4. Жёсткий ветер

 ПОСЛЕДНИЙ ЗАСЛОН

                1.

Все царя
                предают!
Пропала страна!
Юнкерам
                раздают
Патроны сполна.

Крик, гам:
               «Рота, вперед!»
Прям от угла
                строчит пулемёт.

Матрос орёт: «Снаряд давай!»
Ватага прёт: «Не отставай!»
Три пушки враз плюют картечь.
И юнкерам пришлось залечь.
               
Юнкера полегли.
                Пал последний заслон*.
Петроград не смогли
                отстоять и закон.

Матросня вся пьяна.
Раздают кокаин.
Осушили до дна
Погреб марочных вин.

Опустилось светило в балтийскую глыбь
Покатилась Россия в кровавую зыбь.


                2.

Жаль этих мальчиков военных.
Они не в то родились время,
Хотя, признаться откровенно,
В России нашей непременно
Любое время -- это бремя.

Все ждём, когда наступит праздник,
Но вместо   счастья -- страх да пули.
И сносим без тревог  и паник,
Когда очередной избранник
Покажет нам большую дулю.


                3.

Если б император вновь Россией правил,
Пушки на Донбассе точно не стреляли б,
Толпы березовских не трясли б Россию,
На селе крестьяне хлеба не просили б.
Возникает дума: может быть и зря
Пьяные солдатики сбросили царя.


   
 *Юнкера Владимирского военного училища последними в Петрограде (11 ноября 1917 г.) противостояли большевикам. Погибли около 200 юнкеров. 70 юнкеров были расстреляны у стен Петропавловской крепости.





ПЕТРОПАВЛОВСЕИЙ СОБОР
                1.

Когда вечерняя заря
За островами угасает
И только шпиль ещё сияет,
Надежду светлую даря,

Все бастионы  в темноте,
К Неве прижавшись,  просят света.
И вдруг, как яркая ракета,
Взмывает башня в высоте

Свет метит башенки и, стены,
Жжет равелины в меру сил,
Монетный двор не позабыл
Подзолотить, как задник сцены.

И Петропавловка в ночи
Всплывает  словно  бонбоньерка
Светла, изящна.  На проверку
Совсем на бург. Хоть что кричи

В её закрытые ворота
Ты не дождешься адъютанта.
Спят у собора коменданты
Их не хранит гвардейцев рота.

И императоры молчат.
Из Трубецкого  бастиона
На казнь не шлют злодеев трона.
«Ворота смерти» не скрипят.

Лишь дева топлес и с веслом
Стоит судьбой  над Ботным домом
Да страшный царь  сидит обломом
На стуле, бронзовом  притом.


                2.

Керенский-дешёвка приказал
Ценности соборные доставить
Прям на Николаевский вокзал
И оттуда на Москву отправить.

Тотчас опустел иконостас,
Сдёрнули  с надгробий все медали,
Древние лампады и атлас
Вражеских знамён и блеск регалий,

Как и злато-серебро венков,
Ценные кресты,  потиры, чаши
В ящики забили. Будь таков!
 Сплыла из столицы память  наша.

И с концами. Где они теперь?
 Может быть  в Пекине иль у чехов
Может быть в Москве, где на утеху
Спрятаны за  кованную  дверь.

Зря турист  торопится в собор.
Кроме голых стен и плит надгробных
Да знамен искусственных набор
Ничего не встретит взгляд подробный.



     МОЛОДЦЫ, ЕВРЕИ!
                1.

Во всю уважаю евреев.
Уж если за что-то берутся,
То все на работе звереют
и всех заставляют звереть.
Над ними  делячество  реет,
гешефты конечно же вьются.
Но всё они сделать сумеют.
Вот все б так умели уметь!

Поставил Ильич дядю Лёву командовать Армией Красной.
И сотни полков очень клёвых, где, каждый политик – еврей.
В атаках лихих и бедовых, в походах былинных, опасных
Советы спасли от бредовых,  от белогвардейских затей.

Ягода  возглавил чекистов.
Начлаги-евреи  без скидки
Заставили зеков нечистых
работать везде на ура.
Разросся ГУВАГ: это чистки
позволили строить Магнитку,
Уран  добывать, золотишко
и много другого добра.

На важное дело учёных собрал неуёмный Лаврентий.
Конечно, евреев кручёных, которые в бомбе секли.
И в желтой степи  прокалённой возникло крутое видение.
У НАТО Россия  в печёнках.  Но всё! --  обижать не могли.

Уже четверть века болеет
и корчится в муках Россия.
Резон несомненный евреев
поставить к большому рулю.
Нам  станут  завидовать свеи,
а так же норвеги крутые,
Как шлюпки завидуют, рдея,
большому в огнях кораблю.

Но скептик воскликнул: "Химера! Стояли они у кормила.
И власти набрались сверх меры. И стали они блефовать,
Как те шебутные эсэры. Считали, что Бунд -- это сила.
И в тридцать седьмом, для примера,пришлось кой-кого расстрелять".



               2.

-- Что сталось блин с Одессой!?
-- Уехали евреи!
А вы, что полагаете, легко с Бандерой жить?
И с бронзовой кобылой 
И с Домом профсоюзов
И с флагом жёлто-синим?
На мове говорить.

-- Куда ж они уехали?
-- Ну, в основном, в Израиль,
В Америку, в Канаду и где получше жизнь
-- Из государств всех дальних
Нам лучше бы с Израилем
И торговать и ладить
И может быть дружить



                МАВЗОЛЕЙ

                1.

Страну потрясло неутешное горе.
Склонились знамёна в печальном уборе.
Застыли составы, умолкли заводы,
Поникли мужчины  кремнёвой породы.

Крестьяне с морозной, заснеженной дали
Тянулись простится,  душой припадали
К почившему в бозе вождю и провидцу.
У гроба мелькали восточные лица.

Чтоб лик мудреца не пропал под землёю,
Вождя умастили особой травою.
Его поместили в хрустальные  нелра,
А недра накрыли футляром из кедра.

Со временем кедр заменили гранитом,
Кровавым порфиром и лабродоритом.
И  меж серебристо еловых аллей
Прекрасный и строгий возник  Мавзолей.


                2.

вятое место. Салют, оркестры.
Солдаты строем. Толпой невесты.
Плывут знамёна. Грохочут танки
Народ гуляет здесь  с позаранку.

А на трибуне большие люди
«Ура» несется. Гулянье будет
И будут песни и будут пляски…
Но поразила Державу встряска!


                3.

Зеркальные стёкла, хрустальные грани,
И гений под ними наветом изранен.
И вьются ехидны. воняют гиены.
Грызут и бетон и кирпичные стены.

Его защитить и избавить от боли.
Бессилен гранит, ну а мрамор тем более.
И трудно сказать устоит ли махина?
Наверное рухнет: ведь мы не едины.

Кто -- за, а кто -- против. Раздрай у народа.
Но веет над прахом святая природа
Из уст мудреца предсказание несется:

«ПАДЁТ МАВЗОЛЕЙ -- И СТАНА РАСПАДЁТСЯ!"




 УКРЕПРАЙОН
            1.

Вдоль Сестра-реки
Доты мощные.
Не возьмут их ввек
Финны тощие.

Маннергейм КаУР*
Штурмовал  да зря.
Баз солидных «дур»
Взять его нельзя .

Положил солдат
На Сестре застрял:
не на жизнь на смерть
Мощный УР стоял.

На Сестре застрял.
Пушки веером:
Заблокировал
Город с севера!


                2.

Возле брошенных ДОТов цветёт земляника.
 Громом пушек гремит молодая гроза.
Амбразуры глядят на озёрные блики.
Без орудий, стволов, как пустые глаза.

Отслужили своё  ветераны КаУРа.
Отразили напор.   Маннергейм не прошёл.
В самый раз проводить посещения и туры
По Укрепрайону для вузов и школ.



Вот бы взять и хотя бы   один «Миллионник»
Обустроить, отладить и всем показать.
Что не даром советский народ-трудоголик
Помогал государству победу ковать


                3.

Все же оказался Маннергейм в Пальмире.
Это потому что гордый Ленинград
Петербургом кличут в постсоветском мире.
Это потому, что предан дивный град.

Ушлые чинуши для помпезной роли
В бронзовом обличии привезли врага.
Стены ленинградские  вздрогнули  от боли.
Ну а ленинградцы дали по рогам.

Бюрократ российский – казнокрад и циник.
Всё, что ни прикажут  отвечают: «Есть!»
Совесть замещают в нём   евро и  полтинник.
Совесть замещают.  И конечно  честь.


* Карельский укрепрайон (100 пулеметных ДОТов, 20 артиллерийских ДОТов).  УКРЕПРАЙОН
         

НУЖНЫ ЛИ ВИТАМИНЫ?

                1.

Были ль абрикосы в магазинах
Или только были на базаре
Он не помнил. Помнил: апельсины
За стеклом  лежали словно баре.

Мама покупала их не часто,
Раз в году, на новогодний праздник.
И такое .это было яство,
Что не нужен был сусальный пряник
(Раньше народ не страдал витаминной озабоченностью)


                2.

А зачем стараться, хавать витамины
И зачем пытаться жизнь продлить свою
Батюшки сказали: «Дети все невинны.
Ангельские душеньки будут  жить в раю»

Значит чем ты больше маешься на свете
Значит больше гадишь,  портишь   и грешишь
И ни рай, ни кущи ввек тебе не светят.
Вместо рая точно ты получишь шиш.
(По церковным понятиям следует не продлять жизнь. а как можно быстрее протянуть ноги)


                3.

            А, МАЖОРЫ ПРОТИВ!
           (Мажорская песенка)

Эх, хорошо в Стране богатым быть!
Эх, хорошо в своём  поместье жить!
Эх, хорошо свою Страну доить!
Галстуки парижские носить!
И шагая решительным шагом,
Предавая заветы отцов,
 Знай один лишь ответ –
всем ленивым привет:               
Несогласных дави как котов!

                ЛАНДЫШИ

                1.

На Маковно* прибыл сапёрный отряд
И стал возводить на околице
Окопы, два дзота и надолбы в ряд:
Видать к обороне готовятся!

И верно пора, За границей лесов
Дрожало тревожное зарево.
И слышался гул орудийных стволов.
Кипело кровавое варево.

«Наверное многие там полегли», --
Старухи плели   на завалинах.
Но даже представить они не могли
Картину в огне и опалинах.

Чтоб эту картину представить в цветах,
Не хватит ни крапа ни кадмия.
 То гибла весной  в новгородских лесах
Вторая Ударная армия.



                2.

На Маковне палатки встали в ряд:
Там развернули госпиталь военный.
И попросили медики ребят
Собрать цветов для медицины ценных

Они из нежных ландышей могли
Создать настой.  Густой отвар варили.
И всё! Пока в борах цветы цвели,
Ребята в школу не ходили.


                3.

Когда по весне в ленинградских лесах
Белеют душистые цветики,
Старик вытирает слезу на усах
Чтоб внуки её не заметили.

И он вспоминает как годы текли,
Как  тихо  забылись все павшие,
И вклад, что детишки в Победу внесли:
Двенадцать корзин нежных ландышей.


___________________________________________________________
*Небольшая деревня в Новгородской области

 МОЦАРТ В ПОДВАЛЕ

                1.

Моцарт в каждой пьесе
Чёток и ритмичен.
Где то в меру весел,
Где то и трагичен.

То звучит парадно,
То рождает смех.
Тонко, элегантно,
Он чарует всех.


                2.

Взвыли сирены
Люди все в подвалы
Быстро по ступеням.
Дети в одеялах,
          женщины кто в чём.

Дрогнули плиты.
У детей глазёнки
Ужасом налиты.
Сыплется щебёнка
         вместе с кирпичом.

Взвинчены нервы.
Все на пределе.
В темном подвале, где холод и лёд,
С жуткой улыбкой
Мальчик на скрипке
Моцартом струны  скрипичные рвёт.


                3.

Выжил мальчишка и стал скрипачом.
Слава, гастроли, награды, почёт.
Скрипка всех властно за сердце берёт.
Чудо-смычку вроде всё  нипочём.

Чисто колдун этот странный скрипач!
Так отчего эти стоны и плач?
Правда проста, но не знает народ:
В скрипке под декой блокада живёт.


                ПУТЬ ПОД ЛУНОЙ
                1.
 
Город нервно затих: скоро будет налёт.
Лишь стучит метроном словно пульс старика.
Осторожно машины спустились на лёд,
А ледовая трасса увы не легка.

Двери настежь в кабине, чтобы выпрыгнуть смог
Из нырнувшей  машины усталый шофёр.
А детишки не выпрыгнут.  Добреньки бог
Их отправит на дно, на холодный простор.


                2.

Снег,
        как крупа по глазам.
Полынья чуть парит.
Дал шофёр
Наугад по газам

Лед
    под машиной трещит.
Кузов полон детей.
Все без мам
Но никто не пищит.

Ночь негодяйка светит лунищей.
Вот уже бомбы отчаянно свищут.
Негде укрыться лёд и вода.
Как бы на дно не уйти навсегда.

Твердь,
           как спасение от бед.
Берег
         дальний зовет.
Полосой
 разливается свет.

Стоп!
       Жуть уже вдалеке.
Из кабины шофёр
Выпал вон
С злым осколком в руке.

Люди спешат оделить детей пищей.
Вроде спаслись. Но за утлое днище
Смерть уцепилась. Не отстает.
Каждый четвертый из деток умрёт*.


                3.

На кладбище старинном в Ярославле
Взлетает  белый  ангел тихо в небо.
Он не трубит и никого не славит.
Он просто не пускает деток в небыль,
Которых дистрофия уложила
В вместительную братскую могилу.

А в Тихвине совсем с  вокзалом рядом,
Где шумно от движения и гама,
Среди огня и рвущихся снарядов
Рыдает в камне каменная мама.
Там два последних детских эшелона
Сгорели до последнего вагона.

В Лычкове  после вражеской бомбежки
Над куклами, над  грудой  детских  книжек
На проводах висели ручки, ножки
Несчастных ленинградских ребятишек.
Девчонку лижет бронзовое пламя,
А на граните мишки, катьки, вани.

Есть памятники детям ленинградским
И в Омске, в Красноярске, в Ереване
И, наконец, дельцом азербайджанским (больше некому)
Им в Петербурге памятник поставлен.                .
Там четверо детей по плитам гулким
Как будто вышли утром на прогулку.
 ____________________________________________
 * Только за 1941 год из Ленинграда через Ладогу было эвакуировано более 130 000 детей. От последствий дистрофии умирал каждый четвёртый ребёнок.




                АДЖИМУШКАЙ

                1.
Вот это десант!
                Крейсера прямо к стенке
Швартовались под грохот орудий морских.
На палубах скользких матросов шеренги
Готовились у штурму узлов  городских.

Взята Феодосия!
                Немцы от Керчи
Бегут без оглядки, пугаясь котла.
Теперь Крымский фронт, уподобившись смерчу,
Обязан был вымести фрицев до тла.

Спасти Севастополь,
                Пройти к Перекопу,
Но всё поучилось конечно не так:
Хитрюга Манштейн по советским окопам
Ударил не там и ударил не так,

Как мыслил Кулик с генералом Козловым.
И фронт развалился.  Какой там парад?
Идут корабли к побережью  по новой:
Давай, моряки, вывози всех назад!


                2

Вывезли не всех.
Десять тысяч с гаком
От врагов  укрылись
В штольнях  под землёй.
В гиблых лабиринтах,
Напоённых мраком,
Как они сумели
Быть самим собой.

В темноте в нехватке
Пищи и патронов,
За ведро водицы
Проливая кровь,
Бились краснофлотцы
Без мольбы и стонов,
После перевязок
В бой вступая вновь.

Лишь на пятый месяц               
Всё-таки ворвались
Немцы в катакомбы.
Вот сорвали куш!
Жутко поразились:
Там в живых осталось
Только  сорок восемь
Изъязвлённых душ.


                3.         
               
Сыпанули крабики с тёпленького камушка
В синеву солёную,  в зыбь бордовых трав.
 Побережье светлое --   это не  Аджимушкай.
Сгинули тринадцать тыщ каждый из них прав.
               
               
      РАДОСТЬ НЕИЗБЫВНАЯ

                1.

Бах,
       ба-бах.
                Грозно,
                мощно
Прогремели сотни пушек,
И ракеты понеслись.
Бах,
     ба-бах.
               Разве
                можно
Оставаться равнодушным,
Созерцая в звездах высь.

Люд ликуют, люд танцуют.
Взрыв восторга не унять.
Все бойцы  еще воюют,
Но не долго воевать.

Долго ждали и мечтали.
Были слёзы и печали.
Похоронки рвали души.
И молитвы слались ввысь.
Но терпели и сражались.
Наконец-то мы дождались.
Над страной веселье кружит.
И светлее стала жизнь.

Бах,
      Ба-бах
                Салют  в разгаре
Все смеются как один.
Бах,
       Ба-бах
                В стране узнали
Нынче утром взят Берлин!


                2.

Насилия мир конечно мы разрушим.
А старикам везде у нас почёт.
Броня крепка, и расцветали груши.
Моторы мчались в яростный полёт.

О нашей мощи уши прожужжали.
И о победе в будущей войне.
Панфиловцам спасибо! Задержали
Врагов на ближних подступах к Москве.

Народом город радостный запружен.
Победный праздник каждый год гремит.
Но почему живём намного хуже,
Чем нами побеждённые враги?


          МАРШАЛ ПОБЕДЫ
                1.

Ленинград стоит перед глазами.
Никуда не деться от мостов и сфинксов.
Над Невой оранжевое знамя.
Купол золочёный сквозь туман искрится.

Пялятся туристы на колонны,
На скульптуры в бронзе, на коней строптивых.
А совсем от Невского в сторонке
Создан в Ленинграде  памятник не хилый.


Без коня, без шашки, без регалий,
Жуков встал неукротимым дядей.
Вот таким его и увидали
В сорок первом люди в нервном Ленинграде.

И  зенитки врезали  по танкам,
Котлин огрызнулся мощными фортами,
Крейсера подкинули «подарки»,
И дошло до немцев: "Город -- крепкий камень!"

Наступать фашисты перестали!
(Жуков и блокаду мог прорвать бесспорно).
Но его  забрал товарищ Сталин,
Чтоб спасти столицу от лихих тевтонов.


                2.
 
Сомнения не гложут германских вождей:
«Москва будет наша!»  Вперёд неуклонно
Немецкие танки идут по шоссе.
И вплоть до Москвы никакого заслона.

Чтоб дырку заткнуть,  власти  жалость презрев,
Под смертный огонь бронетанковых силищ
Бросают последний убогий «резерв»:
Мальчишек с Подольских военных училищ.

Курсанты погибли, но враг не прошел.
И Жуков вождю лапидарно доносит:
«Москву не сдадим!!!» И почти шепотком:
«Желательно б танков немного подбросить».

                3.

Замер Парад.
Оркестр застыл.
Солдаты стоят,
Взоры горят.
 
Рады, что живы все.
Рады побыть в Москве.
Рады вождя узреть.
Рады салют смотреть.

Жуков как бог,
На белом коне.
Сделал, что мог
И то, что не мог.

Четко объехал строй
Маршал, солдат, герой.
И как большой человек
В бронзе застыл навек.

      ИХ МНОГО!
             1.

А плакать не надо!
Заслонками ада
Разверзлись ворота тюрьмы.   
Угрюмой колонной
Прошли обречённо
Предатели, урки и мы.

Ну, с урками ясно:
Шпану  не напрасно
Послали деревья валить.
И псов-полицаев
Законно прижали:
Зачем было фрицам служить?

Мы ж денег не крали,
И не  лютовали,
Но всё же нарвались на втык.
За тайные встречи,
За глупые речи,
За длинный и дерзкий    язык.


                2.

Когда еврей хамит,
То это -- не семит,
А помесь православного с жидовкой.
Он складно говорит
Лукавит и хитрит,
И факты передёргивает ловко.

Заглянешь ли  в Рунет
Иль в важный кабинет
И удивишься страной обстановке.
И вроде русский свет,
А русских там и нет
Везде одни сплошные полукровки


                3.

Уехали евреи из России
Уехали хорошие, с мозгами
Оставив только самых ядовитых,
Которых даже Польша не берёт. 

На всю страну всего-то и осталось
Их меньше пол несчастного  процента
Но дух от них настольно колоритный,
Что лаже до окраин достаёт.


     ГДЕ ЖЕ НАШИ ДЕТИ?
               
                1 9 4 5

Мужчины в большом дефиците.
На детушек деньги не платят.
В стране полу голод военный
И звуки тревожной трубы.

Детей молоком не насытить.
Но женщины время не тратя,
Свой долг исполняли примерно.
И дети росли как грибы.

А всё потому, что гражданки
Могучей Советской державы
Рожали, уверенно  зная,
Что дети России нужны.


Замокнут и пушки и танки,
Уйдут на покой ветераны,
И встанут на вахту под знамя
Питомцы великой страны.
                2 0 0 0

Бросаются мамы с балконов,
Обняв своих деток несчастных.
Малюток находят в подвале,
В помойках. Нет силы терпеть!.

За это ль легли миллионы
За это ль трудились на БАМах
За это ль в тайге открывали
Алмазы,  железо  и нефть.


                2 0 1 7

Затуманил зореньку
Облачный налёт.
Дева в светлой горенке
Страстно парня ждёт


А с божницы пялится
С осужденьем бог
До него ль красавице?
Милый на порог.

Он не будет лапушке
Ножки целовать.
Он её за ладушки
Хвать и на кровать.

Дева вся распустится,
Как бутон цветка.
На неё опустится
Страсть как мёд сладка. 

Приоткрыла зоренька
Облачный заслон.
На пол в светлой горенке
Шлёпнулся гондон



       БЕСПРИЗОРНИКИ
                1.

Быстро мчит товарный поезд.
Паровоз гудит.
Привязав себя за пояс,
Мальчуган сидит.

Он сидит на третьей крыше.
Воздух злой свистит.
Из трубы дымище пышет.
Туча искр летит.

Утром грязный и усталый
Слезет. весь дрожа,
На каком-то полустанке
Свой кутуль держа.

Не  ветер странствий  и приключений гнал в даль мальчишку.
А в чем вопрос?
Враги спалили его деревню, убили мамку.
И повод прост,

Чтобы мчаться в ночь глухую.
Был пацан не слаб,
На развалинах ночуя,
Хлеб прося у баб.

Беспризорь у водокачки
разведет костёр.
Сложит в кучку все заначки
Будет разговор:

«Вон зима не за горою
Ну и что потом?»
Их менты здесь всех накроют,
Отведут в детдом.

В стране Советов пацан бездомный, пацан без мамы
Не пропадёт.
Он будет токарь, или ученый, а может штурман
Или пилот.


                2.

Бывший беспризорник вышел в офицеры
Флотским инженером плавал на Чф
Жил легко и просто, отвергал химеры.
Шастал в рестораны посещал кафе.

Ну, а в это время Родина страдала.
Подняли над бедной полосатый флаг.
Прикрываясь фразой Родину топтали
Меченый Михалко, да Борис Синяк.

Бывший беспризорник с братией военной
Мог «Большую шляпу» сбросить в один мах.
Но, увы! не сбросил. И закономерно
Сел стране на шею жирный олигарх.


                3.

У нас либералы во всю потрудились
Не в голод, не в пору военных страстей,
А в мирное время создать умудрились
Почти миллион беспризорных детей.



   
       КТО ВЫ, ТОВ. СТАЛИН?

                1.

Шестёрки слюной истекали,
А также елеем и мёдом:
« Да здравствует кормчий наш Сталин!
Учитель и вождь всех народов!»

«Великому Сталину слава!»
Гремели трибуны и съезды.
И лести тягучая лава
Топила мечты и надежды.

«Товарищ и друг очень строгий.
И гений, и мудрый учитель».
Осталось назвать только богом.
Потомки назвали: «Мучитель!»

А ещё: "садист", "параноик", "палач" (ну до чего ж либералы любят обзываться).


                2.

Там черные бараки. Там черная трава.
Доходит спор до драки. Качает люд права.

Уже темнеют  дали.  Иссяк запал сердец.
Так кто ж товарищ Сталин? Отец иль не отец?

«Он  негодяй кровавый, невежда и садист», --
Кривлялся зек картавый  под хохот и под свист

«Он гений и учитель, -- вступал детина в круг.
 -- Он клириков гонитель, а для учёных друг».

Над зоной звезды плыли, лунища во всю мощь.
«Быть может Джугашвили не гений и не вождь,

Но бьёт единым махом все высеры б***ей
Стяг красный над Рейхстагом, три тысячи рублей,

Которые скопил он на Родину трудясь».
Чего простить не может ему лихая власть.


                3.

Если был бы Сталин, то не воровали б
Миллионы долларов на виллу  с катерком.
Матери с детишками в бездну не сигали б.
Дети не травились бы белым порошком.

Если был бы Сталин, нивы колосились,
ЖКХ не грабило б нищих стариков,
На заводах , фабриках люди бы трудились,
Юноши сдавали бы комплекс «Будь готов!»

Все абы да кабы, а  слабо покуда
За большую шкирку жирных взять котов.
И спросить  сурово: « Денюшки откуда?»
Вы готовы ль, братцы?  Я всегда готов!