Бродяга,
нахлебник общества,
в три смены замазутенного,
вчера нагулялся дочиста,
а ныне гремит посудинами,
и лямка терзает Венеру,
наколотую на плече,
и всё это чинно – примерно
ноль/восемь-один кэмэ/че.
Бродяга,
нахлебник общества,
идёт мимо Волги вспененной.
Он, видно, поэт –
пророчества
слышны на проспекте Ленина,
и даже на том берегу
неровностями ландшафта
футболится эхо: «гу-гу» –
в рифму, а главное – правда.
Бродяга,
нахлебник общества,
вздымает паетские грабли,
и снова усы топорщатся:
– Допрыгались, нах! Война, бля!
И даже суровый наряд,
табельно вооружённый –
двое безусых,
тайком позвонят
детям и жёнам.
Бродяга,
нахлебник общества,
перед закатом отпущенный,
из ада стеклянного зодчества
потянется в райские кущи,
в трущобы родной Затонской,
где так и умрут в каштанах
последние отголоски
не пушек, но лир –
судьба, нах.
Бродяга, Саратов
© Copyright: Михаил Марусин, 2018
Свидетельство о публикации №118092906150
Свидетельство о публикации №118092906150
Рецензии