Междометием

Чёрное небо нависло над спящим городом,
Чёрное, страшное, словно покрыто сажею,
Город углями квартир чертит в небе борозды,
Свет фонарей утекает под землю пряжею.
Голых деревьев распахнуты крылья в стороны,
Счётчики сердца заходятся под давлением,
В небо ныряют невидимой стаей вороны
И атмосфере Земли задают движение.
Я бы поспорил и с ветром, имей желание
Ветер поспорить со мной, только это - лишнее,
Ветер насквозь продувает пустые здания,
В голых садах наслаждается кислой вишнею.
Не до меня облакам, что осели пятнами,
Пепел промокший на крышах тяжёлой насыпью,
Я набираю себя на листе - печатными,
Словно маршруты себя потоками с трассы пью.
И выпиваю до дна все чернила - точками,
Знаки вопросов навязли во рту оскоминой,
А запятые хвостами сплелись - цепочками,
Филологическим душат меня феноменом.
Я же терплю, как учили, Господь напрасного
Не посоветует, где мне понять Господнее?
Замысел Божий: и гласные и согласные,
Я расставляю, вскрывая своё исподнее.
Город горит за окном, полыхает строками,
В окна стучится, и бьёт по щекам безветрием,
Выгорел воздух засохшими водостоками
Чёрная ночь улеглась моровым поветрием.
Чёрт с вами, кончено! Выкусить не хотите ли?
Ночь заливается смехом надсадным ворона:
И над распятием мечется тень Спасителя,
Будто во мраке не знает - в какую сторону!
Мне же - Голгофа моя, поскормнее, кажется,
Пищей скоромной во время Поста не брезгую,
Ночь на посту! Чёрной сажей плюётся, мажется,
Мне вырезает рисунки на сердце лезвием.
И я пишу, я врубаюсь в бумагу истово!
В спину плюют, называют пускай ничтожеством,
Если писать - то писать, перестав заискивать,
Пусть для немногих, но не для пустого множества.
Если таких же как я при дефиците - рой:
Врежусь фрезою в сознание постстолетия,
Так и останусь, бумагой, экраном, литерой,
Фразою, словом, условностью, междометием!