Принц Дакар

   Сказки деда Логопеда.      

      СКАЗКА СЕДЬМАЯ.
               
    П Р И Н Ц   Д А К А Р.

        Ч А С Т Ь 1.

В земле творцом благословенной,
В долине Инда среди гор,
Где манго вкус всегда отменный,
Что собирают до сих пор,
Жил принц Дакар в те дальни годы,
Когда волхвы и колдуны
Постигли таинства природы
И предсказать судьбу могли.
Принц молод был и в юны лета
Был образован и умен,
Но не всегда благим советам
Внимал, коль с детства заражен
Одной единственною страстью,
Которую охотой звать,
И с этой той его напасти
Рассказ наш будем начинать.

В то утро, как всегда чуть свет,
Слуга ему коня подводит,
В седло сажая, все ж совет
До слуха юноши доводит:
«Саиб, не следует сегодня
Средь гор высоких серн гонять.
Поверь, едва наступит полдень,
Как надо будет ливень ждать».
Дакар в ответ лишь посмеялся,
Слугу за трусость попенял,
Уж лучше б в этот день остался,
Но конь рванул и поскакал.
Скакал, в седле держась красиво
На зависть встречным беднякам,
Что кланялись весьма учтиво,
Бредя по рисовым полям.
А девы с явным восхищеньем
Смотрели всаднику во след,
Вздыхая с явным сожаленьем,
Что не посмотрит тот в ответ.
Но что поделать? – Отпрыск знатный
И не ему они чета,
Но все ж мечтать всегда приятно,
Что вдруг полюбится одна.

Но далеки Дакара мысли
От дев, женитьбы – недосуг,
Приятней, если серн отыщет,
Снимая с плеч отцовский лук;
И зазвенит стрела вонзаясь
Во плоть добычи – не беда,
Что та в своей крови купаясь
Падет, затихнув навсегда.
Но вот и горы, солнце светит
И хоть прохладен воздух тут,
Прохлады этой не заметит
Ни принц, ни конь познавший кнут.
Разгоряченные погоней
Они несутся напрямик
За горной серной – гонят, гонят,
Но раздаются в этот миг
Раскаты грома, молний снопы
Тотчас низвергнуты с небес,
С доисторических потопов
Не видел мир таких чудес.
Сплошной стеной вода стекает
Со скал как горная река,
А ветер грозно завывает -
Вот-вот и сбросит седока.
Конь оступился и потоком
Его несет куда-то вниз,
За ним Дакар не видя, что там,
И в круговерти понеслись.
Вокруг вода – куда уносит
Стихия во кромешной мгле?

Дакар всевышнего уж просит,
Чтоб оказаться на земле.
Тут конь заржал в водовороте,
Уйдя в пучину темных вод,
Отдав частицу своей плоти
Тем тварям, что разинув рот
Уже и к принцу примеряясь
Плывут, и их не сосчитать,
Дакар плывет, уйти стараясь,
Но все же начал уставать.
Явилась лодка и неспешно
Плывет и прямо на него,
И неужели ад кромешный
Уже закончится его.
В ней в темном длинном одеянье
Стоит какой-то человек,
Завидев издали страданья,
Того, кто плыл по воле рек.

Дакар молит о снисхождении,
О милости его молит,
Чтоб прекратил его мученья,
А тот негромко говорит
Скрипучим старческим фальцетом:
«Тебя спасу, но клятву дай,
Что женишься на мне за это,
А если нет, то пропадай».
Сняв одеянье с головы,
Представил лик свой безобразный,
Старуха то была – увы,
Дакар хоть был весьма отважный,
Но даже он оторопел,
Смотря на жуткое обличье,
Но все ж пожить еще хотел
И согласился из приличья.
Его спасла карга, услышав,
Дакара нужный ей ответ,
А тут из туч и солнце вышло
И снова в небе яркий свет.
Нескоро по путям размытым
Дошли на пару ко дворцу,
Принц голосом совсем убитым
Поведал обо всем отцу.

Раджа в десятом поколении
Был грозен, это услыхав:
«Окажем женщине почтенье
Слова приятные сказав,
Но о женитьбе и не думай,
Тем паче, что стара она,
Скажи, что ныне передумал, -
Во всем другом она вольна».
Дакар все сделал как велели,
Старуху щедро наградив,
Но даже слуги обомлели,
Когда карга опередив
Дакара встала в грозной позе,
Сказав зловещие слова:
«Попомни, гнев мой будет грозен,
Да и не даст соврать молва,
Что никому еще Наина
Себя обидеть не дала
За весь свой век довольно длинный.
Прощай, к себе домой пошла.
Но ты еще ко мне придешь,
Когда отец твой будет болен,
Наину снова позовешь,
И будешь ты уже не волен
Нарушить прежний уговор,
Попросишь сам, чтоб узы брака
Враз разрешили этот спор.
Прощай же, милый принц мой Дакар».

Она ушла и в тот же вечер
Раджа внезапно занемог:
Глаза потухли, пали плечи
И пару слов сказать не мог.
Придворный лекарь оказался
Бессилен вылечить его,
Хоть видно было, что старался,
Но тут не вышло ничего.
И с каждым днем старик слабеет,
Не может пищу принимать
И на глазах у всех худеет –
Дакар решил Наину звать.
Пришел к Наине, повинился,
Просил смирить невольный гнев,
За уговор их поручился,
Назвал невестою при всех,
Лишь бы отец поднялся с ложа,
Был снова весел и здоров,
А то видать уж всем похоже
Бессилье местных докторов.
Наина быстро согласилась,
Взяла настой из диких трав,
С больным одна уединилась
И вышла вскорости, сказав:

«Через неделю наша свадьба.
Готовься, милый мой Дакар.
Отец здоров – его усадьба
Предложена с тобой нам в дар».
И начались приготовленья,
Но без обычной суеты:
Никто не нес им поздравленья
И не бросал к ногам цветы,
Поскольку видел всяк и каждый
Печаль у принца на лице,
А также видел не однажды
Тень скорби на его отце.
В тот день в присутствии народа
Раджа их брак благословил,
Потоки слез, да и природы
Смешались, когда дождь полил.
Уже жена, а не невеста
Наина принцу говорит:
«Скажу теперь, пожалуй, к месту:
Ты поцелуй мне подари.
Не в знак любви, – ее не жажду,
Но как положено у вас,
Не заставляй просить же дважды,
Целуй меня при всех тотчас».
Отбросив с головы вуаль,
Представив лик свой безобразный,
Шепча, что и самой ей жаль,
Она свой рот открыла влажный.

И долгий, долгий поцелуй
Старухи с принцем всех коробит -
Сия картина нас минуй,
Но дальше вот что происходит:
Наина в стройную девицу
При всем народе обернулась, -
Старухи нет, а молодица,
Сверкнув глазами, улыбнулась.
Пронзительный и жуткий хохот
Потряс невольно окруженье.
Тут в небесах раздался грохот
И ввысь летя в одно мгновенье,
Наина скрылась с глаз долой,
Клубами пыли всех окутав.
Дакар опешил - сам не свой,
Ему и вовсе не до шуток,
Когда раджа в предсмертном крике
Вдруг поперхнулся и упал,
И страх возможно в его лике
Дакар с волнением узнал.

А после скорбных похорон,
В власах заметив прядь седую,
С прискорбием отметил он,
Что постарел и памятуя
Отца покойного наказ,
Созвал старейшин для совета,
Надеясь выслушать рассказ
О властелинах тьмы и света.
Но мало кто из них что знал,
Никто не смог ему помочь,
Дакару ясно – зря позвал
И повелел убраться прочь.
Не ездил он и на охоту
Все дни скрываясь во дворце,
Здоровьем слаб, все чаще рвота,
Морщин все боле на лице.
Все видя это, конюх старый
Дакару травы собирал,
Настои делал и отвары
И как-то в ночь ему сказал:
«Тебе поможет лишь монах,
Что проживает на Тибете
В пустынных и святых местах,
Где он при лунном ясном свете
Взывает к душам мертвецов,
Прося защиты и покоя,
Чтит память дедов и отцов –
К нему, пожалуй, ехать стоит».
Дакар послушал, утром ранним
Уже он мчался на коне -
Туда, где мог своим стараньем
Монах помочь его беде.

          Ч А С Т Ь 2.

Край гор высоких и долин,
Тибет прекрасный и суровый,
Кто был чуть-чуть знакомый с ним
Сюда прийти желает снова.
Но путь туда весьма коварен -
Места безлюдные порой,
Но может и лихой татарин
Пленив, в орду угнать с собой.
И все ж природы первозданной
Не встретишь более нигде,
И сим божественным созданием
Принц наслаждался в тишине,
Который день не слыша речи,
Жилищ не видя, и людей,
А монастырь еще далече,
Куда идет с бедой своей.
И с каждым днем ему труднее
Сносить все тяготы пути,
День ото дня он все слабее,
А предстоит еще пройти
Немало горных перевалов
И горных речек зыбкий брод.
Конь пал, Дакар бредет устало,
Не зная, что за речкой ждет.

И что же может быть прекрасней,
Чем вид пасущихся коней,
Когда луч солнца уже гаснет
И слышишь речь простых людей?
У пастухов три дня - не боле,
Сил набираясь он прожил,
Пил молоко кобыл на воле
И подкопил немного сил.
Благодарив за пищу, кров 
Отсыпал яхонтов немного,
Коня купил, коль вновь здоров
И вот Дакар опять в дороге.
Пастух, прощаясь, указал
Как побыстрей ему добраться,
Уже бодрей вперед скакал,
Но все ж не так и красоваться,
Как было в прежни времена,
Ему не скоро суждено,
Неплохо то, что в стремена
Взбираться сил уже дано.
Вот монастырь из-за скалы
В тумане утра показался.
Принц слал богам своим хвалы,
Что наконец сюда добрался.

Монахи с раннею зарей
Идут на первую молитву,
Приют покинув свой ночной,
А с ними, окруженный свитой,   
И тот, к кому свой путь держал
Дакар уж скоро как полгода,
Кого не знал, но уважал
За милость к всякому народу.
Санджай, – так звали мудреца,
Был аскетизма преисполнен,
И лик покойного отца
Дакару исподволь напомнил.
Услышав, что монах читал
Святые мантры, четки гладя,
Дакар нетерпеливо ждал,
Но только лишь спасения ради.
Вот наконец его позвали,
Санджай на место указал,
Всех удалил, чтоб не мешали
И хриплым голосом сказал:

«Наслышан о твоей печали,
И про Наину знаю я,
Она уже в далеких далях
Живет, поцеловав тебя.
От роду ей уж триста лет,
И только старость постучится
Находит тех, кто слово «нет»
На предложение пожениться
Сказать не может и тогда
Лишь поцелуй уста получат,
Такая, как тебя беда
Настигнет всех и в лучшем случае
Живут они от силы год, -
Наина же младая снова
Войти опять в круговорот
Житейских радостей готова.
Она всегда пребудет там,
Где круглый год идет веселье,
Где всяк падет к ее стопам,
Не зная, кто есть в самом деле.
Вернуть себе свои лета
Поможет поцелуй возвратный,
Но согласится ли она,
Коль образ твой не столь приятный».

Дакар в отчаянье поник,
Не ощущая сил в достатке,
Душой хоть молод, но старик
И мало дней в его остатке.
Санджай, завидев его грусть,
Флакон с настоем протянул:
«Поможет на год только пусть,
Но пей, чтоб образ твой вернул.
Наину ты найдешь далеко
От мест, где встретился ты с ней.
Она в Венеции, а проку
От грусти нет, езжай скорей».
Дакар хлебнул чуть-чуть и что же,
Вмиг ощутил избыток сил,
Седины прочь и стал похоже
Опять младым, каким и был.
Монах от денег отказался,
Флакон, вручив, благословил,
Принц на ночь даже не остался
И на коня тотчас вскочил.
Монах же прошептал вдогонку:
«Увидишь вскоре дивный сон
И должным образом потомку
Раджей помочь обязан он».
               
Хоть торопился он к Наине,
Но все ж не надо забывать,
Что денег мало и в долине
Родной придется побывать.
Ну а пока ночлег устроил,
Коня на речке напоил,
Уж ложе жесткое освоил,
Но в миг глаза свои открыл,
Когда в ночи услышал крики
И звон схлестнувшихся мечей,
Их в лунном свете видит блики
И трех дерущихся людей.
Один упал, а двое прочь
От места драки ускакали
Как можно дальше, чтобы ночь
Укрыла темной своей шалью.
Дакар к бедняге подошел –
Тот весь в крови лежит недвижим,
Но вовремя его нашел –
Дыханье есть и может выжить.
По виду очень молодой:
Без бороды, с щетиной ранней,
А волос светлый и густой
Ласкает ветер временами.

Дакар повязку наложил
На грудь его, не слыша стона,
Хотя глаза тот приоткрыл,
И влил настоя из флакона. 
И должным образом настой
И в этот раз явил всем чудо:
Поднялся с раной непростой,
Но слаб нутром еще покуда.
Вот, наконец, обрел и речь,
Сказал, что звать его Каспаром –
Дакар просил его прилечь,
Чтобы не тратить силы даром.
Поведал: шел он с караваном
Купцов бухарских из Китая,
И проводник завел обманом
В засаду, твердо полагая,
Что сгинут все при нападении
От рук товарищей его,   
Но он, спасенный провидением,
Остался жив и своего
Спасителя в век не забудет,
Намерен принцу послужить,
И бог тому свидетель будет,
Что коль предаст – ему не жить.

Еще два дня он поправлялся,
Затем с Дакаром в дальний путь,
Простым и скромным притворялся,
Чтобы предать, не обессудь:
Не шел с купцами из Китая,
А был средь татей тех степных,
Отнять добычу полагая,
В компании друзей своих.
Но просчитался. Были биты
Друзья его совместно с ним
Охраной из дорожной свиты,
И спасся только он один.

               
         Ч А С Т Ь 3.

Пробыв недолго во дворце,
Собрав что надо для дороги,
Взгрустнув немного об отце,
Наказ оставив слугам строгий,
Дакар отправился в Бомбей,
Чтобы отплыть с Каспаром вскоре
В компании морских людей,
Впервые в жизни видя море.
До Африки с трудом доплыли,
Хотя могли и умереть,
Весь путь богов благословили,
Чтоб обрести земную твердь.
Все испытав: жару и жажду,
Шторма и бури на пути
И, несомненно, жаждал каждый
Скорее в порт какой зайти.
На Занзибаре якорь бросив,
Стояли третий уже день,
И утром Каспар принца просит,
Присев в прохладу пальмы тень,
Зайти в таверну насладиться
Глотком заморского вина,
Где темнокожие девицы
Танцуют с ночи до утра.

В таверне, как везде, пожалуй,
Морских бродяг идет разгул,
И воздух спертый, застоялый
Пьянит лишь только внутрь шагнул.
Вино, едва ли не рекою,
Течет из бочек пустых в треть,
Хозяин жадною рукою
Сгребает золото и медь:
Лихие страшные пираты
Готовы куш свой занести;
Купцы, бродяги и солдаты
Заходят время провести.
Дакар и Каспар в уголочке
Присели также, заказав
Хозяйской расторопной дочке
Вина, монету ей отдав.
Под знойным солнцем возрожденный
Нектар в главу Дакару дал -
Дорогой долгой утомленный
Принц задремал и вскоре спал.

Решил доверчивого принца
Ограбить мастер гнусных дел,
За счет него обогатиться
И надо думать преуспел.
Хмельное ль в голову дало,
Иль порошок в вине игристом,
Что Каспар сыпал под столом,
Глядя на принца взглядом чистым,
Но утро добрым и чудесным
Дакар назвать уже не мог,
Увидев в помещение тесном,
Что скован цепью между ног.
 
Приютом узникам несчастным
Стал бриг, что тотчас поспешил
Отчалить вечером ненастным
И по пути к Каиру плыл.
Дакар с трудом, но все же вспомнил,
Что было предыдущим днем,
А свист кнута ему напомнил,
Что раб простой он в мире том.
Таких как он – скотом, не боле,
Считали те, кто продавал
Вдруг оказавшихся в неволе -
Теперь и принц об этом знал.
«Забыться бы, закрыть глаза -
Неужто правда все не сон?», -
Скупая горькая слеза
Катит, но сверху слышит он,
Что ветер страшно завывает,
Корабль с трудом идет в волнах,
Громадный вал их накрывает
И мачты треск наводит страх.
Тут в трюм вода уже сочится,
Корабль тонет - спасу нет
Дакар и всяк уже молится,
Чтоб вновь увидеть белый свет.

И слава богу, что оковы
Охранник милостивый снял,
В пучину вод уйти готово
Их судно, встретив новый вал.
В воде соленой и холодной,
Средь волн высоких на плаву,
Конец предвидя свой прискорбный,
Вдруг видит принц вдали скалу.
Не остров – нет, лишь камень голый,
Но даже этому он рад,
Дакар плывет, но тут за полу
Схватился тонущий собрат.
И просит, слезно умоляя,
Не дать погибнуть в этот час,
Его полу не отпуская,
И не сводя с Дакара глаз.
На пару с ним едва доплыли,
С трудом взобрались на скалу,
И видно, что одни лишь были -
Другие все пошли ко дну.

Спасенный греком оказался,
Сказал, что узником он был,
Лукой из Парфии назвался -
На большее не стало сил.
Дакар припомнил, что флакон
С настоем пуст лишь в половину,
Его нащупал в складках он
И влил Луке, уста раздвинув. 
Глоток последний влаги той
В себя с надеждою вливал,
Чтоб сей напиток непростой
Им сил и в этот раз придал.
И вот во сне или в бреду,
Но видит принц что их спасают,
Недолго по морю плывут
И наконец-то приплывают
На остров чудный и прекрасный,
Где он, гуляя на заре,
К горам подходит, хоть опасно,
Но все ж идет к большой норе.
Проход в ней узок и извилист,
А солнца и в помине нет
И может это божья милость,
Но впереди вдруг яркий свет.
Нора, заметно расширяясь,
Предстала в облике ином
И принц, невольно удивляясь,
Стоит и в горле его ком:
Во тьме, сверкая ярким светом,
Из злата ближняя стена,
Блестя поодаль, разным цветом 
Уже не узкая нора -
Пещера с кучей изумрудов,
Других камней она полна,
И, наблюдая это чудо,
Дакар очнулся ото сна.
Грек теребит слегка рукою
И в даль взглянуть его зовет,
Куда и впрямь взгляд бросить стоит -
Там парус по морю плывет.
 
         Ч А С Т Ь 4.

Рыбачья лодка им на счастье
На этот раз здесь оказалась,
Позволив избежать напасти
Голодной смерти, – это малость
Того, что ждало их с Лукою,
Ведь и воды ни капли нет,
И смерть с костлявою рукою
Предсмертный спеть спешит сонет.
Под вечер к острову доплыли,
Что в самом деле был прекрасен,
Здесь и леса, и горы были,
И сон тот дивный не напрасен, 
Коль подойдя к горе с рассветом
Дакар и нору отыскал.
Войдя, увидел: ярким светом
Проход в пещеру заблистал.
Как и во сне блистала светом
Из злата ближняя стена,
И драгоценных самоцветов
Пещера та была полна.
Наполнив доверху карманы,
Что попадалось под рукой,
Дакар, боясь, что ночь настанет
На встречу двинулся с Лукой.

Ему все честно, без утайки
Про клад богатый рассказал,
И день другой на таратайке
Он с ним каменья те таскал.
Зарыли тайно в роще темной,
С собой довольно прихватив,
Приедет вновь на остров вольный, 
Но, если только будет жив.
Наутро знатным пассажиром
В каюте на торговом судне
Поплыл с Лукою до Алжира,
Ну а потом - как бог рассудит. 
Бог рассудил, что непременно
Прибудут в точку назначенья,
Где ведьма в образе нетленном
В пирах погрязла без сомненья.
Остался месяц до той даты,
Что над душой его довлеет,
И не спасут любые траты:
Ее не сыщет - постареет.

Венеция – прекрасный город,
Воздвигнут прямо на воде,
Где счастлив был и стар, и молод,
Где покорившись злой судьбе
Дакар Наину беспрестанно
Искал, боясь не разыскать,
Луке сказал о самом главном,
Чтоб вместе поиск продолжать.
И вот однажды грек смышленый
Зазвал его на карнавал,
И принц, хоть был и утомленный,
Во след за ним теперь шагал.
Повсюду смех царит, веселье,
И все танцуют и поют,
И так продолжится с неделю -
Печаль и скука подождут.
Вот Арлекин с дородной дамой
Кружит, соседей задевая,
Монах, палач в поддевке драной
Спешат, других не замечая,
Туда, где сонмище девиц
Своих достоинств не скрывают,
Но скрыть от взора своих лиц
Под маской все ж не забывают.

Дакар с Лукой надели маски -
Не выделяться же в толпе,
И многочисленные ласки
Вдруг ощущают на себе
От женщин юных и не очень,
Что славословят, взгляд бросая,
Хоть и прекрасны дев тех очи,
Но им нужна совсем другая.
Вот громкий смех в сторонке слышат,
Где с гордо поднятой главой
Стоит красотка, мелом пишет
Кто в танец с ней пойдет другой.
А кавалеров камарилья
Стремится ближе к ней стоять,
Чтоб в тарантелле иль в кадрили,
Но все ж хоть раз протанцевать.
Наина ль это, не Наина, -
Узнать под маской мудрено,
Но слышит Дакар ее имя
И провиденьем решено
Ей поцелуй вернуть в сей вечер
И сбросить путы злобных чар.
«И как же рад я нашей встрече», -
Чуть слышно прошептал Дакар.

Но что такое? – Он слабеет.
Остаток сил уходит прочь,
Заметно волосы седеют -
Переживет ли эту ночь?
«На год монах сказал рассчитан   
Тот чудодейственный настой.
Судьба дальнейшая сокрыта.
Скорей всего мне в мир иной
Уйти, и здесь уж мне не быть
Ни молодцем, ни старцем хилым,
Ни дев прекрасных полюбить -
Досадно это, грек мой милый», -
Дакар с трудом, но все ж идет
К Наине, где собравшись кругом
Толпа поклонников уж ждет,
Болтая весело друг с другом.
Наина поцелуев страстных
Им обещает за награду
И те в руках сей девы властных
Бредут за ней послушным стадом.
Один кольцо ей отдает,
Другой браслет и ожерелье,
Брюнет рубин с поклоном шлет,
Блондин грозит ему дуэлью.

С ума все сходят, не иначе,
Туман у многих в голове,
Коль драться будут, а тем паче
На шпагах биться на заре.
Но вот внезапно расступилась
Толпа пред дряхлым стариком,
Его уважив, сделав милость,
Хоть не был с ними он знаком:
«Что дед, и ты как все туда же?
Меня желаешь лобызать?
Уж укажу я строго страже.
Зачем таких сюда пускать?», -
Наина громко рассмеялась
Над тем, что жаждет этот дед,
Чем прогнала свою усталость,
Дакар же вынул ей в ответ
Прекрасный перстень изумрудный,
Что в белом злате обрамлен,
И вид имеет просто чудный,
Как темной ночью, так и днем.

«Хотя постой-ка… Перстень милый.
Уважить надо старичка
За сей подарочек красивый.
Ну что ж, целуй, коль жив пока», -
Небрежно наземь маску сбросив,
Наина поцелуя ждет,
Дакар свою к ногам отбросил
И знает точно наперед,
Что в небесах раздастся грохот,
Что сменят облик в этот час,
Но вот услышат ли все хохот
Наины жуткий в этот раз?
Он очень долгим поцелуем
Наину тотчас наградил,
Всем сердцем искренне ликуя,
Что ведьму этим погубил.
И тотчас гром средь ясной ночи -
Наина старится в глазах,
Огнем сверкнули было очи,
Но нет Наины…Только прах.
Дакар же - молодой и статный,
Седых волос пропал и след,
А ликом светлый и приятный -
Морщин, как и в помине нет.
Свершилась месть, но месть благая,
Избавив свет от жуткой тьмы,
По воле бога, полагаю,
Средь этой праздной кутерьмы.

            Э П И Л О Г.

Живет за синими морями
Уже не принц – раджа Дакар,
На серн охотится с друзьями
И, несомненно, божий дар
Ему дан свыше в той забаве,
К которой с детства приучен,
К богатству равнодушен, славе,
Хоть ими был он окружен.
Лука при нем – по праву другом
Дакар считает и не зря:
По дальней, ближней ли округе
Не сыщешь большего ума.
Ведет дела с большой сноровкой,
Дакар богаче с каждым днем,
Грек не чурается с торговкой
Поговорить о том, о сем.
Свои страданья вспоминают
Уже со смехом – не беда,
Купцов заморских принимают,
Их бред послушать иногда.
Услышали и про Каспара,
Как тот к пиратам подался,
И всех заслуженная кара
Настигла – тут и сказка вся.

             - « » - « » - « » -