Птицы на каменном небе. Часть 1

Невыносима лёгкость бытия,
Когда, склонивши голову позорно
С утра уже грядущий день клеймя,
Плетусь по улице одна я беспризорно
И наблюдаю стаи воронья.

Уж редкое явленье здесь, пожалуй,
Увидеть птиц, а не подобных им людей,
Кто человечной манией своей
Кричит, летит, подобно в бой кинжалу,

Безумцам лишь такое в голову пришло.
Хотя… с идеями безумцам повезло.

Всегда везёт, кто этих птиц придумал?
В мире людей, почти не отличить.
Ведь люди тоже могут каркать, мало думать…
Ну, некоторые виды из людей.

Деревья-люди вот стоят в унылой позе,
Руками трогая спины людей-земли.
Люди-фонарь, что светят только после,
Как гаснут плечи всех людей-Луны.

Люди повсюду. Из людей реальность.
Ах, чьи-то кости под моей ногой хрустят.
Здесь Люди правят всем, и Люди уважают
Права Низших людей мереть, молчать.

Совсем давно ублюдки появились.
Низы глупы, и было так всегда.
Я - Человек. А Люди будут править
Все дни, недели, месяцы, года.

Но, правда, жизнь у Низших будет подлинней.
Они ценны, пока бошка у них целей.

Они есть всё. В смысле, всё остальное.
Из кожи их шьют одеяла для меня,
Их мы едим, их пьём, они другое.
Они - товар. Уж точно не друзья.

У них есть уши, есть фаланги пальцев.
Они рабы. На фабриках растут.
А мы - работаем, сочувствуя страдальцам,
Кого так скоро для всех нас изобретут.

Величье генной инженерии в всём
На нас прольётся человеческим дождём.

Есть центры где специально, добровольно,
Низших растят и в магазины отдают.
Они немы. Не могут даже плакать,
А инженеры новых нам скуют.

О, как велик наш мир, где об руку живёт,
Двуногий, вкусный и отборный скот.

Ещё в истории отцы мои писали:
Что мир таков, и не поделать ничего.
Что Люди Низших ели, распевали
Слова наград властителям сего!

***

Дорога обрывается глумливо,
Передо мною двери все открыв,
И я бреду в бреду, вздыхая тихо,
Меж грязный стёкол, стен, окон, витрин.

Прозрачны люди, ветер волосы колышет,
А кто-то из людей уже не дышит.

Я прохожу, будто тону в рядах,
Где продаются Низшие по вкусам,
Где заморожены несчастные во льдах,
Или подделаны под банки с кукурузой.

Я замираю перед ней. Как идиотка.
Смотрю, не в силах взгляда оторвать.
Она же… продаётся по дешевке?
Наверно, стоит мне её с собою взять?

Она глядит в глаза мне прямо и открыто,
Дрожит, печально голову склоня.
Колючий рой сипло рождается вдруг в мыслях.
Она смотрела ровно… на меня?

Тело её бледно и безволосо.
Лишь алый шрам сверкает на груди.
Смертельно выбит "жизни" срок на коже,
Ведь без него нельзя, как ни крути.

Она стоит и губы жмёт в тревоге.
Видно, её побили по дороге.

Вот, человек - на вкус, как кукуруза.
Венец искусства ты, с застёжкой на пупке.
Властна с тобой я делать, что посмею.
Рукой касаюсь пятен на виске.

Беслёсых пятен. Да, товар не годный.
Она такою, может, родилась,
И, кажется, уйдет такой красивой,
Не смея жизнью милой насладиться вслать.

Я за руку беру плохой товар,
Но иду дальше, чтоб купить отцу сигар.

За стойкой кассы женщина склонилась,
Приветливо так машет мне рукой.
Она уж знает, что я милый и желанный
Купец в её "Витрине" дорогой.

— Ах, милое дитя, малышка-Мэри! —
Она в восторге руку тянет мне,
— Как как нам спалось? Что скажешь о потере?
Что, говорить не будем об отце?

— Так точно, нет, — я отхожу неловко,
— Хочу я банку сего сорта взять.
И сигарет, чтоб было не зазорно
Отцу хотя б такие показать.

— Конечно, детка, — морщится лукаво,
— Не хочешь банку ту обратно положить?
Мерзавка вздумала ослушаться в дороге,
Пришлось её немного усмирить.

Рука Её в моей руке тепла.
— Нет, — говорю, — лишь эта мне мила.

***

Похоже, я сегодня без обеда.
Отца уж точно не обрадует всё это.

И сквозь аллею пробираюсь я домой,
Держа в руке пустое состраданье,
А небо уж темнеет надо мной
Я слышу только лишь… тяжелое дыханье?

Подруга новая трепещет на ветру,
На листья смотрит и кусает губы.
Идёт за мной, по тихому двору,
Пересекая сломанные трубы.

Она идёт, не трогая листы.
Она лишь смотрит, ведь они - для чистоты.

Ведь люди-листья, нам сказали в школе,
Бесплатно создают воздух для нас.
Что если б тех людей не стало боле,
То мы все задохнулись бы тотчас.

И я бы тоже. Я, малышка-Мэри.
Погибла бы с чёрным своим хвостом,
Своим пятном на бледной шее потому, что
Кто-то решился обовать листок.

Деревья-люди не исчезнут до тех пор,
Пока никто им не пойдёт наперекор.

Я вижу двух Людей. Мои соседи.
Они крича, уже дерутся, что есть сил.
Энтони, Сэм, пройду, пожалуй, мимо.
Меня о помощи никто ведь не просил.

Но брызжет кровь на камне-человеке,
И Сэму вдруг череп вот-вот пробьёт.
— Из-за чего дерётесь, мальчики, ответьте?
— Мне сукин сын покоя не даёт!

Ответа нет. А сердце больно бьётся,
За руку тянет меня Низшая домой.
За ней иду, лишь думая тихонько,
Что можно быть испуганной такой.

Быть может, Низшие по милости своей,
Чуть-чуть получше нас, Высших людей.

Не видела ни разу нападенья,
Чтобы от Низших кто-то был разбит,
Подруга медленно идёт, будто виденье.
Я чувствую, рука её дрожит.

У самого порога я стою,
Ветер скользит у худеньких колен,
Серьезно Ей в глаза смотрю и говорю:
— Отныне твоё имя - Магдален.

Она молчит. Не плачет, не смеётся,
Но точно знаю, понимает всё.
Надеюсь я, что мне не приглянётся
Взгляд человеческий в пустых глазах её.

***

Ночь опустила грозной тьмы покров,
Дверь комнаты закрыта на засов.

Отец так запирает каждый вечер
Меня в просторной комнате моей.
Закрыты окна и закрыты двери,
А я ложусь в кровать, где потеплей.

Лишь Магдален сидит в углу неслышно,
Прижав к груди колени и обняв
Себя за плечи, будто одиноко
Скрывая от меня свой милый нрав.

Я поднимаюсь вверх и с одеялом
Сажусь на пол холодный рядом с ней,
И обнимаю вдруг её так рьяно,
Как не обнимет власть своих Людей.

— О, Магдален, о, тихая, послушай.
Скажи, когда бы видела ты птиц?
Тех самых, чёрных, тех, кто пролетают
Вне магазина и стальных границ?

И лоб склонив ей на плечо, я сплю глубоко,
Обняв её, чтобы не стало одиноко.

Как изменить, что сделал высший мир…?