Троада. глава 1. часть 5 продолжение...

               прочитайте прежде четыре первые части.

 Гостю лишь того и надо.
 Он, не отрывая взгляда,
 На хозяйку лицезрел,
 Изумленно ошалел,
 Видя Зевсово творенье,
 Рот раскрыв  от удивленья,
 Красотою был сражен,
 Восхищен и поражен.
 День, когда ко сну склонялся,
 Охмурять Парис принялся
 Распрекрасную Елену,
 Набивать себе стал цену-
 Комплименты бормотать,
 Лапшу на уши мотать.
 И Парисова болтливость
 Возбуждала похотливость,
 Будоражила, звала
 На интимные дела.

 Во всю прыть шельмец старался,
 Мелким бесом рассыпался.
 Искусительный намек
 Был совсем уж недалек.
 Дело шло уже к развязке,
 И Елена, строя глазки,
 В свете этого уклона,
 Чрезвычайно благосклонно
 Отнеслась к слащавой лести.
 Не сиделось ей на месте –
 Ведь она и без того
 Сразу втюрилась в него.
 Эта древняя актриса
 Не смогла скрыть от Париса
 Своих чувств и свою страсть
 И готовность низко пасть.
 Тут Парису стало ясно,
 Что она на всё согласна,
 И совсем без нареканий
 Вертопрах достиг желаний.
 Завершив любви утеху,
 Он домой собрался ехать,
 А Елена ни в какую,
 Без тебя, мол, затоскую,
 В Трою, мол, с тобой хочу,
 Дефицит весь прихвачу.
 И давай с тобой вдвоем
 Мы из Спарты удерём.
 Уступил Парис красотке-
 Знать смутили его шмотки.
 Учинивши в Спарте шмон,
 Дал с Еленой дёру он
 В Трою. Там перед отцом,
 Встав с опущенным лицом
 И повинной головой,
 Объяснил поступок свой.

 Старый, лысый царь Приам
 Поначалу был упрям
 И для совести очистки
 Не давать решил прописки ;
 Хмурился, глядел сердито…
 Тут вмешалась Афродита.
 Втолковала старику:
 "Хоть ты царь, мол, а "ку-ку"
 ведь Зевс теперь твой сват
 Аль ты этому не рад?
 Громовержец Зевс Кронид
 За Еленою стоит.
 Для тебя большая честь-
 Средь богов родню завесть.
 Ты родством быть должен горд,
 Ведь сноха-то: высший сорт,
 Да еще с таким папашей,
 Не чета он братве вашей.
 Не кобенься и давай,
 Брак законным признавай".
 Царь Приам сопел, вздыхал,
 А как только услыхал
 О влиятельной родне ;
 Успокоился вполне,
 И сноху признал и сына:
 "Будь, что будет, всё едино,
 Ну, а в случае чего
 Есть сослаться на кого…"

 Вскорости царь Менелай
 Возвратился в отчий край.
 Видит – нет нигде супруги.
 Сообщили ему слуги,
 Что ему его жена
 Перестала быть верна.
 Предала, обобрала
 И с троянцем удрала.
 Разорила в прах и пух.
 Смачно матюкнувшись вслух,
 Менелай к царям гонцов
 Разослал. Чтоб хитрецов
 Наказать, добро вернуть,
 Время он не стал тянуть,
 И военною тропою
 Всех призвал идти на Трою.
 И рассерженные греки,
 В том застойном древнем веке,
 Клич, услышав чутким ухом,
 Воспылав военным духом,
 Все отвагою горя,
 За спартанского царя,
 За его добро и честь,
 Стали Трои мыслить месть.
 Всем казался веским довод,
 Для войны конкретный повод,
 Ведь давно уж алчный взгляд
 Зарился на пышный град.
 Были все цари Эллады
 Трою приступом брать рады,
 Духом воинским пылая
 Поддержали Менелая.
 Их собрал он под знамёна
 Братана Агамемнона.
 И оружьем потрясая,
 Очаги свои бросая,
 Оставляя жен, невест,
 От родных обжитых мест,
 Снарядив изрядный флот,
 Греки двинулись в поход…
 Коим в радость, коим в горе
 Корабли их вышли в море.
 Соблюдая неуклонно
 Курс на земли Илиона
 Плыли греки, планы строя
 Покорилась, чтоб им Троя,
 И признав свою вину
 Проиграла им войну...

 На пути их порт случился,
 Где позорно отличился
 Агамемнон, и весь флот
 Был в плену прибрежных вод.
 В том морском порту Авлиде
 Агамемнон Артемиде,
 Не подумавши всерьёз,
 Оскорбление нанёс.
 Он на этом полустанке
 То ли сдуру, толь по пьянке,
 Лань священную убил,
 И богиню прогневил.
 Артемида, как известно
 Бдила рьяно повсеместно
 Догмы «Главлицензохоты».
 На себя взвалив заботы
 За охотничьи просторы
 Древних Фауны и Флоры,
 И охотничьи дела
 Инспектируя, блюла…

 А стрела Агамемнона,
 В нарушенье догм закона,
 Без согласья божества,
 Просто ради озорства,
 Пущенная браконьером,
 Побуждала к строгим мерам.
 И на званье несмотря,
 Несмотря на чин царя,
 За поступок этот мерзкий,
 Вызывающий и дерзкий,
 Боги предрекли царю
 Дочь родную к алтарю
 В жертву принести, покаясь,
 В лихоимстве зарекаясь,
 Артемиде обещать
 Догм священных не смущать,
 Дичь священную не сметь
 Не стрелять, не мучить впредь.
 Дерзость лишь тогда простится
 Сможет снова в путь пуститься
 Войско, жертвой искупив
 Браконьерский рецидив.

 Так затем все и случилось-
 После жертвы лишь смягчилась
 Артемида, а пока,
 Знать не знавшие войска,
 О конфликте полководца,
 Кто путем, кто как придется,
 Сгоношившись на привале,
 Беззаботно пировали.
 А когда настал черед
 Плыть, как мыслилось вперёд ;
 Войско зову повинуясь,
 В изготовке соревнуясь,
 Проявив при сборах прыть,
 Вновь готово было плыть
 К Трои, путь свой продолжать,
 Курс намеченный держать.
 Только боги ведь не зря
 Гнев имели на царя.
 И в порту, как говорится,
 Стало черт те, что твориться,
 Флот не двигался, хотя,
 Весла воду молотя,
 Изгибались и скрипели,
 Греки пыжились, сопели,
 Налегая разом влад,
 Исторгая древний мат.

 Упирались, только боги,
 Вставши поперек дороги,
 Агамемнона виня,
 Предречённый вред чиня,
 Флот в порту арестовали,
 Флоту ходу не давали.
 Весь как есть Эллинский флот
 В плен попал портовых вод.
 Греки в этом странном деле
 Разобраться захотели,
 Ну а так как лишь жрецу
 Тайны толковать к лицу –
 Все жреца просили дружно
 Указать, что делать нужно,
 Докопаться до причин,
 И используя свой чин,
 Столковаться с тем, с кем надо,
 Отступила, чтоб преграда,
 И портом плененный флот,
 Вновь обрел свой резвый ход.
 Ритуально облачившись,
 К шефам скромно обратившись,
 Самый главный жрец Калхас,
 Услыхал ехидный глас:
 «Фиг покинете Авлиду,
 Не смягчивши Артемиду,
 Не загладивши вины
 И не заплатив цены,
 За загубленную лань,
 Не отдав богине дань.
 Не мечтайте в путь пуститься,
 Бросьте тщетно суетиться,
 Суждено вам здесь торчать,
 Чтоб богов не огорчать.
 Фраер ваш, верховный царь,
 Пусть на жертвенный алтарь
 Дочь свою отдаст, тогда
 Флот отпустит враз вода»…

 Пообщавшись с небосводом,
 Жрец Калхас перед народом,
 Чуть немного погодя,
 Изложил конфуз вождя,
 Вызвав ропот недовольства
 За царёво своевольство…
 И тогда Агамемнон
 Взвесив всё со всех сторон,
 Покручинившись для виду,
 Вызвал дочь свою в Алвиду,
 Чтоб отдать ее жрецу,
 Как послушную овцу.
 Дочь его Ифигинея,
 Представленья не имея,
 О коварстве хитреца,
 Не сменилася с лица.
 Лишь зардевшись, засмущавшись,
 С отчим домом распрощавшись,
 Мня, что вызвана для дела,
 Платье новое надела,
 Помышляя без греха
 Встретить в стане жениха,
 Благородного Ахилла,
 Причиндалы захватила,
 Причепурилась невестой
 И совместно с Клитемнестрой-
 Матерью родной своей,
 Через пару тройку дней
 Прибыла на зов отца,
 Чтобы встать под нож жреца.
 Озадаченная мать,
 Не могла никак понять-
 По какой причине царь
 Вдруг повел их на алтарь.
 Но один Эллин украдкой
 Осенил ее догадкой……
 Лишь на миг поражена-
 В ноги кинулась она
 Мужу, стала умолять
 Дочь казнить не позволять.
 Агамемнон отмахнулся,
 Клитемнестре усмехнулся,
 И отдал верховный царь
 Дочь на жертвенный алтарь…

 Клитемнестра возвопила,
 Помощи, прося Ахилла,
 Чтоб отважнейший Ахилл
 Жизнь невесты защитил,
 Применив и власть и силу.
 Умоляла и просила
 Лихоимство прекратить,
 И беду предотвратить.
 Уж Ахилл хотел открыто
 Встать невесте на защиту,
 Уж готов был грозный меч
 Всё крушить, рубить и сечь.
 И Ахилла грозный лик
 Говорил, что в этот миг,
 Был готов, герой смести
 Всех, кто встанет на пути.
 Только юная красотка
 Оказалась патриотка.
 И в ответственный момент
 Устранила инцидент.
 В добровольном побужденье,
 Не нуждаясь в принужденье,
 К месту действия придя,
 Юный возраст не щадя,
 Порешила бедолага
 Оказать эллинам благо,
 И пожертвовать собой,
 В соответствии с судьбой…..
 Сборище возликовало,
 Сдернув, с жертвы прокрывало,
 Жрец Калхас, поднявши нож,
 Ощутив приятно дрожь
 Юной девы, как мясник,
 Завопив истошно, вмиг,
 В робкотрепетное тело,
 Тёмное свершая дело,
 Нож вонзил, и кровью алой
 Обагрился нож бывалый.

 Клитемнестра в исступленье,
 Обвиняя в преступленье
 Агамемнона, коря,
 За загубленную зря
 Жизнь, Ифигинеи гордой,
 Мужу мстить решила твердо,
 Всё при случае учесть,
 Затаивши в сердце месть,
 Затаив царю угрозы
 И исплакав свои слезы,
 Мужа тайно прокляла
 За преступные дела.
 Случай позже подвернется-
 Десять лет спустя, вернется
 Царь, не чувствуя вины,
 С затянувшейся войны.
 Но без бубнов и оркестра
 Встретит мужа Клитемнестра,
 Покарав рукой Эгиста
 Тот час мужа – афериста.
 Десять лет она спустя,
 Отомстит свое дитя…

 После жертвы, той порою,
 Греки прибыли под Трою.
 Но, троянцы, не ку-ку
 Были все уж начеку.
 И уже, само собою,
 Изготовилися к бою.
 Боги смелость в них вдохнули.
 Греки малость тут струхнули,
 А причина в том была,
 Что Судьба им предрекла –
 Кто на землю Илиона
 Первым ступит беспардонно –
 За поступок дерзкий свой
 Враз заплатит головой…
 В напряженье были нервы
 Не хотел никто быть первым,
 Подвигов не сотворя,
 Просто так погибнуть зря.
 Одиссей же, вот хитрюга!
 Увидав, что дело туго,
 Начал войско призывать
 Срочно битву затевать.

 Сбросив щит на землю свой
 Заорав – «Ура! За мной!»
 Он на щит тот сиганул,
 И тем самым обманул
 Греков, что за ним пошли,
 Не коснулся он земли…
 Думая, что первый есть,
 Стали греки в драку лезть…
 Пышный город Илион,
 И врага доспехов звон,
 Потрясли Протесилая,
 В бой скорей вступить желая,
 Берега достиг лишь он,
 Как тот час же был сражён
 Твердой Гектора рукой,
 Заструилась кровь рекой,
 И отважный ахеян
 Первым пал в земле Троян.
 Одиссей воскликнул тут:
 «Так разэдак, наших бьют!»
 И отважною гурьбой
 Устремились греки в бой…
 Соблюдая дисциплину,
 Греки с кораблей в долину
 Посигали, и в ряды,
 Выстроившись у воды,
 Поносить троянцев стали,
 И троянцы не отстали,
 Не осталися в долгу,
 А затем, на берегу
 «К бою!», громко прозвучало –
 Битвам положив начало…
 Медных копий частокол
 Грозно стан на стан навёл.
 В цель вонзаясь то и дело
 За стрелой стрела свистела.
 Звон доспехов, крики, стон
 Потрясали Илион.
 Боевые колесницы
 Вихрем начали носиться,
 Сея панику и страх,
 Повергая слабых в прах.
 И когда уже под вечер
 Приутихла эта сеча,
 У враждующих сторон
 Был существенным урон…