Ползучую ёш мать

Вся наша жизнь её лишь ритуал
И церемония взаимоподражаний
- Я словно ангел крылья потерял
- А я красивая история страданий
- Я непременно знаю как уметь
- Я песня обо всём что только вижу
- Я полюбил и не могу уже терпеть
- Я слабым быть и слабых ненавижу
Мы проживаем цепь пародий
за маской смысловых извратов,
вживляясь в актуальности мелодий,
как перспектива прошлого в цитатах.
- То плутовство без цели.
Уж в целом не приватна большинства приматность ритмов.
В прожекторе божественная лажа в диких стонах,
как пантомимный жертвенный притон инсинуаций и алгоритмов
имитаций. Бандерложьих пищеводов пир - мир внутренний питона!
Один ползучий долговязый всеедрючий пищевод с глазами
и царскими правами, закономерно блеет голосами объедения.
Охотничее гада бдение, согласно с болью и религией терпения
кастрированной воли - в маскировке естественна сноровка притворяться.
А тем поинтересоваться пробовал хоть кто нибудь хоть раз ответом:
Чем в мире этом обосновано для нас табу эдема всех прекрас?
Ну если уж в чертогах рая запретов нет ни в чём,
уж роли не играя, мораль теперь уж не причём,
и там лимит греха уж за пределом?
Ползучую ёш мать, так в чём же дело?!
Когда ж нам жить, скажите же когда?
 Ответ: Всегда!
Аз Есмь!
 ...над бренностью звучит
И крест не зачеркнёт тот глас!
И не указ в том полумесяц
в процессе пожирания звезды
- мзды жертвенной иллюминатов и жрецов.
Уж хватит... на наши головы жнецов
и злата соборного поборника.
За все развраты рая быть затворником
и жертвенным страдальцем не спеши.
Скитальцу вольного выветриванья лжи
Сродни лишь просвещения просторы.
В канонах же невольничее горе -
извратным растлеванием мечты,
свободы порицанием нетленной -
закона сверх самой природы,
гуманностью
и истиной сквозь суеверий стены,
данностью единственной и верой
в гармонию и процветание вселенной!