У страха глаза велики

Макурин Денис

Мама часто читала мне русские былины перед сном, про храброго богатыря Илью Муромца и его верных боевых друзей Алёшу Поповича с Добрыней Никитичем.
И вот я сидел на кухне, за столом, рисовал цветными карандашами в альбоме. И мне было так интересно рисовать богатыря, что я ничего не замечал вокруг, хоть из пушки стреляй. Так я рисовал-рисовал и сам не понял, как перебрался на пол. Уже на полу, стоя на коленях, продолжал свою героическую картину. Наклонившись над альбомом, я высунул язык на бок и, скривив лицо, помогал Илье Муромцу идти в бой. Уже наверное, час я изображал то, как богатырь в кольчуге и блестящем шлеме  дерётся со Змеем Горынычем, который всё время коров воровал у бедных крестьян и поля созревшей пшеницы поджигал. Поэтому жить Змею оставалось две-три минуты, не больше. И вот настала пора заплатить по счетам. Острый меч Ильи Муромца уже отрубает одну голову: «Вжих!» – и она, закрыв глаза, упала в ноги богатырю. Ещё взмах меча и сейчас будет отсечена вторая... Но тут вбегает Вовка и, с порога стряхивая с ног сандалии, кричит: «Мишка, скорей, скорей бежим в парк, туда сова прилетела! Только об этом со вчерашнего дня все и говорят!»
Сов я раньше никогда не видел, но и змея нельзя было оставлять живым, а то опять голова отрастёт. Вовка, видя, что я о чём-то думаю, отобрал у меня альбом, посмотрел в него и сказал: «Потом свой трактор дорисуешь, одевайся скорее!» Я говорю: «Ты, что? Это же Змей Горыныч!» – и, даже обидевшись и отвернув голову в сторону, стал смотреть лицом в потолок.
– Настоящий хоть? – спросил Вовка.
– Скажешь тоже, других не держим! – ответил я. – Вот тут, видишь, хвост. А здесь голова. Вот тут – вжих и всё.
– Здорово! А вот здесь, что?
– А здесь земля русская лежит.
– Класс! А это что? Дерево?
– Сам ты дерево! Вот - меч, а вот - шлем. Богатырь это. Понял?
– Ага. Кажись, понимаю. Ну, всё, теперь-то можем идти, сову смотреть?
Ещё немного подумав, я решил, что поквитаюсь со Змеем Горынычем за сожжённые дотла поля пшеницы и нанесённый урон русским деревням   вечером. И, раз такое дело, надо действительно поспешить, ведь сова ждать не будет.
Парк рядом с автовокзалом, был небольшим. В основном там росли старые тополя и большие колючие кусты. Уже через две минуты после того, как вошли в парк, мы стояли в самом его центре. Открыв рты и задрав головы вверх, смотрели по сторонам. Но совы нигде не было видно, да что там совы – даже вороны куда-то подевались.
- Неужели она улетела, не дождавшись нас? – расстроился Вовка.
- А, может, её и вовсе не было, – сказал я.
- Надо пройти по парку и посмотреть на каждый тополь, скорее всего, она в гнездо спряталась, – предложил он.
Мы шли рядом по узкой тропинке, касаясь друг друга плечом. Не то чтобы мы боялись, просто мне хотелось идти посерединке. Вовке – тоже, и так мы шли, толкались и смотрели вверх, но никакой совы не видели. Я думал: «Ну, всё, никакой совы нет, пора идти домой и порубить Горыныча на котлеты». Как вдруг, расправив огромные крылья, она шумно спикировала прямо на нас, обнажив свои когти и пытаясь нас схватить. Причём сова пролетела так близко, что мы почувствовали ветер огромной силы, когда она сделала взмах над нашими головами и взмыла вверх. Я даже чуть мошкой не подавился, которая мне в рот залетела.
Такую птицу ни с какой другой не спутаешь. Она была невероятно большой, с гигантскими крыльями, метров пять не меньше. И, как нам потом рассказали,  это был взрослый филин. Он был какого-то буро-рыжего цвета, как ириска, с большими, выпученными, ярко оранжевыми глазами, кривым клювом и торчащими на голове перьями. Как будто уши! Наверное, - чтобы нас лучше слышать.
Мы, конечно, присели от страха, а дождавшись, когда филин усядется на ветку, поползли на четвереньках под большой колючий куст. Моё сердце билось так сильно и громко, что оглушало меня. Я был настолько напуган, что боялся дышать. Казалось, будто я дышу слишком громко, и филин может нас услышать. «Нет, ну ты видел?..» – шёпотом, выдыхая каждое слово, спросил я Вовку. «Ага. Чудище-е-е!» – также шёпотом ответил он.
– Я от страха чуть жуком не подавился. Представляешь?
– ЗдОрово!
– Ты его глазищи видел?
– Жука?
– Да не жука! Чудища! Глазищи у чудища видел?
– Ага! Огромные, как блюдца, мы из таких обычно чай горячий у бабушки в гостях пьём.
– А огонь в глазах! Огонь видел? И рога, как у быка?
– И огонь видел, и рога, и огромные, как кинжалы, когти. А ещё тело, покрытое чешуёй.
– Говорю тебе – это был дракон!
– А я что, спорю? Я и сам видел, что дракон! – воскликнул Вовка и даже подпрыгнул, но, вспомнив, что филин-дракон где-то поблизости, начал пятиться назад.
Мы сидели под кустом больше часа, каждый раз вздрагивая, когда слышали какой-либо шорох, и всё это время гадали, кто же пытался нас схватить. А когда, наконец-то, услышали по радио объявление о том, что на станцию прибывает рейсовый автобус номер пятьсот второй, не раздумывая, рванули на автовокзал, потому что знали, как сейчас там будет много людей. Добежав до вокзала и отдышавшись, мы договорились с Вовкой не рассказывать родителям о пережитом и  увиденном, потому что родители ничего не понимают и непременно нас накажут. Они в любой непонятной ситуации наказывают, даже за малейший пустяк. Или, как это было, когда мы ушли утром купаться на речку и не предупредили, а пришли в десять часов вечера. А ещё нам здорово всыпали, когда мы гурьбой укатили от магазина бочку с квасом к нам во двор, но мы же тогда не для себя, а для всех старались.
Когда я пришёл домой и сел за стол дорисовывать богатыря, то никак не мог закончить свою героическую картину. Змей Горыныч уже не казался мне таким злым и страшным, а вот дракон из парка - совсем другое дело. Я думаю, там не хватило бы и целого войска, что бы его одолеть. Моя картина так и осталась недорисованной. А когда вечером я лёг спать и закрыл глаза, мне приснилось, как мы с Вовкой в блестящих шлемах с мечами сражаемся с тем драконом, что пытался нас схватить. И мы непременно победили бы его, если бы он не испугался и не улетел от нас.