и немногочисленных посетителей с особой островной печатью на лицах. Овец каждые дни больше чем людей, и это так саркастично-мило и неизбежная радость бездельников смотреть на идиллические пейзажи и непрекращающиеся туманы за окном машины. Грибной дождь на закате как привет из детства. Картина Судного дня в Церкви и море разлагающихся водорослей рядом с застывшей в веках деревушки. Время там не имеет значение. Дом, ставший колыбелью, в который каждый вечер хотелось возвращаться. Простор, промораживающая насквозь свобода и вихри в волосах, освобождающие голову от каких-либо мыслей. Рождающаяся изнутри благодарность и удивление сдержанным, не закрывающим двери на ночь, и прямым до прозрачности - но сокровенное на сто замков - местным жителям, уважающими в ответ тишину в тебе. Взять как воин и орлеанская дева награду - серый камушек из самого нутра ледяных вод, шатаясь на деревянной жердочке, соединяющей Озеро и Океан. Там же слиться в экстазе со своей дикостью и вольностью. Принадлежать только самой себе. Хотя бы на миг. Стать ленно-богической, а никогда дальше и больше героической. Потому что можешь. Пошептаться с китами. Обнять Маяк и весь мир, и рядом протянув руку, получить в дар на дороге ведьмину метлу. Прощальный подарок Торсхвана. Город укрыл раненное любовно связанным за несколько суток безымянной бабушкой свитером. Нет, не из крапивы, привет, Андерсон. Грустный сказочник, ты был тут все время рядом, как и твои истории тоже. Не вернула утраченное, назовём их крыльями, только в ладошках нелепая земная брошка. Маленькое утешение. И мешок странно-важного с болотных холмов. Возвратиться цельной, спокойной, без бури чувств, и правом никого не любить. Даже достойных, но не избранных сердцем. Ничего не загадывать. И никого тоже. Не звать. Моя крошечная метла, мой Ноев ковчег, не ждёт больше. Паруса раскрыты. Одиссея без Одиссея. Верность Пенелопе, которой пора рассказать больше, чем мы о ней знаем. Любимчики богов нынче другие. И ждать придётся не той, что всегда спасала странствующих героев от переплавки на пуговицы. Им все-же нашлось место на ее новых платьях и страницах. Не то, чтобы даже месть, так настроение. Сентиментальные привычки как прививки от прошлого, синдром Цирцеи. Свой остров неизбежен.