Саша Ирбе

КОММУНАЛКА

Я хожу с потускневшим лицом,
потому что живу с подлецом.

Нет, ни с мужем, ни с черствым отцом
а с соседом в лихой коммуналке;
в сером доме с шикарным крыльцом
и с помойкой в готической арке.

Говорят: «Коммуналка мертва!».
Только лживы такие слова!

В нашем доме, как будто в Содоме,
все живет,
светлых радостей кроме.
Бесконечные крутятся страсти:
зависть, злоба, желание власти.
За кастрюли воюем на печке,
бестолковые мы
человечки.

Мой сосед - алкоголик и бабник:
если что-то случится – дерябнет,
если кто-то ему что-то скажет -
кулаком со всей одури вмажет.

И соседка – пропойца и шлюха -
все к дверям прижимается ухом.
Нет... Она-то ни с кем не скандалит.
Суп под утро в половнике варит.
Просыпается с ликом мегеры,
если кончились все кавалеры.

А за стенкой хирурги лепечут,
что всю жизнь этих идолов лечат...
Дома,.. в морге – все схожие морды.
Наша жизнь – жаркий трепет аорты.

Мировые решаем задачи:
кто на что сколотил себе дачу,
кто ведро своровал, кто клеенку,
кто дал водки грудному ребенку.

А хирург?!. Двадцать лет, как мечтает:
«Коммуналки Господь расселяет!»

Уже выросли дочки и внучки,
поколенье четвертое кошек,
а в сознаньи его хоть бы тучка,
хоть сомненья мельчайший горошек?!

Свято верит в чудесное «завтра».
Только, жаль, я не верю нисколько
и под книжку бездушного Сартра
пятый день наблюдаю попойку.

В нашем доме с шикарным крыльцом
ходят все с потускневшим лицом.


А. БЛОКУ

Александр Александрович.
снова пребуду я с Вами!
Выпит чай и стихи,
точно умерли,
в горле ни зги.

Отравилась я, что ли,
сегодня своими стихами?
Точно тучи бегут надо мною
и бродят круги.

Александр Александрович,
сложно теперь не заметить,
если что-то случится,
спешу не к любимым,
а к Вам.

Там, за синей горой,
этой ночью свирепствует ветер
и проклятая морось,
как лава,
гремит по гробам.

Не о том я сегодня...
Все призрачно стало
и больно!
Там уходят солдаты,
и женщин с детишками бьют.

Там в кощунственный бред
каждый миг превращают невольно
все возможности светлых
и самых счастливых
минут.

Александр Александрович,
кончен век страшный,
двадцатый...
Мир не сделался проще.
В нем прежний живет человек.

На полях - колеи,
в деревнях - те же нищие хаты
и безмолвие тел
обрамляет созвучие рек.

Жизнь - война. В ней, увы,
кто воюет,
тот чаще и правит!..
Александр Александрович,
помните боль той войны?..
Александр Александрович,
тихо над бездной
вздыхает,
за Андреем Андреичем
просит ее.
«Тишины!»


А МНЕ СЕГОДНЯ НЕ ДО СМЕХА

А мне сегодня не до смеха.
Сегодня не до смеха мне:
что для других теперь потеха,
то для меня — птенец в огне.

Не знаю даже, как случилось
и почему произошло.
Семья жила. Семья разбилась.
Семья поранила крыло.

Ей не летать, а вам — не падать,
и тщетно я играю роль.
Смотрите же на мой упадок!
Где мой король?

Какие дружеские речи?..
Была семья и нет семьи.
Твердите, ну же: «Будет легче!» —
друзья и недруги мои!

Любуйтесь, как в тяжелых лапах
из недоверья, сплетен, лжи,
упала эта птичка на пол.
Кругом кричат: «Держи!.. Держи!..»

Зачем же мне держать бедняжку?
Бедняжка больше не взлетит.
В одну-единственную чашку
луна всю ночь теперь глядит.

Здесь все имеет свои сроки
и свой трагический исход.
Пока вы счастливо живете,
но все исчезнет. Все — пройдет.