Трагедия белого медведя

Растаяло поле серебряных льдов –               
и берег покрыла вода океана.               
Зима покатилась к северу рано,               
снимая крепленья холодных оков.               

Медведю всегда панацеей зима:               
на льдинах – белухи или тюлени,
к обеду и нерпа ему во спасенье,
хоть заяц... От голода всё – в закрома.

Теперь же пространство пустое вокруг,
вода да вода – где сыщешь съестное?
Полярное лето – время лихое:
все льды снёс безжалостный градуса плуг.

Непросто медведю сезон пережить.
Охотиться нужно в своём ареале.
Собрату при встрече лишь зубы оскалит
и снова в угодья свои он бежит.

Был молод когда, то за самку порвать
мог мишка-полярник любого собрата.
Подругу привёл он в ледовую хату,
женой чтоб была, а мишуткам чтоб – мать. 

Сейчас  уже стар для лихого ловца.
...Как лето прожить и как пропитаться?
А может такое (чур его!) статься –   
ни зайца поймать ему и ни песца...

Нет льдины окрест, где бы смог дрейфовать,
стремиться на север, ведь там лишь спасенье,
где мишку ждёт жирное мясо тюленье,
(под шкурой хозяйской жирок не сыскать).

...Похоже, на льдину медведь опоздал:
виною голодные вечно косатки.
К торосу он плыл и думал – в порядке,
но хищник морской, что сильнее, напал.

Поднялись как смерть из арктических вод
живые лобастые "субмарины".
На солнце горели могучие спины.
Беспомощный мишка был их... "бутерброд".

Не мог он поверить, хозяин пространств,
арктический царь и всех повелитель,
что более мощной силы носитель
погрузит его в унизительный транс.

Косатка ударила – страшный пинок!
Медведь подлетел, и лапою брюхо
закрыл, чтобы сразу не выпустить духа.
Не чуял от страха клыков своих, ног.

ВражИна таранила каменным лбом,
волчком в свинцовой воде закрутился.
Наверное, к Богу уже обратился,
почуяв конец всем медвежьим нутром.

Казалось, у кошки безвольная мышь – 
огромная белая туша медведя.
Взлетая, герой наш о помощи бредил,
но всюду ни писка - полярная тишь.

Но тут вдруг косатка вильнула хвостом:
неужто, с добычей своей наигралась?
А жизни в медведе осталась лишь малость.
На льдину упал он спиною, хребтом.

Почти без сознанья облапил торос,
по льдине щербатой ползёт без дыханья.
Косатки достать не смогли его в "ванне",
в которую брюхом израненным врос.

Толстенный держал его сумрачный лёд,
окрашенный кровью. Держал его крепко. 
И страшной скульптурой чудовищной лепки
казался не съеденный тот "бутерброд".


Иллюстрация из Интернета.