Блог между ног. Заткнись

Brought you to the horned, bellowing
Grave of your risen father
And your own corpse in it.

Ted Hughes

Всё это время молчал. Не потому, что не было о чём. Красные башмачки стучали в привычном ритме. Тут тебе и очередная групповуха, перед которой чуть было не сделал минет чисто эксперимента для, потому что никак не мог заставить себя снова начать писать. И первый в жизни тотальный нестояк на девочке, которую не видел со школы, а встретились и разговорились. И неделя абсолютно асексуального настроения, тоже впервые, когда даже передёрнуть не хотелось. Несколько новых и своеобразных домашних роликов (хотя каких "домашних", если на выезде). И опыт тайного любовника, когда после с удивлением наблюдаешь, как у неё с мужем всё налаживается. И работа художником в клипе с откровенной сценой, которую ради двух минут, как оказалось - невинной в кадре - эротики, снимали восемь часов достаточно откровенно. И заказ на дизайн обложки, где надо было изобразить разрезанный гранат так, чтобы он напоминал влагалище, и выглядел максимально секс. И участие в большом проекте, посвященным взаимоотношению со своим телесным началом, где я опять же, как художник-консультант в связке с психотерапевтом и ещё целой командой спецов, старались помочь через арт-практики людям со сложными отношениями со своим физическим телом: люди, пережившие сексуальное насилие, трансгендеры, люди, наносившие себе физические увечия и так далее. А ещё воз рассказанных историй, вживую, присылаемых по следам предыдущих глав в сеть. А как много тематического происходило в медиа-поле: от скандала вокруг статьи про резиновый бордель до интервью, которая дала Ивлеева. Тут тоже спасибо за ссылки корреспондентам.

- Приезжай прямо сейчас. Мне плохо. Еле дошла до дома, Левый глаз почти перестал видеть. Нам надо срочно вызвать на дом нотариуса.

У нас сделка на семь миллионов в завершающей стадии, деньги в банковской ячейке, я записан только сопровождающим, всё на неё. Месяц готовили сотню дурацких документов, она расписывается-то с трудом уже. Всё проверял, подтверждал, но из-за суеверия (больше агента, чем бабушки) доверенность не делали. Да и чёрт с ней с этой сделкой. Дед вот так же слёг в один день, и дальше становилось только хуже. Через неделю он то приходил в сознание, то бредил про всех своих любовниц из молодости. Называл бабку чужими именами, она начинала злиться, устраивать сцены, забывая, что половина из этого могла быть просто фантазией угасающего сознания (но не более половины). Дважды вызывали нотариуса, чтобы сделать доверенность на получение пенсии. И оба раза в самый неудачный момент включались эти дневники Казановы и путанье имён.

У меня отцовский день, надо забирать мелкого из садика, мы и так с ним в последнее время редко видимся. А я еду к ней, и страшно, что началось. Обязательно начнётся рано или поздно. И тут мне пишет Юко. Не списывались с ней с последней главы, с мая то бишь. Сама написала. Сходила на закрытую эротическую вечеринку с дресс-кодом - ню. Тема - красный. Решила поделиться впечатлениями. . Я еду к бабушке, которая, если не врёт, почти не может двигаться и боится, что счёт пошёл на дни, в лучшем случае - месяцы. А перед глазами снова красные башмачки: истерический азарт, желание прямо сейчас с кем-то увидеться. И без всяких вокруг да около. Написать свингерам? Одноклассница живёт в десяти шагах от бабушки. Помириться с женатой. Что угодно идиотское. Лицо горячее, веки, как во время усталости, но в сочетании с - наоборот - учащающимся дыханием и всё ускоряющимися мыслями. Открываю книгу, как парашют. Фаулз. Любовница французского лейтенанта. Но на каждой станции, когда возвращается интернет тут же лезу в диалоги.

- Все в красном свете, то есть все голые как на ладони, и это просто сказка какая-то. Сначала так казалось, что стрёмно будет голой, стеснительно, что я такая неидеальная, тут чуть-чуть висит, там чуть-чуть не подтянуто.
Но как туда пришла - очень быстро пришло ощущение нормальности, что я голая. Люди сторонние говорили, что я красивая, парень мой на меня смотрел влюбленными глазами, и все вокруг такие же, кто-то прям с идеальной фигурой, кто-то очень жирный, но большинство как я, с какими-то недостатками, но в принципе красивый. И очень комфортно стало быть там голым. Я даже под конец тусовки чё-то сидела на кресле, закинув ноги в позе лотоса, то есть прям всем нутром наружу, и было по ощущениям прям норм. Из развлечений там было шибари с подвешиванием, порка около распятия, массаж с доведением до оргазма (вот на массаж меня не пустили) и сексу никто не препятствовал. Было, правда, несколько людей, кто увидел, что в один момент большая часть толпы уже занимались сексом, кто по парам, кто с кем-то вместе, и посчитали, что это оргия. Но это не оргия.

Вечером написал организаторам. Разумеется, клуб максимально закрытый. Узнать о нём можно только по прямой ссылке от кого-то, кто пригласил. Прежде, чем откроют доступ, с тобой связывается администратор. Надо выслать фото с кодовой надписью на руке. Название. Сома.
- Не рассказывай о нас тем, кого не хочешь там встретить.

Есть такая компьютерная игра. SOMA. Всё живое на планете уничтожено. Сознание Саймона было скопировано с носителя, погибшего девяносто лет назад, и сейчас он существует в механическом теле, дубликат своего я, отключившегося навсегда в 2014, очнувшийся в 2104. Учеными создан спутник "Ковчег". Внутри "Ковчега" виртуальная реальность, куда скопировано сознание, всех, кого смогли оцифровать. Человечество спасено хотя бы на уровне сознания. Но "Ковчег" так и не запустили на орбиту. И герою нужно добраться до пускового механизма, перенести в "Ковчег" своё сознание, и достичь хотя бы виртуального хэппи энда. В финале образ Саймона встречается с образом другой героини на фоне идиллического пейзажа. Финал. Титры. Но после титров тебя возвращают снова в пустое тёмное пространство последнего уровня. Всё логично. В "Ковчег" сознание не переносится, а копируется. Тот, спасённый Саймон и не подозревает о Саймоне, оставшемся у пускового механизма. И живой Саймон тоже умер не в 2014 году, когда лёг под оцифровку, а только через год. И никакое сознание того, что где-то там в далёком будущем или далёком космосе есть твоя точная копия, не избавляет от ужаса смерти тебя вот этого, здесь, в этом теле, в этой точке. Не веселее, чем оставить потомкам свой интимный дневник. Саймон говорит.

Самое начало Тиндер-одиссеи. Я ещё бегаю на свидания почти каждый день. Иногда возвращаюсь через двое суток, ощущая запах выделений от бровей до бороды. Ещё нет никакого понимания, как это происходит, но после анимешницы Юко вновь проснулась какая-то студенческая смелость, азарт, вдохновение. Каждый раз Николай выслушивает рассказ в подробностях. Кроме одного случая. Пришлось даже поступиться мальчишеским желанием сдвинуть счётчик ещё на одно деление.

Ну вот и всё. Здесь мы простимся. Я стою одетый в коридоре. В куртке, обут. С неизменным кожаным потёртым рюкзачком. Последний подарок бывшей жены. Ночью ничего не было, просто болтовня, из которой стало понятно, что ничего хорошего не получится. Притягиваю к себе, и начинаем сосаться. Рука подхватывает грудь. Вторая расстёгивает джинсы. У неё, как сказала ночью, должны были наступить месячные, но, кажется, ещё нет. Ставлю её в догги, не снимая рюкзака, вхожу. Абслюнявленный большой палец лезет в зад. Ей это нравится. Я поднимаюсь с колен в полуприсяд, чтобы под удобным углом перейти к анальному сексу. Попеременно вхожу то в зад, то во влагалище, направляя движения рукой. Замечаю на заднице разводы. Видимо прямо сейчас начались - проскальзывает. Запах. Стоп. Поднимаю ладонь к лицу. На пальце болтается бурый, слоистый кусок говна. Всё моментально падает. Она уходит в душ. Я отмываюсь в раковине.
- Дерьмовое вышло расставание.
Смеёмся. Нежно целую её в лоб.
- Даже не думай никому об этом рассказывать.
Я обещаю и ухожу.

В интернете достаточно откровенных дневников, перемежающихся опросами подписчиков или ссылками на любопытные статьи. С удовольствием читаю "Ебучий Случай" в Телеграм. Там всё это и даже больше. Цитата из стандартного поста ЕС:

Мужики, если вы где-то вычитали, что в женщину надо совать пальцы, то, скорее всего, абзац надо было дочитывать до конца, потому что это не исчерпывающая информация. Такой, знаете, пункт со звездочкой, где самое важное мелким шрифтом внизу страницы подписано.
У меня один такой был чтец. Целуемся-тискаемся, а потом он такой хоба! Запихачил в меня все три фаланги и молча смотрит на меня с неподдельным интересом. Какое-то время ничего больше не происходит, лежу как дура с пальцем в вагине.
- И чо, - говорю, - если это продлится еще немного, молчание будет совсем неловким.
- Я жду, пока тебе станет хорошо.
- Если ты думаешь, что это как кипятильник в ведре работает, то нет.
- Но я же читал!

Конец цитаты. Стиль страдает. Советы пригодны разве что для чайников. Вопреки всему этому, чтение затягивает. Эффект форумов. Живого присутствия. Почти прямой эфир. Чтение затягивает, но совершенно не могу представить, как такое можно писать. Нанизывать на ленту или дату за датой непохожие друг на друга, но одинаковые истории. Ещё меньше я понимаю тех, кто находит в себе силы регулярно высказываться. Оставлять свой развёрнутый комментарий по каждому событию из какой-то области. Золотое правило гласит: #заткнисьиделайрепост. Все мнят себя колумнистами и лидерами мнений. И каждый повторяет: сколько людей, столько этих самых опинионов. Херня! По любому острому вопросу, будь то ЛГБТ-активизм или новое левое движение, спектр мнений ограничен. Два? Десять? Каждое из этих десяти возможных мнений выразил кто-то из сотни медийных с более-менее аудиторией. И если ты нашёл своего "представителя", то лучшее, что можно сделать в самом демократическом поле - в сети (демократичнее только тёмный интернет) - это добавить твоему мнению, сказанному его словами просмотров со своей страницы. Вот тебе самые что ни на есть честные выборы. Зачем мне рассказывать свои истории, если есть, упомянутый телеграм-канал, проект Секс Просвет на всех площадках, если Юрий Дудь делает для популяризации анилингуса больше, чем для привлечения клиентов в Эльдорадо.

Столько всего произошло. Но для того, чтобы написать новую главу не хватало единственного главного. Все идиотские события твоей жизни должны вдруг в одно мгновение сложиться в замкнутую композицию, обрести общий смысл, выстроится в знак. Кундеровские птицы случайностей - любимая цитата моей матери. И не важно, будут ли это вымышленные подробности, как в романах, или настоящие, как подобает дневнику.

К: А знаете, я не стала бы вести подобный блог. Заниматься секс-просвещением со ссылками? И ещё истории из реальных постелей с комментариями грустного андролога-сексолога-гинеколога? И порноанекдоты на последней странице? И подводочка: для тех, кто скучает по "СПИД - инфо"! Этакий синтез красивой истории с некрасивой анатомией. "Пишет вам простая девушка из Урюпинска. Возможно, моя история поможет таким же наивным и ещё верящим в любовь дурочкам. Всё началось, когда мне было 17. Он был старше, опытнее, мудрее." И т. д.

Не истории, не поток. Но только их странное сочетание. На следующий день новое событие разрушит всю гармонию этого полимера. Здесь и сейчас углероды случайным образом сложились так, что возникает жизнь. После такой дневниковой записи можно и умереть, ведь завтра эта цепочка углеродов разрушится. Как и полагается Желающей Машине Делёза. Абсолютно шизофреническое чувство восторга от того, что всё на своих местах. И вот я везу бабушку на такси, чтобы она больше не оставалась одна в пустой, уже проданной по документам, квартире, переписываюсь с Юко, а всё, что происходило эти полгода обретает смысл. И все башмачки пляшут одновременно в такт.

Каждое утро N. исписывает ровно три страницы в клеточку. Совет психотерапевта. Гигиеническая процедура. Утренние три страницы свободного потока мыслей. Я прихожу в гости, и мы начинаем обсуждать её открытия, новые мысли, до которых она дошла в своём опыте рефлексии. Ссоримся, обижаемся. Я включаю режим робота, отключая любую эмпатию к её обидам. В воскресенье она идёт к терапевту. Там обсуждает либо самое яркое откровение, либо самую неприятную ссору. Ещё пару дней мы обсуждаем её диалог с психотерапевтом. Слишком много осмысленности на единицу времени. Хотя дело не в количестве.

После главы "Глаз" сказала, что ей наконец-то нравится. Человек с самым увлекательным списком историй, девушка, способная обсуждать секс так откровенно, как никто другой, не говоря уже о её навыках, во всей своей рефлексии постоянно стремиться к обобщениям и формулам: в дневниках, в наших разговорах на балконе, в общении с психотерапевтом. А может, именно из-за этого. Вместо осмысленности я вижу только постоянную попытку свести жизнь к формулам из книг по психологии.
Между двумя этими полюсами: копании в бесконечных подробностях индивидуальных подходов к первому сексу и высокоумными обобщениями в странных терминах должна лежать какая-то золотая середина. Но её там нет. Потому что дело не в соотношении элементов, а в том, как сложившись в цепочку коннексий, ты взлетаешь вверх над этим натянутым канатом. В третье измерение. Сейчас вот стоим с окна, курим и обсуждаем Ghost in the She. От обсуждения различий между исходной мангой, культовым аниме и посредственным фильмом перешли, разумеется, к проблематике. Где границы Я? Герой, которому загрузили ложные воспоминания о несуществующей дочери, потерял себя? Главная героиня, не имеющая ни исходного тела, ни воспоминаний о своей личности? Загруженные в сеть, не стали ли они таким же говорящим Саймоном? Мне никак не удаётся объяснить, почему нет никакого "Я". Но без понимания этого момента идея преемственности становится просто очередной сладкой пилюлей ложного бессмертия. Да, я пятилетний давно мёртв. Я здесь и сейчас - и это бесконечно ценно - через хренову тучу воплощений - наследник его. И наследник, что важно - единственный. Что не менее важно - не растерявший наследство. Память лишь часть его. Но пока она держится за концепцию Я, невозможно объяснить, почему при определённых условиях любой элемент можно вынуть из системы, и не потерять в полной мере преемственности. Это слишком абстрактный пример. Мне нужен ощутимый, пробирающий до костей пример. Единственное, где бы от искусства была бы хоть какая-то польза.

Если человек, чьим мнением ты так дорожишь, похвалил твоё начинание, срочно кончай. Наверное, поэтому ничего и не писалось пять месяцев. Нет ничего губительнее для дневника, чем поймать поток.
Дмитрий Воденников воспел электронные дневники. Но нет ничего хуже открытых дневников. Хуже для пишущего, разумеется. У него складывается аудитория. Те, кто ждёт, что следующая глава будет похожа на предыдущую. И тут сколько не заполняй пространство столами, стульями и ложками, остаётся только умереть. Не потому ли и он, как поэт, убил себя? Замолчал.

Психосоматика. Слово, при котором у меня сразу всплывает образ А. Девушки, у которой каждое треволнение выражается то зудом лобка, то ангиной, то ещё какой-то хренью.

Когда работаешь с людьми, которые пережили страшные психологические травмы, пережили изнасилование, калечили себя, более того, когда сама идея вашей совместной работы в том, чтобы они вынесли эти переживания наружу, надо быть предельно деликатным. И это касается не только плавных округлых формулировок, когда обговариваете, что во время обнаженной фотосессии будет работать наш оператор и фотограф. Не менее важно, чтобы вдруг в процессе арт-практики не вылез какой-то крайне неудобный технический момент, вроде затекания красителя в ушную раковину или скомканности холста, или что угодно в таком роде. Поэтому перед запуском основных сессий с моделями пришлось неоднократно обкатать весь процесс на себе. мы назвали это этюдными сессиями. И поскольку процесс включал в себя не только саму арт-практику, но и полноценный сеанс с психотерапевтом телесно ориентированной школы, пришлось пройти и это. Так случился мой первый сеанс с мозгоправом.

И вдруг я чётко увидел, насколько точно копирую жизнь своего дядьки, человека, бывшего мне всю жизнь отцом. Его любовниц, его отношение к техническим аспектам секса, к своему телу (он был очень зациклен), к порнографии, его оставленного на воспитание другими сына, место которого я занял, его неумение заработать деньги, его постоянную вовлеченность в какие-то сомнительные творческие проекты, постоянные попытки бросить курить, даже его бездомность, когда есть скромный угол в чужом пространстве и несколько адресов близких женщин, где могут накормить, обласкать и мягко постелить. Я вдруг почувствовал, насколько весь этот внутренний дискомфорт связан с тем, что во мне живёт другой человек. Самый любимый, самый близкий. Человек, которому я обязан и теми немногими положительными качествами характера, и полностью чувству юмора (какое уж есть, но всё копия). Его угол был на Литейном в классической петербургской коммуналке. Там я его и нашёл после инсульта. Сначала к нему приехал сын, но подумал, что дядька снова развязался и запил. Взял какие-то вещи и уехал. После смерти дядьки бабушка и сдала. С каждым годом боль только усиливается.

А в одиннадцатом классе я, помню, сплю с ним. Он отвернулся к стене. Огромная белая спина. Потеет. Похрапывает. На табуретке рядом с полуразвалившимся диваном пепельница и зажигалка. Сигарет не осталось. И мой складной нож. У меня бессонница. Я беру нож. Долго нагреваю его на огне Крикета. И медленно прикладываю к правой щеке. Мать вызывали в школу. Не признался. До сегодняшнего дня никому не признавался, откуда почти уже незаметный шрам, бывший тогда перед выпускным жирной запечённой полосой от уголка рта до уха.

После терапевта начал сниться сон. Я вот так же лежу на Литейном. Дядька не человек, а большой белый, мокрый ком плоти. Меня переполняет чувство любви и отчаяния. Я плачу, обнимаю его. Понимаю, что он умер, что это не по-настоящему, и одновременно, что это он здесь. Говорю ему что-то. Кажется, рассказываю, что в моей жизни происходит. Про то, как семья развалилась, как хотел бы всё вернуть. Потом прощаюсь. Очень больно прощаюсь, плачу, прошу прощения, что оставляю его там одного, что не могу остаться с ним. Выхожу из комнаты. Вижу в подробностях весь засранный коридор. Открываю дверь на покосившуюся лестницу. Прохожу пять этажей до металлической двери на улицу. И не могу выйти. Она наглухо закрыта. Слишком в лоб сон. Без какой-либо творческого сюра нормального подсознания. Слишком иллюстрирующий сеанс. Такие сны мне снились в девятом, когда читал "Толкование сновидений" Фрейда. За это я и не люблю психологию. Она упрощает мои сны. Делает их понятными. Не в смысле - объясняет. Изменяются в худшую сторону сами сюжеты. Я хочу быть хорошим отцом. И не для того, чтобы мелкий спас меня после инсульта, а не уехал куда-то с друзьями, пока я буду срать под себя. Просто я хочу любить этого человека больше призрака. Пожалуйста, прости меня. Замолчи, и дай мне выйти.

После самого сеанса разделся и отработал свою историю на холсте. Красил яйцами, как поясняю наш проект друзьям. Фотографировала меня девочка с ампутированной ногой, волонтёрка живой библиотеки. Прекрасный формат дневников. Людей там называют книги. На кого-то больше читателей приходит, на кого-то меньше. Много на бдсмщиков. Интересно читателю. В Петербурге теперь два проекта Живая Библиотека. Был один. Но его создатель имел неосторожность слишком превозносить Хью Хефнера, создателя журнала Плейбой. Постоянно писал заметки о том, как много этот старичок сделал для современной культуры, а на смерть Хью так забил постами о его вкладе стену ЖБ, что от него отвернулись все феминистки и те, кто не так ценит этот вклад.

Кто читал какие-нибудь научно-популярные книги о гении Леонардо да Винчи? Сколько помню всех этих сказок, везде пишут про его уникальный способ вести записи. Зеркально. Так, что текст можно прочитать лишь в отражении. И везде это подано, как какой-то метод шифровки, писать непонятно. Не прямо. С детства бесила глупость такого заявления. Сразу же видно, в чём ключ - зеркально писано. Отражение в помощь, если лень. Нет зеркала, и так можно поставить буквы в обратный порядок. Неужели так сложно понять самое простое и самое естественное объяснение. Телесное. Соматическое, если хочешь. В десятом я намеренно собрал всех, кого знал левшей и попросил их сделать один простой эксперимент. Писать зеркально. Достаточно обратить внимание, как неудобно (хотя и привычно уже) левши выгибают руку, чтобы писать слева направо. Для кириллического и латинского шрифта курсивное написание разработано для удобства правшей. И если ты ведешь записи для себя только, и достаточно уделяешь внимания осознанности, чтобы приноровиться и писать, и читать иначе, почему бы нет?

Ещё отдыхаешь? Или готова сделать со мной следующий раунд? Тема максимально широкая: может быть и откровенной, и абсолютно абстрактной. У меня сейчас появились знакомые, которые хотят более полновесно участвовать в блоге, чем просто ответами - брать на себя написание отдельных глав от своего имени, главы со сменой авторского текста. И мне очень интересно спросить: а, если бы ты решила вести блог о сексе, каким бы он был? О чём и как бы писала? Какие мысли, идеи ты хочешь максимально распространить (не важно секс-просвет это или наоборот - традиционалистское "не надо вывешивать простыни"). Насколько это был бы личный или безличный блог?

-Йоу! Да, несколько дней назад вернулась. Наверное, я бы не хотела вести никакой блог, но если представить абстрактно, то это было бы что-то типа стендап-шоу с весёлыми историями. Но я так не умею.

Мне следует молчать, в конце концов, это читает в Фейсбуке мой отец. Скучаю по нему. Боюсь.
- Ну, твои шуточки не трогают меня, мне в рот уже залетал член, хотя и случайно.
- Что? Как член может залететь случайно?
- Ну... Он её трахал. Я зачем-то полез нализывать клитор. Он разогнался, неудачно выскочил и залетел мне в рот. Почувствовал вкус резины.
Я тоже не умею смешно.

Бывшая жена начала вести дневники-воспоминания о своём отце. Сделала цикл картин по воспоминаниям о том, как выглядела его мастерская, куда он забирал её в свои отцовские дни. Она любила его больше всех. И, если не она, никто не расскажет о нём так. Она - единственный носитель его. Все девять лет, что мы были вместе, он снился ей. Наверное, снится и теперь. И боль никогда не становится меньше. Все годы, что они жили раздельно с его женой, он не ставил штамп о разводе. Говорил, что это помогает отмазываться от женитьбы на последующих.

Разумеется, за эти пять месяцев я давно дочитал Авиатора. Там есть невероятно сильные композиционные ходы. И за это я люблю эту книгу. Структура, композиция - вот, что восхищает в прозе. То, чем "Такая девочка, совесть мира" Петрушевской, новелла о татарской давалке и вечно неверном муже, выгодно отличается от соседних её же рассказов. Хаотично разбросанные по нарративу фразы, которые после прочтения вдруг зажигаются созвездием, единственно возможной, единственно рождающей жизнь последовательностью. Но то, что страдает в Авиаторе - дневниковая форма. Абсолютно беспомощная пародия на дневник. Особенно, когда - на параллельный дневник трёх разных людей. Глупые отсылки, не углубляющие понимание, а просто ради, не дающие объёма.

Если говорить о совершенном произведении на ту же тему: глава "Часовщик" графического романа "Хранители". История того, как этот обнаженный великан с синим пенисом не вспоминает, но реально существует в каждый из якобы хаотично перемешанных фрагментов воспоминаний.

Мы стоим с N. на балконе и обсуждаем Призрака и важность преемственности. Вслед за авторами последовательно отнимаем у человека одну за другой составляющую, пытаясь понять, где проходит граница. В разговор постоянно встревает Саймон из Сомы и живые существа, размножающиеся делением, и - соответственно - прямые наследники самых первых своих предков, будь у них психическое. Всё портит тот Саймон в темноте, полный ужаса собственной смерти.

- Вот! Всё же ясно! Смотри! Это и есть ребёнок из мультфильма! Единственный настоящий ключ к бессмертию. Не к подъёбкам вроде религии, дубликатов, наследников или памяти! Нейронный мост между двумя существами. Не обязательно копиями. Полный мост. Два Я ощущают себя единым. Абсолютно единым существом, с полным слиянием ощущений, воспоминаний, отношений. На короткий промежуток моста, совместной жизни, они - одно. И отключи их от этого симбиоза, разрушь связь, каждый пойдёт копией друг друга, но с первой же секунды отдельной жизни обрастая новой незасвидетельстванной никем историей, и всё тем же ужасом смерти. Но вот сейчас они - мост. И в этот момент, один Саймон умирает. Сразу. Выкл.