Силлогии Варравина в отношении The Moscow Times

Наверное никто кроме него, Варравина, не обладал таким количеством старых газет The Moscow Times. Он хранил нужную только ему макулатуру в гофрированных картонных коробках в кладовой общежития, время от времени производя энергичные ревизии, пополняя и без того обильный архив, по масштабам сопоставимый с трагически утраченной человечеством в древности Александрийской библиотекой новыми экземплярами по мере их накапливания в пределах жизненного пространства студенческой комнаты, рассчитанной на четырёх жильцов и не подразумевавшей хранения периодики.
Уборщица, утомлённым голосом состарившейся капризули, ворчала порой: "Опять Варравин новую коробку поставил, скоро совсем места не останется!" Правда, я ни разу не слышал, чтобы она высказала это в лицо самому Варравину - похоже, побаивалась.
- Сдались ему газеты! - недоумевали студенты, - Один чёрт он их достаёт оттуда раз в пятилетку! Может, он чего другое в этих ящиках хранит?
- Я тебе говорю, он там спиртное прячет. Сам зашитый, а шимпусиком приторговывает втихаря.
Так зубоскалили некоторые.
Конечно, он не кодировался от алкоголизма, и ничем  не приторговывал. Ни Вакх, ни Гермес никогда не опускали благосклонного взора на бледное чело филолога.
Ничтожная флеш-карта в наши дни способна вместить десять тысяч кубометров подобных бумажных залежей, требуя в сотни тысяч раз меньше места.Не поймите неправильно, он не сожалеет о том, что поменялись времена и весь его труд архивариуса английской словесности с московской отдушкой был бесполезен. И газеты, наверняка, брошены им в одной из тех квартир, что Варравин снимал после ухода из альма-матер. Но очки изнутри иногда потеют.