Крымский орнамент

    Гуляешь по Крыму...
Словно бродишь в развалинах эпох и культур, пересыпая в ладонях песок давно минувшего...
Венеция, Византия, Турция, Крымское ханство, Российская Империя, СССР, Украина, теперь — Россия...
Буквально на каждом шагу сталкиваешься с забытыми временем осколками...
Оно ушло, ускользнуло, растворилось... А его тени приговорённой усталостью говорят о себе.
    Вот они восстанавливающиеся пещерные храмы, вот они заброшенные на высокогорье древние города,
вот они когда-то шикарные виллы и дачи под съём, поделённые на маленькие квартирки.
И тут же, в полутьме разросшейся свободы кустов, — отзвучавшие горны  пионерских лагерей, унылость
скукожившихся санаториев, ненужность сухожилий научно-исследовательских лабораторий уже советских
времён — с разбитыми окнами, провалившимися крышами и парковой пустотой, окружённой высокими
заборами, подтверждающими неумолимую реальность безостановочного Хроноса, порождающего хаос...
    Сколько же здесь было прожито жизней, сколько оборвалось и переплелось судеб, сколько боли, крови
и слёз было выплакано на этих камнях...
    Рассматриваю чёрно-белые фотографии: на одних — элегантные дамы в длинных светлых платьях,
в шляпках и с зонтиками, на других — белозубые улыбки счастья новых владельцев черноморского
побережья, в светящихся глазах которых отражается всё ещё не достроенное светлое будущее...
    Всегда задумывалась о том, как же ощущали они себя, эти новослучившиеся хозяева материального
культурного наследия... Осознавали ли они, что ходят и живут на кладбище носителей этой же Культуры,
и смогли ли они впитать её через скорбящую нищету осиротевших стен, приобщаясь к её расстрелянным
высоким идеалам? Сложно всё... Очень сложно... жить в дупле, обрубив свои корни, и ждать, что дерево
начнёт полноценно плодоносить, впитывая листьями идеи...
    И всё же что они чувствовали в те первые дни, недели, месяцы?.. Радость?.. Отмщение?.. Злорадство?..
Может быть, щемящий ужас подкрадывался к ним в сумрачных силуэтах угасающих лучей?.. Или им
говорили, что они должны чувствовать, — и они это чувствовали, когда, — как турки-османы, разграбляющие
Константинополь, — уничтожали вековое наследие своей страны...
    Понимаю, что нельзя свалить вину случившейся трагедии на весь народ целиком, есть только виновность
или невиновность отдельно взятого каждого стучащего сердца, каждой души...
    Отменив законы нравственности и растоптав сокровенность духовности, безусловно, чья-то жажда грабить
и бесчинствовать была удовлетворена, чьи-то зависть и подлость просто радовались свалившемуся новому,
сулящему осуществление темнопотаённого... А кто-то наверняка скорбел, видя происходящее, и, не принимая
его неизбежность, стремительность и безумие, всё же мало что мог изменить и лишь в боли сжимал своё
истерзанное сердце, зажатое окружением уже не людей, а слепых масс, одурманенных кровью, насилием и
гордившихся водружением звёздного шпиля своей правоты. Страшно... Как же это всё страшно и больно...
    А с какой неимоверной тяжестью и грустью навсегда уходили от этих берегов белые корабли чьих-то надежд
с сожжёнными флагами чьих-то судеб...
    ...Всё дальше и дальше удаляются страна, которую ты любил; леса и поля, которые ты знал с детства;
дом, который строил твой дед и в котором тебе знаком каждый уголок, скрывающийся в паутине; рябина,
склонившаяся под тяжестью осенних плодов и роняющая их на старую скамейку, где мать держала тебя на
коленях; и пёстрые астры, и смех отца... Уплывали пароходы, и тянулись от их белых бортов звенья цепей,
уходящих к этим светлым и щемящим якорям, к этим, обрубленным чьей-то жестокостью, таким живым
сочащимся корням...
    А что для них, для новослучившихся обладателей, эти островки добра, тихого счастья и, связанной
заботливыми руками, теплоты, для них, пришедших и размахивающих красным знаменем утопического
равенства... Под призмой туманных взоров это было лишь безликое нагромождение пустоты материального,
с непонятными коринфскими колоннами, портиками, пилястрами и эркерами, картинами с какими-то
странными синими или розовыми деревьями, а может быть, голыми бабами или просто мазнёй... И они
продолжали уничтожать духовность: эти картины, эти не нужные им, по безграмотности, книги, иконы, рукописи...
    Но они не могли ценить и материальное, потому что не умели, —  и жгли паркет, мебель, продавали утварь,
видя в этом лишь источник существования...
    Хозяева... доставшейся красоты, они пользовались ей, но не чувствовали её уникальности, хрупкости
и не осознавали непоправимости утраты... Не их это вина...
    Несчастные узники хаоса со страхом остервенелости в горящих глазах, они просто не ощущали и не могли
чувствовать душу этого прекрасного цветка, которым стали обладать, держа в руках, и отрывая, и пуская по
ветру тонкие лепестки... Они были не в силах им любоваться, переламывая, спешащими пальцами неизбежности,
нежно-зелёный стебель, бросая и втаптывая его в пыль ускользающих дорог... они не могли его восприять,
осознать и осмыслить...
    Не могли...

11.10.18