Балаганчик

В тайник души проникла плесень,
Но надо плакать, петь, идти.
Чтоб в край моих заморских песен,
Проникли торные пути.
А.Блок

Повозка медленно катилась по пыльной дороге. Усталая лошаденка лениво перебирала ногами, иногда понукаемая сидящим с поводьями юношей. Молодой и пока безбородый, он молча сидел и размышлял, пользуясь моментом, что друзья отдыхают после веселого представления в соседнем городке. Где-то там, далеко, как бы в другом мире остались и учеба в университете с придирчивыми профессорами, зубрежкой и бессонными ночами, когда кружкой и подружкой в трактире, а когда за переписыванием старинного трактата по алхимии. Здесь и сейчас были: эта повозка с лошаденкой, купленные вскладчину с друзьями-студентами, картины неповторимой Природы, где сельские пейзанки сменялись дремучим лесом с диким зверями и конечно же на дороге всегда был трактир, где можно было отдохнуть, выпить кружку-другую пива, спеть завсегдатаям несколько песен, заработать несколько монет. Но не всегда были ночевки в трактирах и на постоялых дворах, чаще приходилось довольствоваться вместо крыши - звездным небом и ночевкой у костра, слушая пенье кузнечиков, шум ветра и рассказы звезд. А утром - снова в путь, к городу, где будет большая ярмарка и где их представление конечно же будет иметь успех, ведь они столько готовились. Лили пошила себе новое платье, перешив старое, она будет королевой, а принцем будет Жак. Хоть и вид у него народный, но у него есть шпага, самолично скованная неделю назад у кузнеца, где они ночевали. Мари и Мишель покажут кукольное представление, а я буду их представлять. И конечно же все мы будем петь, петь о прекрасных принцессах и отважных принцах, о Солнце и радости, идущей в Мир, о всем хорошем, что было и еще будет в нашей жизни, кем бы мы ни были. Будем воспевать восходы и туманы, вечера у костра и любимую, которая всегда рядом, славный город, где такая веселая ярмарка и отзывчивые горожане, не жалеющие для странствующих артистов звонких монет.
Но отзвенит колокол, зовущий к вечерней молитве, ярмарка закроется, как и ворота славного города, люди разойдутся по теплым домам и очагам. А мы, переночевав в постоялом дворе, спустив несколько монет из заработанных за кружкой и веселыми историями проведем ночь, чтобы утром, когда еще фонарщик не вышел тушить фонари и туман осенней сырости еще не рассеялся первыми лучами солнца, мы запряжем нашу гнедую и поедем вперед. Кто-то с завистью, кто-то с укоризной посмотрит вслед, чтобы сказать, не сидится на месте, вот и странствуют. Такая наверно натура у нас, живем, пока в движение, от этого наша сила, песни наши от силы жизни, от Любви к ней, и мы пьем и поем этот сок, что проливается на нас в каждой капле дождя, пенье дрозда, радуги над рекой, усталой крестьянки с серпом, собаки у ворот харчевни, в тонком комарином писке, во всем великолепии Мироздания...