1917...

Часть I.

1917.

Дым прокуренных улиц вдыхаем,
Заставляя поколение страдать.
Видим, как в небесах все сгорает.
Заставляют на коленях стоять...
Ночью тихой тебя не разбудят,
Не придут и не скажут: «Прощай!».
Тенью бросятся и выйдут на улицы -
Не возникнет желание прощать.
И безжалостно пройдёт здесь история
От начала до конца всех веков.
И пусть мир нам построит утопию,
От которой задохнётся народ!
Задохнутся от дыма иллюзий
И от лишних мгновений, что нет.
И воскликнут от «радости» люди
Эхом звучным до разных планет.
Пусть писатели пишут повсюду,
Наполняя словами стакан.
Звуки все перельются во строки -
Знак, что всё же кампания - обман!
Кровью чистят туманные улицы,
И эпохой пройдётся война.
Людям голову мир этот вскружит.
Только чудом спасётся Душа.
Сохранится людская сущность,
Отраженная в лицах и снах.
И ведь главный момент не упущен:
Ход истории в наших словах...
Ход истории в наших мечтах...
Ход истории в наших руках!

Идея.

Мы построим утопию в наших мирах
И поселим надежду в неё.
И пусть думают, что наши идеи - не враг,
А лишь плод наяву всех трудов!
Братья наши за нас на войне постоят
С гордо поднятой головой.
И пройдётся по миру кровавое знамя -
Знак свободы и жизни иной.
Пусть на улицах старой России висят
На плакатах призывы к войне.
К мировому порядку всех нас призывают,
Нас зовут к новой русской земле!
Белой краской по красной и пестрой крови
Буквы громко кричат и кричат:
«Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» -
Призывает советский солдат...

Февраль.

Власть на дороге металлом
Лежит!
Отдайте простому народу...
Твердит:
«Победный конец войну эту ждёт!» (Деникин)
Другой:
«Поддержки не надо... орудия в ход!» (Ленин)
Верно - новой истории том
Откроем, напишем,
Зачеркнём и сожжем.
«Не знала история масштабов таких...
Свидетелем стали чудес сей простых». (Блок)

Октябрь.

Октябрь семнадцатого: война и усталость,
Власть то у них, то у тех - не поймём.
Разве всё это страна заслужила?
Страна, что страдала с начала времён!
Ночью все бесы кроются тайно,
Сжигая мосты и дома - все кругом.
А Мефистофель все лично утаивал,
План составлял, чтоб все было его...
И верное войско с потертыми тканями
На ногах и руках от великих работ,
Именуемое в мире людском - Пролетарием,
Под землёй - Дантовых девять кругов!
Сговором тайным устроили в Смольном
Огненный шабаш в ночь октября,
А утром все поняли - вот оно, кончено!
Нет! Лишь начало: Съезд у руля:
«Комиссары народов, примем же в руки
Власть, что была ото всех под запретом.
Рабочим, солдатам дадим и крестьянам -
Вся власть переходит отныне к Советам!
Закончим Войну, от которой всем тошно;
Хватит давать обещаний пустых.
И наконец землю ровно поделим...
Больше не будет времён здесь былых!»

Часть II.

В деревне.

Где-то, как-то близ Москвы
Собрались на сход мужи,
Чтоб решить вопрос насущный,
Всех волнующих, несущий
Твёрдой хватки и удара
И в глазах страстей пожара!
Встали в ряд, чтоб весть нести
Без прикрас и ереси!
Первый громко говорит:
«Ну и как вам этот быт?
Нравится вам, брат ты наш,
Жить не там. Где ваш кураж?»
А второй сидит и пишет, -
Речь готовит. Ищет, ищет,
Что бы им преподнести
Так, чтоб все за ним пошли.
Третий землепашец скажет:
«Встанем войском, суд окажем.
Кто здесь главный мы покажем!
Вилы, копья... Вот помашем!»
Вдруг откуда-то один
Вылез громкий господин:
Рост высокий и плечистый,
Важный вид, - оратор чистый!
Льются, словно сок, слова
Из начитанного рта.
Всё вниманье на него
От мужей устремлено.
«Прежде чем здесь глотки рвать,
Нужно план составить нам,
А пока тут полный хлам.
Братья, хватит в облаках летать!
Ты, пойди, возьми орудья;
Ты, брат младший, не ленись,
К делу должно отнесись.
Мы покажем, кто здесь судьи!
Нужно нам собраться ночью,
Взять орудия и в ход!
По домам и очень точно
Суд вершить... свершить поджог.
И захват земли устроим,
Опьянеем от разбоев.
И как только всё захватим,
Как поймём, что дело значит
Завершилось - всё, предел:
Вот он - «чёрный передел»!

Система.

«Я видел, как мчатся безумно машины,
И люди с глазами безумных вождей
Ведут, управляют вот этой Системой
С большими винтами; ублажают «гостей».
И видели, как угасают все свечи
На забытых Системой тех алтарях.
И как государи, господы, их леди
Башни Системы строят на крепостях.
Безумно кричат они, всех ненавидя,
Краснеют от злости! И вдруг: тишина!
Система все сделала руками злодеев -
И люди - не люди; с ума всех свела...
Крики и стоны, молитвы и просьбы -
Эхом звучат, словно колокола,
Забытой эпохи, ушедшей эпохи -
След от пролетарского башмака!»

Исповедь.

«Белый, красный;
Белый, красный;
Бегаем и все напрасно.
Вот мы тут
И вот мы там -
Для чего весь этот хлам?
Мы - чужие,
Мы - свои.
Господи, Ты нас прости.
Мы едины,
Мы - одно,
Мы с тобой - один народ!
Так зачем,
И почему,
Говорят: «идём к врагу!»?
Мать, отец,
Прости меня -
Убиваю брата я...
Шашка в правой,
На коне,
Крест держа в другой руке.
Красный я
Иль белый я, -
Против или за Царя?
Мы хотим
Иль не хотим -
Нет иного здесь пути...»

Письмо.

«Вы помните ночи в Петрограде,
И как встречали мы рассвет на крышах?
Теперь здесь стало все иначе, -
Рассветы каждый день все ближе.
Гуляли вдоль каналов с вами долго,
И ход часов для нас было ничто.
Теперь часы стали упреком и проклятьем.
И кажется здесь будто все одно.
Без Вас война, а с вами - мир да счастье.
И в смерти братьев принимают все участие.
Возможно, буду эгоистом я,
Но для меня, это священная война!
На ней решаются вопросы мировые,
И люди здесь теряют свои силы.
Нет, я не трус!
Но с вами мне спокойнее.
Вы обладаете чарами любовными.
И несмотря на войны,
Даже на фронтах
Находят время для любви и карт.
Я бегаю в мундире; на коне и с шашкой
И знаю, что творю мне суд подвластный.
Прощайте, но все-таки рядом.
(Мы мысленно с вами рассветы встречаем).
Н***
От Дмитрия
Люблю Вас, милая!»