Сердце слышит

      ЛЮДСКАЯ СЛАВА

Конечно, есть и рифмоплёты,
И борзописцы-графоманы,
Но клад России: каждый сотый
От сердца пишет, без обмана.

Конечно, есть худые вирши,
Где нет ни мысли и ни чувства,
Но сколько строк, где сердце слышит
И чувство радости, и грусти.

Бывает, есть стихи, изданья
Для денег, для фанфар, забавы…
Поэт – небесное созданье.
Зачем ему людская слава?

       КЕДРЫ

Кедры, кедры, леса вековые
Сплошь из вас по Сибири стоят.
С давних древних времён и до ныне
Тайны  кроны и корни хранят.

Знаю, помните вы прежним небо
И какой была раньше земля,
Кто под вами сплетал быль иль небыль
Про моря и чужие края.

Молча, слушали вы, удивляясь,
Что вдали ваши братья живут,
На просторах Устюга, Китая
Людям радость и пищу дают.

Вы старались и воздух очистить,
И какой-то недуг излечить,
Умирая, вы строились в избы
Или в арфы, чтоб душу излить.

Вас тянуло сильней к себе небо,
В ураган отпускала земля –
Вдруг лежал великан, как и не был…
Вот такой же породы и я.

Был ещё человек, с виду тихий,
Кедр спасая от бури, погиб.
Был писатель такой – Чивилихин.
Сотворите ему, кедры, нимб.

        ИЛЛЮЗИИ

Отрегулировал племянник телевизор:
Чуть-чуть приплюснул сверху и чутОчек снизу.
И девяносто-шестьдесят на девяносто
Теперь заметить в телевизоре непросто.

Сейчас другие габариты: ходят звёзды –
Сто двадцать там, где раньше было девяносто.
И у меня нет на себя и звёзд обиды –
Я тоже звёздные имею габариты.

Как меня много там, на фото в интернете –
Конечно, аппарат с фотографом в ответе.
Я фотографию с боков чуток убавлю
И снова стать себя зауженной заставлю.

В техничный век наш много стало иллюзорно,
Убрать морщины нам на фото не зазорно
И вместо майки взять цивильную одежду,
И даже выдать за профессора невежду.

Добавит в голос бархатистости компьютер
И, нас со стула сняв, в крутой посадит скутер,
Играя в танки, будто служит муж Отчизне…
И бродит мысль: не иллюзорны ль наши жизни.

            СНЫ

А я запрограммирована сном на неуспех.
Вы сны мои ночные не смотрели?
То сумку потеряю, то кого-нибудь из тех,
Кто был со мной, кого не так одели.

Я отстаю от поезда и не могу догнать,
Теряю строчки от стихотворений,
Нет голоса, когда хочу кому-то что сказать,
Плутаю, нужных не найду строений.

А кошельки теряю я, наверно, в сотне снах,
И нечем в магазине расплатиться.
То остаюсь зажатой в тесных узеньких стенах,
То падаю – и не остановиться.

И, просыпаясь каждый раз разбитой и больной,
Хожу под впечатлением потери
И делаю усилия большие над собой,
Чтоб снова жить, любя, надеясь, веря.

            ЖАЛЬ…

Я помню рисунки на окнах,
Что в зиму мороз рисовал…
Ложась витражами на стёкла,
Рисунок наш дом украшал.

Сияли снежинки резные,
И лапки мерцали сосны.
Причудливых гор расписные
Вершины там ждали весны.

Пригрезится веточка пальмы,
Затейливый вензель, узор,
Оправленные в наши рамы,
Притягивали детский взор.

Проём, магнетизмом заряжен,
Подолгу нас не отпускал,
То в дебри манил, то в овражек,
То в белую вязь диких скал.

Дань времени – стеклопакеты –
Отняли окон красоту.
Теперь не пробьются рассветы
Сквозь чудный узор на мечту.

Художник-мороз не набросит
На стёкла пушистую шаль,
На стынь заоконную, просинь –
Там только реальность. А жаль.

  КОМНАТЫ В КВАРТИРЕ

Квартиру поделила я на кельи,
И в каждой келье идол свой и бог:
У сына – телевизор, вне сомненья,
У внучки – книги, знания исток.

А у меня в святом углу компьютер,
Я на него едва ли не молюсь,
Общенье заменяет мне, по сути,
Стихи читает, бед снимая груз.

Нам кельи кабинеты заменяют,
Там пастбища и лежбища у нас,
А в зале только праздники бывают,
Читаются стихи гостей подчас.

Бывают дни, когда лишь два-три слова
Меж нами пролетят – и тишина.
А, может быть, разгородиться снова,
Скандальная, но чтоб семья была?

    К ИСТОКУ

«Войди в моё ты положенье» -
И я вхожу.
О них не мненье, а сомненье,
А я дружу.

Стараюсь быть демократичной,
Неся ответ,
Чтоб было всё у них отлично,
Себе во вред.

Там где-то что-то приключилось –
И я лечу,
На дело денег не случилось -
И я плачу.

«Нельзя такой быть простодырой, -
Мне говорят, -
Сегодня деньги правят миром»,
А я не в лад.

А я не в лад, не по канону,
Я поперёк,
Не к устью и не по закону –
А где исток.

К истоку, где всему начало
И правота,
И не корысть где правит балом,
А доброта.

АХ,КАК ХОЧЕТСЯ ПОРОЙ ПОХВАЛИТЬСЯ...

Ах, как хочется порой похвалиться,
Быль сказать о себе - небылицу,
Степень разума нашего в лицах,
Визави восхищенья добиться.

Ах, как хочется похвастаться звёздно,
Что пришёл куда надо, не поздно
И каким был противнику грозным,
Тот, конечно уж,  глупо-несносным.

Мы несём себя, само-хвалебных,
Само-лучших и само-волшебных,
Забывая, что полосы зебры –
Наша жизнь: то бесхлебна, то хлебна,
Что и мы на коне, коль начальник,
А порой подчинённый-молчальник,
Но так хочется порой похвалиться,
Быль сказать о себе -  небылицу.

     БЫЛОЕ

Былое, в думы превратясь,
Став нематериальностью,
Преследует всечасно нас
Картинной нереальностью.

Как, удивляемся подчас,
Перенести сумели мы
Удельный вес обидных фраз
За единицу времени.

Как настигавшая беда
Ломала быт, традиции,
Как уступили мы тогда
Плацдармы и позиции.

Как, заслоняя красоту
Пейзажей и общения,
Обида держит высоту,
Смяв ритм сердцебиения.

Былых поступков суд вершим,
Защитниками стали мы,
И приговор себе самим
Зачитывать устали мы.

Уж нет свидетеля, и с ним
Истцов и обвинителей,
А мы скелеты всё храним
В шкафах своих обителей.

   СЪЁЖИВАЕМСЯ

Мы от горя, от обиды
Съёживаемся,
Не показывая виду,
Боль свою неся.

От беды и от печали
Съёживаюсь, но,
Вы иголки замечали
За моей спиной?

Спрячу годы и разлуки
Где-то там, внутри,
О мои иголки руки
Ты не уколи.

   
     МЕНЯЮ ПОЛ

Я постепенно меняла свой пол:
В детстве свистела, дружила с мальчишками,
Брюки носила, любила футбол,
Банты, платочки считала излишками.

Позже баян жизнь мне в руки дала,
Мужа, с которым мы всё что-то строили,
Даже двоих пацанов родила,
Вроде, девчонки не многого стоили.

Я не люблю всяких очередей,
Трёпа на лавочках, сплетен с разборками,
Хоть становлюсь всё седей и седей,
Не полюбила готовку с уборками.

Вот и сдалась судьба, видно, устав,
Иль умудрясь человеческим опытом:
Мне заменяют железным сустав,
Так поменяла я пол – буду роботом.

 Я ТОБОЙ ДЫШАЛА

 Я тобой дышала,
Я тебя вдыхала,
И дыханьем этим, кажется, жила.
Если уходил ты
Иль закрытым был ты,
Бездыханной будто я тогда была.

Время пролетело,
Я дышать хотела,
Только разрежённым воздух был уже,
Гарью стал пропитан,
Не цвели сады там,
Чувствовала: душно от туше душе.

Сердцу было больно,
Призвало:  «Довольно,
Этим «счастьем», знаешь, голову снесёт».
Набрало дыханья
Разочарованье,
И тебя однажды выдохнула – всё!

РОССИЯ ВЫШЛА ИЗ ДЕРЕВНИ

Россия вышла из деревни,
И потому у нас всегда
Душа так тянется к деревьям
Аллей и парков в городах.

И потому милей нам дачи
И в зоопарках толкотня,
Бросаем жён, бежим на матчи,
Где на стену идёт стена.

Нам запах скошенных газонов
Приятней, чем иной парфюм,
И вид росистого бутона
Мутит наш изощрённый ум.

В реке, фонтане бултыханье –
Не удовольствия ли пик?
И запредельное мечтанье –
Поездка летом на пикник.

Зовёт в тайгу инстинкт нас древний,
Чтоб ягодой наполнить рот…
Россия вышла из деревни
И подсознаньем там живёт.

МЕЖДУНАРОДНАЯ  СИБИРЬ

Несёт беду везде, всегда
Национальная вражда.
Рождает войны в мире,
Но только не в Сибири.

Татары, немцы и мордва
У нас живут не год, не два.
И  всем хватает  места:
Обширный край – не тесно.

Тайги бескрайность и лугов
Не превратят нас во врагов,
А дед Мороз и вьюга
Заставят греть друг друга.
И нас не надо призывать
Крепить союз, не враждовать,
С исламом чтоб мирились –
Мы с этим и родились.

Азербайджанский говорок
И «шая шарга шакар ёк»,
Украинское «слухай»
Совсем не режет уха.

И вокруг ёлки в хоровод
Мы примем всех,  кто здесь живёт,
И в школе с русским рядом
Киргизские ребята.

Пусть учит крепкой дружбе мир
Международная Сибирь:
И на Земле  не тесно,
И хватит всем нам места.

      ПРЕКРАСНОЕ АВОСЬ

Живём в стране непуганых ворон,
Цветём среди прекрасного авось,
Идём дорогой двусторонних зон,
Живём, пока там что-то не стряслось,
С уверенностью: не коснётся нас,
Скорей, соседа иль другой страны…
И заливает водяной балласт,
И снова синим пламенем горим.

Загадываем только: что поесть,
Планируем: надеть что в звёздный час…
Ну, слава Богу, создан МЧС,
Который, вроде, думает за нас.

Где у меня пожарный инвентарь?
Тревожный чемоданчик на ходу?
Да ничего, и, как когда-то, встарь,
С раскрытой дланью пО миру пойду.

      МАТЕРИНСКАЯ СЛАВА

Я счастливая мать: сын один и другой.
Служба в армии их не совпала с войной.
Да, я писем ждала, волновалась за них,
Но надежда была, что я встречу живых.

Женским сердцем пойму и других матерей,
Провожал на войну кто своих сыновей.
Это слово «Афган» выжигало сердца:
Ну, какой ему бой – он мальчишка, пацан.
Как он там, дорогой, среди гор и огня –
Горе не отвести, не закрыть, не обнять.

И когда наконец объявили: домой,
Не одна чья-то мать оказалась седой,
Не одна пролила море горькое слёз,
Не одной службы год жизнь пустил под откос.

И когда гроздь наград на одежде твоей,
Вспомни, сколько должно б на груди матерей.

      ПОГОДА

Опять мы ждём прогноз погоды,
Опять не радует он нас:
Вчера дожди залили всходы,
Позавчера – град целый час,
Сегодня солнце землю жарит,
А завтра ветер или снег –
И редко кто погоду  хвалит,
Уж так устроен человек.

Нам летом жарко – больно знойно,
Весною снова плохо – грязь,
Промозглость осенью застойной,
Зимою холод бесит нас.

Такие привереды люди,
Им сам Господь не угодит.
Погода, как Земля, пусть БУДЕТ,
Пусть только БУДЕТ впереди!

    ОПЫТ

Держать удар, удачно падать –
Кто бы нас этому учил!
Учили синусам, тирадам,
Отличью следствий от причин.

Конечно, многое давало
Уму и сердцу пития,
Но сколько знаний не питало
Рот ненасытный бытия!

И каждый шёл по первопутку,
Жизнь наша спрашивала вновь:
Как реагировать на шутку?
Любовь ли это – не любовь?
Куда идти? С кем подружиться?
Подставить ли своё плечо?
Оставить так? Пойти на принцип? –
И так потом ещё, ещё.

И, победителями выйдя,
Ответив на вопрос опять,
Наш опыт повода не видит
Другим шпаргалки рисовать.

     РАБОТА НАД ОШИБКАМИ

Сколько ошибались на своём пути,
Что не подлежало исправлению,
То ли не хотелось лишний груз нести,
То ль исправить не было умения.

И порой из данных жизнью трёх дорог
Выбирали самую ненужную.
Забывался прежний, новый шёл виток –
Так сплеталось жизненное кружево.

И, казалось, детям всё сказали мы
Про капканы, ямы и колдобины,
Но не миновали дети той же тьмы,
Попадая в те же неудобины.

Все ошибки века через нас прошли,
Опытными стали, мудро-гибкими,
Чтоб ошибок было меньше там, вдали,
Внуки нам – работа над ошибками.

      КЛАССИФИКАЦИЯ

Не глядя на лицо и чин,
Два типа разных есть мужчин:
И первый тип – мужчина-мот,
Другой, контраст, мужчина-жмот.

Наверно, моту хорошо:
Растратил всё – найдёт ещё.
У жмота тоже козырь есть:
С богатством на сундук присесть.

А женщине наоборот:
Жмот нехорош, и мот – не тот.
Вот если бы, её любя,
Он жмот был только для себя,
А для неё из года в год
Был (не один, хотелось) мот.

      ПРО ЭКСПЕРИМЕНТ

 Сейчас, обращаясь к мужчинам,
Напомню про эксперимент:
Мужчина на холоде сильном
ОДИН покидал белый свет,
 И, лёжа с ОДНОЙ, продолжал жить,
А между ДВУМЯ замерзал...
Налево желанье имеешь ходить?
Замёрзнешь - учёный сказал.

   ПЕСНЯ

Ах, так мы пели с моей мамой
Про вишню, иву и любовь,
Что уходила прочь усталость
И закипала в жилах кровь.

Млел слушатель неискушённый,
А искушённый говорил:
«Какие в тембрах обертоны!
Как чисто держите мотив!
Гармония и двуголосье –
Что между вами тридцать лет,
Не скажешь, хоть у мамы осень –
У дочери весны рассвет».

Мы много вместе с ней трудились,
Рукам послушен был ремонт,
Луг, где тогда траву косили,
И с овощами огород,
И с нами песня непременно,
Всегда раздольна, широка,
То в ней капель весны звенела,
То полноводная река.

Прошли года. Ушла родная
В тот мир, где нет меня ещё,
А я порою напеваю,
Под жизнь подставивши плечо,
Про ту же вишню, ту же иву,
Про ту, весеннюю, любовь,
Но в этой песне нет разлива,
Чтоб закипала в жилах кровь.

       ХИРУРГИ

Силён хозяин гильотины,
Взор строг, насупленная бровь,
И нож остёр, и взгляды в спину,
На фартуке чужая кровь.

Романтик, тать с большой дороги,
В крови по локоть рукава.
Увидишь – подавай, Бог ноги
И не высказывай права!

Скрывают пальцев отпечатки
Сирень, и синь, и желтизна
Изящной тоненькой перчатки,
К ней пристающая казна.

Я – не о них, не хмурьте брови,
Пусть внешне схож – иной твой друг:
Перчатки, фартук, пятна крови –
Друг человечества – хирург.

Достойны руки те в перчатках
И даже рукава – любви,
И золочёных отпечатков,
И храмов спаса на крови.

      РЕЙТИНГ

Уж так устроен всякий русский человек,
Что красота ему – не просто, что красиво,
А то, что часто видит он в теченье лет
И то, что слышит каждый день без перерыва.

Допустим, чтобы «Шутку» Баха полюбить,
Ему проехать по ушам надо раз восемь,
Любви с первого взгляда в нём не может быть,
Он ТО полюбит, что мелькает перед носом.

В каком-то рейтинге, сказали мне вчера,
Я в идеале красоты вдруг затесалась.
И вот опять гляжу я в зеркало с утра –
Однако! Как же я вам, люди, примелькалась!

  О ДОБЛЕСТИ, О ПОДВИГАХ...

Поколение детей послевоенных,
Мы о подвигах отцов своих не знали –
Было много их тогда, обыкновенных,
А игрушками нам были их медали.

Поколению детей послевоенных
Всё казалось, что отцы жить будут вечно,
Что успеем расспросить мы их про Вену,
Реки Буг и Днепр, и фронтовые встречи.

Не успели, не смогли, не оценили,
И теперь их имена в пыли архивов
Ищем, думая, что если б расспросили,
ТАК историю мир  не ценил бы криво.


   ВАШЕ ПРОСВЕЩЕНСТВО

                Ленин: «Учитель должен у нас
                быть поставлен на такую высоту…»

Ваше Просвещенство, господин Учитель,
Как в ХХ веке Вам жилось-былось?
Так ли, как глаголил главный наш политик?
Что с той высоты Вам видеть довелось?

- Жили небогато, день и ночь в работе,
Забывали семьи, отдых и уют.
Партия велела? Есть! Что скажешь против?
На прорыв, картошку, и куда пошлют.

Главное – уроков, как фонтан, красивых,
С примененьем новых методов, идей,
Множеством пособий и детей счастливых,
Объяснить, спросить их, закрепить успей!

Ваше Просвещенство, господин Учитель,
В ХХ1 веке как живётся Вам?
В микрофон вещает главный наш правитель:
«Лучшее – всё детям и учителям”.

- Лучшее, конечно, нам всё достаётся:
Выговор, две ставки да бумаг гора –
На семью и отдых нас не остаётся,
Планы и тетради с ночи до утра.

Главное – уроков, как фонтан, красивых,
С примененьем новых методов, идей,
Множеством пособий и детей счастливых,
Объяснить, спросить их, закрепить успей!
               И я, вслед за Лениным:
              «Учитель должен у нас быть…»

     НЕРОЖДЁННАЯ

   Нерождённая

Я помню ту беременность,
Она меня не мучила,
Не требовала что-то есть
И тошнотой не крючила.

Та девочка, жалеючи,
Мне не кружила голову,
Не придиралась к мелочи
И не бросала в сторону.

Ждала тихонько, что решит
Мамаша забубённая…
Мне снится и всегда молчит
Девчушка нерождённая.