пролонгированная мысль. основание

пролонгированная мысль. основание

НЕБЕСНЫЕ ВРАТА ШТИРЛИЦА

В августе 2018 года исполнилось 45 лет со дня премьеры телевизионного фильма "Семнадцать мгновений весны", подарившего нашей культуре легендарную фигуру советского разведчика Макса фон Штирлица.
     В сентябре минуло 25 лет со дня смерти Юлиана Семёнова - писателя, Штирлица придумавшего. Создателя этого героя сегодня обвиняют во многих грехах, от несоблюдения исторической достоверности до сотрудничества с КГБ, но факт остаётся фактом: автор произведения жив, пока живы его герои, а наш Штирлиц, он же Максим Исаев, он же Всеволод Владимиров - оказался поживее "ихних Бондов". Подтверждение тому - возникший в уходящем году интерес к исаевско - Семёновской ТОПОГРАФИИ. Интерес не просто живой, но овеществленный, искренний, а порою даже глубоко лиричный.

    Владивосток
  В середине января первый ( и сразу весьма необычный, не рельефный, но контурный, вырезанный из листа металла) памятник Исаеву - Штирлицу появился во Владивостоке, на Светланской улице, в полукруглой арке напротив старейшей в городе гостиницы "Версаль". Место выбрано очень точно: по легенде, Юлиан Семёнов придумал своего главного героя в этой гостинице, когда останавливался здесь в начале 1960-х годов.В реальности всё тоже оптимистично: по признанию самого Семёнова, о Максиме Исаеве ему рассказал бывший чекист Роман Николаевич Ким, уроженец Владивостока,работавший здесь в годы Гражданской войны. Именно здесь, в столице Приморья однажды "...появился молодой человек - лощеный, по - английски сдержанный, завсегдатай ресторанов, скачек и приемов в иностранных миссиях.
Человек этот великолепно говорил по-английски и по-французски, был очень остер на язык, хорошо образован и обладал яростной журналистской хваткой: сенсацию он чувствовал за версту, и его побаивались даже журналисты из американской газеты..."
     Яростного журналиста звали Максим Максимович Исаев, и у ресторана "Версаль" его образ местные жители попросили попросили задержаться неслучайно: тут он познакомился со своей будущей женой и матерью своего единственного сына - Маленькой Гаврилиной. Познакомился вполне по - Бондов, за что Юлиану Семёнова должны быть благодарны все романтически настроенные молодые кандидаты в разведчики, а заодно и их трепетное дамы: "Из-за столика, поставленного близко к двери, поднялся франтоватый молодой человек, быстро подошёл к офицеру, который уже ухватил пистолет за рукоять, и чуть тронул его за плечо. Офицер обернулся,и молодой человек с размаху ударил его в подбородок.
     Вскоре защитник благодарной Сашеньки Гаврилиной стал для неё гидом по городу, и нам остаётся только удивляться, откуда недавно прибывший в город " чудесный молодой товарищ" из Москвы так хорошо ориентировался в его запутанных маршрутах с Гнилыми углами, Миллионками, Копейками и прочими экзотическими для Московского уха и глаза, очкурками (то есть, глухими углами) Владивостока.
     В сериале "Исаев", снятом уже а наши дни, будущий Штирлиц, вдобавок ко всему ещё и говорит по-японски, что делает его уж совсем почти местным жителем, так что Исаев для жителей Владивостока точно свой, имеет право на этот удивительный, не бросающийся а глаза, но наблюдающий тайком за прохожими из полукруглой арки, памятник.
      Предыдущая цитата взята из первой, по хронологии написания, книги о приключениях Штирлица - "Пароль не нужен". В одном из самых поздних романов - "Приказано выжить", владивостокский "Версаль" вновь всплывает в памяти героя и самым необычным образом. Герой Советского Союза полковник Максим Максимович Исаев оказывается между жизнью и смертью в лапах группенфюрера Мюллера (даже в романе далеко не такого симпатичного как в фильме). Когда Штирлицу делают укол "сыворотки правды', он, напрягая последние силы (да, только так и бывает в романах про шпионов!), пытаясь не выдать фашистам страшных тайн, вспоминает самое важное, что случилось в его жизни, но не служебное, а личное, глубоко интимное: "ты отвечай им не торопясь, вспоминай про Москву, ты же помнишь свой город, ты его очень хорошо помнишь, он живёт в твоём сердце, как Сашенька, и как сын, вспоминай, как ты впервые встретил свою любимую во Владивостоке, в ресторане "Версаль"..."

    Узкое.
Штирлиц не просто помнил свой город", он его искренне любил, под действием "сыворотки правды' помещая его в течение же его сокровенные камеры и предсердия, в которых обитали жена и сын, где жили воспоминания о ресторане "Версаль". Но была ли Москва родиной Максима Исаава - Всеволода Владимирова? И для какого именно места в Москве нашелся уголок в сердце прославленного киноразведчика.
Ответ на второй вопрос Юлиан Семёнов не просто вложил в уста своего героя, он сделал это дважды, хронологической стяжкой укрепляя точную привязку к местности.

Роман "Пароль не нужен", основанный на событиях во Владивостоке, написан был первым, но позже появилась книга "Бриллианты для диктатуры пролетариата", где Исаев ещё не Штирлиц, а пока в значительной мере Владимиров. Действие романа разворачивается то в Первопрестольной, то в европейском Ревеле, но, когда все заканчивается и измождённый разведчик садится в поезд, следующий из Эстонии на родину, он вновь вспоминает главное и мечтает о самом дорогом.
   "Сразу отца в охапку, - думал Всеволод, радуясь близкой осуществимости этой своей мечты, - и немедленно в Узкое.
      Они очень любили это место: дворец, построенный по проекту Паоло Трубецкого. Отец в первый их приезд сюда подвёл Всеволода к воротам в поместье, было это на закате.
- Жди - сказал он шёпотом, - и смотри внимательно, сейчас будет чудо.

      Солнце медленно, тяжёлыми рывками, опускалось. Оно ударилось об арку, замерло на мгновение, потом стремительно стекло вниз упруго заполнило собой овал ворот и было так несколько минут - плененное солнце, не властное вырваться из геометрической точности арки, и смотреть на это бессилие светила, пусть даже временное, было жутковато.
   Отец хвастливо глянул на Всеволода и сказал:
- Это я сам открыл."

Узкое - не Владивосток, и, даже не каждый москвич сегодня знает, что это за место. Требуются пояснения, тем более, что документальных свидетельств о том, как и почему Узкое оказалось настолько важно для автора Штирлица, что Юлиан Семёнович дважды с нескрываемым пиететом упомянул его в своих романах, пока не обнаружено.

В наши дни усадьба Узкое находится в черте Москвы, внутри МКАДА, в полутора километрах от станции метро Коньково. Окружённая частью Битцевского парка, она спрятана от досужего постороннего взора, а статус санатория Академии наук уже почти на столетие укрыл её от жадных глаз риэлтеров разного пошиба.
Только краеведы - любители, да местные старожилы ведают, что широкие аллеи ведущие в лес, от Профсоюзной улицы, и от Севастопольского шоссе, упираются в каскад старинных прудов с огромным парком. Там проложена ещё одна аллея - липовая, воспетая Пастернаком в стихотворении, отрывок из которого вынесен в эпиграф. Высшая там и красивейшая пятиглавая церковь, воздвигнутая двумя веками ранее и хранящая свою - интересную и драматическую историю. Дворец, создание которого Юлиан Семёнов ошибочно приписал Паоло (Павлу Петровичу) Трубецкому - довольно большой, но уже разрушающийся дворянский особняк, последней четверти XVIII века, перелицованный век спустя. В 1896 - 1897 годах, когда Паоло, родившийся и выросший в Италии, приехал в Россию и навестил в Узком своих двоюродных братьев Петра и Сергея Трубецких, дворец уже стоял на том же месте, что и сегодня, а чудесная полукруглая арка, которую Владимир Александрович Владимиров показал своему сыну Севе, построена и того раньше - скорее всего, в первой четверти XIX столетия. Но не только старым социал - демократам свойственно ошибаться.

      Когда Штирлицу было "приказано выжить", мучаясь под воздействием наркотиков Мюллера, после "Версаля" он вспомнил и Узкое. Теперь, путаясь в лабиринтах затуманенном препаратом сознания, он уже и арку приписывает Паоло: "Папа меня очень любил...

Потому что я у него был единственный...
У него была родинка на щеке... На левой... И красивая седая шевелюра...Мы с ним часто ездили гулять. В Узкое... Это маленькая деревня под Москвою...
    Там стояли ворота, построенные Паоло Трубецким... В них опускалось солнце... Всё... Целиком. Только надо уметь ждать, пока оно опустится... Там есть такая точка, с которой это хорошо видно, сам Паоло Трубецкой показал это место папе..."
    Когда же к штандартенфюрера вернулась ясность сознания и привычная способность бритвенно - остро мыслить, он наверняка сам рассказал отцу о замечательном эффекте, который производит высокая арка в римском стиле, обозначающая парадный въезд в Узкое с запада, с Калужского шоссе." Он должен был сказать отцу (не мог ее сказать!), что ворота, названные по-простому Западными или,за подсвеченное отцом свойство - Небесными, построены мною раньше самого дворца, ещё во времена, когда усадьба принадлежала прославленному роду Толстых, а значит, и честь первооткрывателя их волшебных качеств принадлежит кому-то другому.
    Известно ли было отцу и сыну Владимировым о смерти в Узком дружившего с братьями Трубецким философа Владимира Соловьева? Безусловно. Интеллигентный лиц человек, профессор права Санкт - Петербургского университета (как сегодня выясняется, - кузницы разведывательных кадров с давних лет) должен был знать и высказывание по этому поводу поэта и черносотенцев Василия Величко: "Невольно р
Приходят на память слова об узких вратах в царствие Небесное. В самом этом названии есть что-то роковое для человека, у которого были самые широкие взгляды в России". Но вот сыну - человеку с самыми широкими взглядами в ВЧК, об этом точно было некогда. Суета чекистских будней унесла его на Восток ещё до того, как был подписан декрет о передаче отнятого у Трубецких, Узкого, советским академикам... Думаю, Максиму Исаеву такое решение понравилось, тем более, что все же любимое Узкое не было его родиной

Гороховец: арка, которой пока нет.
В советском массовом сознании образ Штирлица укоренилось фильм "Семнадцать мгновений весны". Помните, в самом его начале разведчик сидит на пригорке и под гениальную музыку Микаэла Таривердиева смотрит на журавлей?
О чем он думает в тот момент, можно узнать из книги ( правда, там этот эпизод случается позднее): Штирлиц остановил машину возле озера. Он не видел в темноте озера, но знал, что оно начинается за этими соснами. Он любил приезжать сюда летом, когда густой смоляной воздух был расчете желтыми стволами деревьев и белыми балками солнечных лучей, пробивавшихся сквозь игольчатые могучие кроны. Он тогда уходил в чашу, ложился в высокую траву и лежал недвижимости часами. Поначалу ему казалось, что его тянет сюда оттого, что здесь тихо и безлюдно, и нет рядом шумных пляжей, и высокие желто-голубые сосны, и белый песок вокруг черного озера ...
Потом Штирлиц понял, что его тянуло именно к этому озеру, оттого, что вырос он на Волге, возле Горохова, где были точно такие же желто-голубые сосны, и черные озера в чащобе, прораставшие к середине лета зеленью.
Это желание приехать к озеру было в нём каким-то автоматическим, и порой Штирлиц боялся своего постоянного желания, ибо - чем дальше, тем больше - он уезжал отсюда расслабленным, пащмягченным, и его тянуло пить..."
   Да, все уже знают: Гороховец не стоит на Волге, от города до Великой реки около 80 километров, но... нас же не смущает "историческая реальность" самого Штирлица?
Он-то для нас живее всех живых. А раз так, то из всех упоминаний автора о его герое следует: скорее всего, Всеволод Владимиров родился в Петербурге, где преподавал его отец, но подлинная, осознанная разведчиком, его родина здесь - в Гороховце. Почему так случилось, понятно. В этих местах в советское время проходили военную подготовку поколения молодых востоковедов, учившихся в МГУ. Одним из них когда-то был будущий переводчик с пушту, журналист и писатель Юлиан Ляндрес, взявший себе псевдоним "Семёнов" по имени отца (связь "отец - сын" - один из главных Семёновских императивов, обнаруживается во многих его произведениях). Из личных воспоминаний автора произрастает и любовь его героя к Гороховце, малюсенькой у городку, затерявшемуся на Федеральной трассе М7 между Владимиром и Нижним Новгородом.
    Возникший недавно слоган : "Гороховец - родина Штирлица" мне лично очень нравится. Во многих странах небольшие, и, скажем прямо, депрессивные и деградирующих населенные пункты возрождаются к жизни, целенаправленно находя у себя достопримечательность, интересную туристам. Желательно иностранцам, но свои тоже подойдут - лишь бы шли! Гороховец дерзко сделал первый шаг сам. Летом этого года в городе с успехом прошла выставка, посвященная одновременно и Максиму Исаеву и его автору, организованная при поддержке музея Юлиана Семёнова в Крыму и открытая с участием дочери великого детективы как, по праву гордящейся своим знаменитым отцом.
Все понимают: это только начало, первое движение на пути к открытию полноценного Музея Штирлица.
Почему бы и нет?
Это часть нашей культуры, на которой наши же люди могут честно зарабатывать со временем, наверно, есть смысл ждать, что а Гороховце, - установят и памятник Штирлицу. Где-нибудь пусть не на берегу озера, но хотя бы у фонтана.
Не удивлюсь, если он будет вписан в большую полукруглую арку - такую как во Владивостоке или в Узком ...

Александр Куланов 2010.

kulanov.ru