Юд-лер

Неуклюже тряхнув головой,
Юд-лер падает в пыль отрешённо.
Вспоминает, что всё же живой.
Вспоминает, что всё ещё больно.

Опустившись на землю щекой,
Боязливо глаза закрывает.
Птицы кружатся над головой,
Ветер лёгкую пыль развевает.

Мелкой тенью на листья осев,
Что-то чёрная пташка щебечет.
Юд-лер слабо скулит, прохрипев,
Что не думал, что так будет встречен.

Слёзы катятся градом из глаз,
Попадая на грязные плечи.
Юд-лер мог бы смахнуть их назад,
Только рук нет, собственно, нечем.

У него нет истории, прошлого.
Юд-лер есть. Это как аксиома.
Он в сетях лабиринта ложного
Остаётся заложником. Снова.

На губах ещё кровь не застыла,
Перья чёрные скрылись в пыли.
Юд-лер ест, пока мясо не сгнило,
Юд-лер плачет, хоть птиц не любил.

А те смотрят, взлетая на стенах.
Птицы рвутся, и, вниз посмотря,
Юд-лер видит врагов в этих птицах,
Юд-лер плачет, себя примиря.

Он подполз на коленях слезливо,
Поднял голову, в небо крича.
Он боится, по-детски наивно.
Его ветер возносит, дрожа.

Ослепляя его, солнце светит,
Птицы в небо взвились сей же миг
И, пятном тёмно-серым исчезнув,
Оставляют его без улик.

Тёплый ветер, колышутся листья.
Юд-лер тихо бредёт по дороге.
Пыль кровавая стала вновь чистой.
Или лишь показалось в тревоге?

Он выхода больше не ищет.
Лабиринт, понял он, бесконечен.
Юд-лер мог бы сломать эти стены,
Только рук нет, собственно, нечем.