Поэт, умерший в Москве

***

О, моя богемная модная Москва!
О, развратная порочная столица!
О, когда увидел поэт тебя сперва,
Ему будто вонзилась в сердце спица.

Он сначала высоко хвалил тебя
И в твою честь читал любовный слог,
Но после ты его отторгла от себя —
Он увидел в твоём достоинстве порок.

Чарами столичными его ты завлекла
И привлекала заманчивым дурманом:
Всё это время поэта до себя вела
Загадочным и запутанным обманом.

Поэт на вокзале перешагнул порог
И воздуха вышел наружу глотнуть.
Тогда сразу сочинил первый он слог,
И был готов от тебя в небо вспорхнуть.

Вскоре завоевал он у тебя славу
И частым стал гостем на вечерах:
О ты, богемная поэту держава,
Точно родная природнилась сестра.

Поначалу радовала столичной красой,
О ты — огромная бесконечная Москва!
Искренней поэт тебе отдался душой,
Но ты себе лишь тихо сидела, ждала...

Да, ты его сначала кормила упоением
Так, что от славы вскружилась голова!
Его бдительность растеряла зрение.
Едва ли даже он не забыл себя, едва...

Сидела и ждала, сплетая хитро сети,
Чтобы жертва в твою ловушку угодила.
Сидела и ждала, вязала свои плети —
Чтобы ты его одним ударом поразила.

Когда поэт выбрался ночью однажды
В прогулке касание музы словить,
Тогда приступила утолять ты жажду:
В переулке тёмном стала сторожить.

Ты поджидала впечатлением от зрелищ
И готовилась его в отчаяние окунуть.
Руки у поэта из-за холода краснели,
И он тепло старался в них вдохнуть.

И только-только уж поймал он музу
За нежное - как у бабочки - крыло,
Как вдруг там в ту ветреную стужу
Вонзилось острое ему что-то в живот.

Уставился вперёд удивительной болью:
Перед ним ехидно лицо улыбалось.
Лезвие в ране до глубины пронзённой
В брюхе у поэта жгуче колыхалось.

Пошёл удар следущий за первым —
Лужа под ногами кровью багровела.
Болели в коже потревоженные нервы,
А наверху луна белизной светлела.

Поэт потупился — ноги зашатались:
Приподнял повыше к поясу ладони,
А по ним с дождём вместе стекала
Кровь снаружи по бледнеющей коже.

На асфальт поэт холодный свалился:
Ледяные губы предсмертно дрожали.
Его обобрал грабитель и удалился —
А прохожие просто мимо бежали.

Они думали, что там пьяница спился
И слёг так вздремнуть на голой земле.
До них о помощи шёпот не доносился
И растворился сам в переулочной тьме.

Он, умирая, поднимал к тебе руку!
Надеялся, что всё же его ты спасёшь.
О Москва, ты легко пережила разлуку
И из-за поэта не бросилась в дрожь.

Юная звезда поэтической славы
В твоих, Москва, потухла объятьях!..
Твои столичные развратные нравы
Жестокий основал подавно создатель.

«Ты, Москва, коварный мошенник!
Жизнь человека тебе не стоит гроша».-
Сказал поэт при приближении смерти
Последние в уходящей жизни слова.-

«Проклятая ты, пропади же, столица!
Ты у невинного забрала жизнь юнца,
Прожорливая, голодная вечно волчица,
Молодого осквернившая смерть мертвеца».

Настало утро — и сырость да тлен
Окружили туманом бледное тело.
Москва жадно забрала к себе в плен
Потухшее умершего солнце поэта...