Элия

    
Стояла тихая сумеречная погода, сухая, пустая, полусонная, порой ветреная. Межсезонье. Деревья уже почти облетели и стояли полуголые, а ветер порывисто гонял по улицам в поисках чего-то более тяжелого, чем остатки сухой листвы и украденного из помоек мусора. Песчаные дороги подбрасывали ветру горсти жёлтой пыли, и те клубились маленькими завихрениями прочь из городка. Остатки осеннего солнца были плотно затянуты скучно-серыми жадными тучами, не обещающими земле ни капли своей воды. Деревянные строения, стоявшие вдоль улицы производили впечатление заброшенных и унылых.  Покосившиеся ставни, давно не крашенные стены и окна, потемневшие угловатые крыши, плотно запертые двери… всё это не лучилось гостеприимством и доброжелательностью.
В тот день на улице стояла мёртвая тишина… В одном из обветшалых домов в самом центре городка, в тёмной гостиной, без какого бы то ни было освещения,  молча склонив голову на грудь, сидела юная девушка лет восемнадцати. Звали её  Элия Мура. Сколько прошло времени с того момента, как она с тихим вздохом, устало села  в обшарпанное кресло и как долго оставалась в забытьи поглотивших её дум, нам не известно. Потеря её была велика. Умер отец… Всё-таки умер… Он долго болел и  надежды на выздоровление, как и денег на лечение, не было никакой, но она всё же надеялась до последнего. Она сама ухаживала за отцом, помогая ему держаться из последних сил за ускользающую жизнь, она жила ради него и конечно,  сделала всё, что позволяли её невеликие возможности. Но перед лицом наступающей смерти и её любовь, и все усилия были тщетны. Она в одиночку боролась и в одиночку встретилась с неизбежным. И тогда силы оставили её… Нет больше того, ради кого она держалась и крепилась телом и духом. Пустота и мрак внутри, мысли о будущем тяжеловесны и пугающи. А впереди ещё похороны, на которые после долгой болезни отца средств не осталось совсем.
Из родственников почти никого. Мать умерла, когда девушке было около двух лет, сразу после неудачных родов младшего брата, прожившего лишь несколько дней, а старшая на семь лет сестра, Эльза, давно покинула захолустный городок и нищую семью в поисках удачи и богатства. Много лет от неё не было ни весточки, никто не знал, как сложилась её судьба, да и жива ли она.
Но мир не без добрых людей.  Такие же небогатые, но сердобольные соседи пытаются, пусть не деньгами, но хоть словом и делом, поддержать впавшую в тоску и апатию Элию. Ни принесённой еды, ни питья не видит она сейчас, горько у неё на сердце и горечь эта чудится ей и в пище и в воде. Только услышала совет, который замерцал, забрезжил, упал лучиком надежды в её измученную душу.  Волею судеб в городке оказался  известный еврей-похоронщик, он настолько богат и эксцентричен, что может взяться за работу без платы. Это значит, что у отца Элии появился шанс быть похороненным достойно, по-человечески, а не быть брошенным в безымянную яму на окраине городского кладбища, где находили последний приют нищие, бездомные и случайные заезжие, надумавшие скончаться здесь, в этом Богом забытом месте, скоропостижно и неприкаянно. 
Остаётся только найти его, своего потенциального спасителя и уповать на его милость. Городок небольшой, мест, где состоятельный человек может найти пристанище, не много, но этот человек слывёт чудаком. А потому поиск может  усложниться. А время не терпит. Тело отца лежит в соседней комнате и, несмотря на прохладную и сухую погоду, уже начинает издавать аромат тлена, стремящийся расползтись по всему дому. Надо поторопиться.
Мысли Элии стали сбивчивы и  суетливы. «Куда направиться? С чего начать? Как озвучить свою необычную просьбу? Сможет ли моя ситуация заинтересовать такого известного человека? А вдруг он откажет? Или запросит большую плату? А что если слухи о чудаковатом еврее-похоронщике – это всего лишь слухи? Прочь! Прочь, лихие мысли! Прочь, сомнения и страхи! Всё самое страшное уже случилось со мной, мне ли теперь бояться и отступать?! Пойду в гостиницу, там что-нибудь знают наверняка, хотя бы подскажут, где его искать».

                ***
Гостиница в этом маленьком городке была одна, но в ней почти никогда не было постояльцев. А уж заезжий богач и подавно обошёл бы её стороной. Но надо было с чего-то начинать. Элия собралась с силами и отправилась на поиски. Весь вечер блуждала она по  городу, расспрашивая о похоронщике, но он будто сквозь землю провалился. Все знали, что он находится в городе, но никто не мог точно сказать, где он остановился. Ни в гостинице, ни в питейных заведениях, ни на базаре, ни даже в полицейском участке не смогли ей дать вразумительного ответа. Отчаявшись, брела Элия в сторону дома. Заплаканное лицо трепал ветер, распущенные волосы тяжело лежали на худеньких плечах, покрытые пылью и горем. Элия продрогла, ей страшно хотелось есть. Она словно очнулась от своей отрешённости, лишавшей её  сна, жажды и чувства голода. Сейчас что-то внутри взбунтовалось в ней, и теперь она готова была бороться дальше, но уже не за жизнь и здоровье отца, а за себя, за свою собственную жизнь.
За несколько домов до её жилища, девушка вдруг остановилась. Медленно подняла заплаканные глаза в сторону соседского дома. На крыльце стояли два мужчины. Одного из них она хорошо знала, точнее она помнила, что этот мужчина когда-то, много лет назад дружил с её отцом. У соседа, такого же вдовца, как и их отец, был сын, Ролан Эбора,  ровесник Эльзы, старшей сестры Элии. Ролану и Эльзе тогда было около одиннадцати, и они были что говорится «не разлей вода». Часто бывало, эта сумасбродная парочка скрывалась из дому, убегая за пределы города, в степь, прихватывая иногда с собой малышку Элию. Ей было весело со старшей сестрой и её другом, рядом с ними маленькая девочка чувствовала себя безопасно и комфортно, ведь Эльза была ей как мать. Малышка играла со своей куклой, а дружная парочка о чём-то болтала, иногда весело, иногда очень серьёзно. А бывало, они вовсе переходили на шёпот, садились рядышком и Ролан,  держа Эльзу за руку, что-то рассказывал ей на ушко, пока та не вскрикивала,  отпрянув, и не отталкивала друга с притворным возмущением.
 Элии было около шести лет, когда Ролан пропал из жизни её старшей сестры. Она была слишком мала, чтобы знать подробности, и только видела, как все ночи напролёт плакала в своей постели Эльза. Никто из взрослых не говорил на эту тему, над именем Ролана повисло тяжёлое бремя тайны. Однажды, незадолго до пропажи Ролана, зайдя в кухню в неурочный час, она обнаружила отца и соседа, разговаривающих на повышенных тонах, чего до этого не случалось никогда. Друзья громко спорили о чём-то, тон отца был обвиняющим, а соседа – гневным. Увидев Элию, оба замолчали, затем сосед молча вышел, громко хлопнув дверью. Больше он никогда не появлялся в их доме, дружба двух мужчин оборвалась также неожиданно, как вскоре исчез Ролан. Сильно изменилась после этого происшествия и жизнь соседа. Он стал замкнутым, перестал выходить из дому, прекратил общаться почти со всеми прежними друзьями, но изредка стали появляться в его доме странные, загадочные личности, о которых в городке и поговаривать-то остерегались.

                ***
И вот теперь, после стольких лет, она снова увидела соседа, стоящего на крыльце и глядящего пристально в её сторону. Элия сердцем почувствовала, что тот, кого она ищет и тот, кто стоит сейчас рядом с отцом Ролана, один и то же человек. Сразу на душе стало как-то легко, отступили сомнения и страхи, Элия почувствовала, как спокойствие заполняет ее душу, и вздох облегчения вырвался из груди. Не надо было ни о чём беспокоиться, ничего объяснять и кого-то уговаривать. Казалось, он всё знал, он был здесь именно поэтому. Он ждал её появления.
Похоронщик Эзра был незаурядной личностью, молва приписывала ему множество способностей и качеств, не присущих обычному человеку, жизнь и деятельность его обрастала слухами и легендами. В ком-то он вызывал восхищение, в ком-то страх, но непременно вызывал. Это могло быть любое чувство, что угодно, но только не равнодушие.  На Элию этот человек произвёл большое впечатление. Она подошла к крыльцу соседского дома и остановилась перед лестницей. Девушка стояла перед ним такая открытая и опустошённая, доверчивая и робкая. Знаменитый еврей был небольшого роста, худощавый, даже щупловатый, но ощущение от него исходило, как от большого человека или даже великого.  С черными, как смоль волосами и глазами навыкате, со жгучим пронизывающим взглядом, тяжёловатым и магическим, Эзра пришпиливал собеседника к мест, лишая возможности лгать. Большое чёрное пятно, то ли родимое, то ли какой-то кожный дефект, на бледной впалой щеке добавляло эффектности его лицу.
Он молча выслушал её просьбу, пристально смотря на Элию в упор. Что-то недолго прикидывал про себя, как бы взвешивая все «за» и «против» и... согласился. Правда какие-то условия всё же были, девушка должна была неукоснительно выполнять его приказания и распоряжения. И первым из них было пойти домой, отдохнуть и ни о чём не думать. Утром он обещал явиться и сделать всё необходимое.
Утро было серым, лохматым и ветренным. Казалось, погода бунтует против самой себя. Резкие порывы ветра сменялись минутами абсолютного штиля, и тем мощнее были следующие взвихрения неуступчивого шквала. Атмосфера накалялась и становилась всё более гнетущая, как на улице, так и в доме Элии. Это был действительно большой многокомнатный двухэтажный дом, будучи построен много десятков лет назад, из тёмного тяжёлого дерева, он был рассчитан на большое количество жильцов, но при отсутствии оных казался теперь ещё более глухой, мрачный и зловещий. Освещения в нём почти не было, дом будто стремился соответствовать череде событий, происходящих в нём последние несколько десятилетий да и своему времени, которое было таким беспросветным и беспощадным.
Элия проснулась рано. За окном было ещё совсем темно, но она не могла больше спать. Предчувствие чего-то важного не покидало её с самого вечера, хотя в сон она провалилась, как в омут и проспала кряду несколько долгих часов, свободная от разрывающих душу стенаний и хлопот за отцом, мучившегося болями последние месяцы жизни. Лёжа в постели, она вспоминала события последних лет. Бегство Эльзы, болезнь отца, его медленное, но неумолимое угасание, необходимость быстрого взросления, свои размышления о жизни, любви, справедливости, судьбе, Боге…
Стук в дверь вырвал её из видений прошлого. Пришли соседки, пытаясь позаботиться об Элии и её отце, но узнав, какого гостя она ожидает, никто не решился оспаривать его право. Однако и уйти никто не решился. В восемь утра явился Эзра. Его магнетизм нисколько не пострадал от времени суток, и Элия, снова попав под влияние его взгляда, готова была на всё, что бы он ни приказал. Её состояние  напоминало эйфорию влюблённости, преданности. Молодая девушка, словно загипнотизированная, слушала тихую речь похоронщика, ловила каждое его слово, всё больше погружаясь в состояние умиротворения и спокойствия. Он приказал положить тело отца на первом этаже, в комнате Элии и велел всем убраться, чтобы вернуться в восемь часов вечера.

                ***       
Элия явилась первая, ровно в восемь, как приказал Эзра. Отец, отданный на "обработку" преобразился до неузнаваемости. В жизни он был совсем неплотного сложения, невысокого росточка, седой. Последние же месяцы, за время болезни, тело его практически высохло, пожелтело и сморщилось. После работы над ним, кожа его побелела, морщины разгладились, он получился словно живой, но спящий и бледный. Девушка глядела на него, и по её щекам текли слёзы. «Милый, милый папа… Как же мне будет не хватать тебя! Только с тобой я чувствовала себя защищённой и любимой. Ты придавал мне уверенности  в завтрашнем дне, даже когда дела наши были совсем плохи. Ты всегда умел поддержать  и вселить надежду. Ты научил меня с юмором относиться к перипетиям судьбы и смело глядеть в лицо неизбежного. И вот теперь я прощаюсь с тобой…».
Размышления Элии прервал Эзра. Мастер-еврей в её присутствии должен был произвести заключительные приёмы, которые должны были что-то показать. Он нажал на подвздошные кости трупа, и отец зашевелился. От увиденного Элия вздрогнула, сделала шаг назад и оторопела. Бледность залила её лицо, зрачки расширились, дыхание замерло, руки потянулись к горлу и, казалось, попытались сдержать сдавленный крик. Эзра невозмутимо продолжил. Он снова нажал на подвздошные кости и что-то там покрутил. Отец потянул руку к правому глазу, словно хотел его потереть. Сердце в груди Элии громко ухнуло и остановилось. Она испытывала сейчас смесь ужаса и благоговения. В голове всё смешалось. Мысли после короткого затишья хлынули бурной рекой, но Элия была словно парализована и не могла пошевелить даже кончиком пальца.
- Смотри и слушай! - сказал Эзра, - сейчас я сделаю заключительное движение.
Он ещё раз нажал на кости отца, и тот, как бы завершая предыдущее движение, потёр глаз, из которого в тот же миг потекла слеза. Дальше произошло нечто, о чём впоследствии Элия будет вспоминать с сомнением в ясности собственного разума. Отец открыл глаза и покачал головой, в горле его клокотало, он пытался выдавить из непослушного тела какие-то звуки. Было видно, что давалось ему это ценой невероятных усилий. После этого еврей сказал, что больше жать нельзя, а то может произойти непоправимое. Элия рухнула на колени, рыдания душили её, она с мольбой смотрела на Эзру в ожидании его объяснения. Но он молчал. Тогда она с криком подбежала к отцу и уже почти схватила его за руки, когда Эзра резким жестом прервал её движение.
- Не сходи с места! Иначе я ничем не смогу помочь! Ни тебе, ни ему!
 Элия остановилась, как вкопанная и снова упала на колени.  Тем временем отец продолжал попытки что-то сказать дочери. Она уставилась на него немигающим взором, бессильная как-либо помочь и сложила руки в молитвенном жесте, бесшумно бормоча молитву.
- Брось свои глупости, не теряй время и слушай его! - казалось Эзра не кричал, а грохотал над ней, - сейчас  тебе придётся сделать  выбор! Ты можешь спасти его! Ты можешь избавить его от мучений! Сейчас или никогда! Решай сию минуту, у нас больше нет времени!
- Но как? Что я должна сделать? - Элия недоумённо смотрела на Эзру.
- Ты можешь отдать свою жизнь ему, - уже тихим голосом сказал мастер-еврей, - и получить взамен его смерть.
- Но…разве это возможно?
- У тебя есть три минуты, чтобы дать ответ, - голос Эзры звучал  спокойно, но жёстко, после услышанного у Элии появился металлический привкус во рту, - на вопросы времени нет. И он повернулся, что бы оставить её наедине со своими мыслями. Но едва Эзра отвернулся, девушка заговорила.
- Я согласна, - ни тени сомнения не возникало больше у неё, - если я могу вернуть жизнь тому, кого люблю больше всех на свете, то я сделаю это! Чем бы ни пришлось мне для этого пожертвовать! - в голосе Элии звучал вызов и страсть. Знаменитый похоронщик не отводил взгляда от её бледного возбуждённого лица. Казалось, он читал её мысли, видел порывы души, обонял чувства. Взгляд его выражал удовлетворение и одобрение.
- Хорошо! – резко сказал он, как бы нехотя отрывая взгляд от пылкого создания, - тогда ещё одна формальность. Он, - Эзра направил указательный палец в сторону отца девушки, - он должен согласиться на этот обмен. В течение всего этого разговора отец Элии корчился в бесплодных попытках заговорить. Лицо его было искажено страданием и болью. В груди клокотали чувства и слова, поделиться которыми ему до сих пор не удавалось. Но вот случилось чудо. Как по мановению волшебной палочки, слова заструились из мёртвого горла.
- Неет…- звук был сиплым и не похожим на голос мужчины при жизни, но слова звучали чётко и понятно, - нет… живи ты…- голова продолжала раскачиваться из стороны в сторону в знак протеста, но больше он ничего не сказал.
- Да будет так! – воскликнул Эзра, - три минуты истекли, - лёгкое выражение досады и одновременно одобрения мелькнуло на лице этого влиятельного человека, но уже в следующую секунду оно не выражало ничего, кроме величия и спокойствия. В тот же миг тело отца Элии снова стало неподвижным, холодным и окоченевшим, ничем не напоминающим о только что происшедшем. Тело девушки немногим отличалось, в беспамятстве лежала она на полу возле гроба отца, бледная, ослабевшая, холодная. Только дыхание чуть теплилось из её полураскрытых губ. Эзра заботливо перенёс несчастную на мягкое глубокое кресло и ловким движением откупорил какую-то склянку, чтобы поднести её к носу бедняжки. Элия пришла в себя мгновенно. Туманные воспоминания больше напоминали ночные кошмары или горячечный бред. Она мельком посмотрела на тело покойного отца, а затем вопросительно взглянула на Эзру. Он молча кивнул. В комнате повисла тишина.
Вскоре начали приходить гости, соседи, друзья семьи, все собрались около гроба отца. Пришёл и сосед, отец Ролана, в прошлом близкий друг отца Элии. Он вёл себя странно, вошёл в дом развязно, держался навеселе, но улыбка застыла на лице и приняла глуповатый вид, когда взгляд коснулся Элии. Как будто он не ожидал её увидеть… Или предвкушал увидеть кого-то другого. С того момента, сосед стал жаться по углам, то и дело отходил в сторонку, желая уйти, но почему-то не смея покинуть этот дом. Смотрел он всё больше в пол, но иногда осмеливался поднимать глаза то на Элию с удивлением и сожалением, то на Эзру со страхом и пристыженностью. Для девушки такое поведение взрослого мужчины было загадочным, а вот для Эзры, похоже, тут тайны никакой не было. Его взгляд в отношении отца Ролана всегда оставался строгим и укоризненным. В какой-то момент сосед подошёл к телу бывшего друга и попробовал было прикоснуться к нему, постаравшись сделать это незаметно, но Элия  увидела попытку и заволновалась, не зная как отвадить ретивого гостя от тела отца. Тут же подошёл еврей и сделал это, строго выговорив нарушителю.
Вопрос крутился на языке у девушки, но она не решалась задать его своему магнетическому повелителю. Он, однако,  прочёл этот вопрос в её глазах и, отведя в сторону, поведал давнюю историю знакомства с соседом, бывшим другом её отца.

                ***   
Дело было более десяти лет назад. Эзра гостил тогда в соседнем городе у своих давних приятелей. Он уже был известен в определённых кругах, как личность, окутанная тайной. Кто-то считал его колдуном, кто-то учёным, но определённо человеком, открывшим эликсир бессмертия. Но уж что точно было большой для всех загадкой, так это возраст Эзры. По самым приблизительным подсчётам, исходя из тех историй о нём, которые возникали в разных частях географии в разные времена, его деятельность насчитывала более 70-ти лет, а что там было на самом деле, никто бы не взялся сказать точно. Так вот, были у Эзры и поклонники –почитатели, были и злословы, но его мало трогали и те и другие. Он жил одиноко, на широкую ногу, много путешествовал и никогда не афишировал себя и свою деятельность. Порой объявлялся то тут, там, кому-то помогал,  кому-то отказывал, никогда не называя свой истинный интерес к делам, за которые брался. В один из дней явился к нему молодой мужчина и попросил выслушать его просьбу.
- У тебя кто-то умер? – спросил его Эзра.
- Нет… Пока нет, - ответил мужчина.
- Так зачем ты пришёл? -  Эзра сурово посмотрел на просящего, и тот сжался под его взглядом, ощущая пронзительность чёрных глаз Эзры, как резкую колкую болезненность в области лба и сердца. Он понял, что этот человек видит насквозь его самого и просьбу, с которой он собирался обратиться.
- Ты знаешь цену? – мужчина ещё больше сжался под тяжестью вопросов Эзры.
- Да, я знаю цену… Это жизнь самого любимого человека, - морщась от своих слов, произнёс мужчина.
- И ты готов к такой жертве? Хорошо, ожидай меня в ближайшее время, - не дожидаясь ответа, сказал Эзра, развернулся на каблуках и зашёл в дом, давая понять, что разговор окончен.
Этот мужчина был сосед Элии, отец Ролана. Долгое время его мучили сильные головные боли, и недавно он узнал, что жить ему осталось несколько месяцев. Ему посоветовали готовиться к смерти и готовить свою семью к этому событию или разыскать еврея-похоронщика известного, как Эзра. Если тот возьмётся, то возможно жизнь удастся сохранить. Поговаривали, правда, что это может стоить жизни кому-то из близких умирающего. «Но стоит ли придавать значение сплетням, когда твоя жизнь висит на волоске?», - подумал тогда Эбора-старший. По стечению обстоятельств знаменитый маг находился поблизости, и умирающий мужчина бросился к нему.
Вернувшись домой после разговора с Эзрой, он направился к другу, отцу Элии, чтобы поделиться с ним новостью. Но вместо поддержки друг начал убеждать его отказаться от этой безумной фантазии, ведь ценой её воплощения может стать жизнь сына.
- Неужели ты способен забрать жизнь у своего ребёнка, чтобы избавиться от смертельной болезни?! – возмущался отец Элии, - даже не стать бессмертным, а всего лишь продлить свою жизнь на несколько лет! Да и ради своего собственного бессмертия не стал бы я делать этого! Ведь после такой жертвы  жизнь эта станет жалкой и никчёмной. Одумайся, друг, прошу тебя!
- Тебе легко говорить, - отвечал Эбора-старший, - ты жив и здоров, и тебе на протяжении многих лет ничего не предвещает смерти, а я уже слышу её дыхание в мой затылок, вот-вот она похлопает меня по плечу! Это чудовищно, как ты не понимаешь?
- Чудовищно то, что ты собираешься сделать с сыном! Ничто на свете не сможет оправдать твой поступок! – сказал отец Элии. Голос его звучал осуждающе ипечально.
- Я уверен, что будь ты на смертном одре, то заговорил бы по-другому! – воскликнул Эбора-старший с последней надеждой.
- Нет, ничто не заставило бы меня лишить жизни моего ребёнка. Подумай крепко, прежде чем совершить такую чудовищную ошибку, прошу тебя, друг мой!
- Время нас рассудит, -Эбора-старший говорил с надрывом, нотки обиды и непонимания превратились в гневные выкрики, - время и жизнь!
Примерно в это время маленькая Элия и застала друзей в тот день, когда они перестали быть друзьями. А вскоре исчез и друг её любимой сестры, Ролан. Теперь Элия понимала, что произошло с мальчиком. Отец сменял свою смерть на его жизнь, а сын не отказал отцу в его требовании. Слухи об этой страшной истории как-то всё же просочились, и Эльза, несчастная сестра Элии, не смогла вынести такого чудовищного известия. Она сбежала подальше от того места, где живёт теперь не своей жизнью отец того, кого она так беззаветно любила.

                ***   
Тепрь Элии стало понятно, в чём причина такого странного поведения соседа на похоронах её отца. Он знал, на что способен Эзра и ожидал увидеть старого друга, совершившего такой же выбор, как и он сам много лет назад. Он был готов бросить в лицо тому, кто тогда осудил его: «Ну что? Вот видишь? Я же говорил, что по-другому не возможно!». Эбора-старший нисколько не сомневался, что пред лицом смерти любой человек готов отдать самое дорогое, пожертвовать чем или кем угодно, только бы сохранить свою жизнь.  Но он просчитался…
По распоряжению Эзры эту ночь отец должен был провести в комнате Элии, и она, похоже, должна оставаться с ним. Это её смущало и немного пугало, но она молча согласилась, помня о данном обещании выполнять беспрекословно все приказа похоронщика.
Позже, когда все гости разошлись и дом опустел, девушка поднялась с евреем на второй этаж, где он выбрал себе комнату для ночлега. Выбирал сам, прохаживаясь по коридору уверенно, словно не раз бывал здесь. Ни Эзра ни Элия за вечер  не проронили ни слова друг другу, так же молча она оставила его на пороге выбранной комнаты и поспешила к телу отца, где ей предстояло провести ближайшую ночь.
Сна не было ни в одном глазу, и девушка сидела на жёстком стуле возле гроба и всматривалась в бледное лицо отца. «А может мне всё это просто привиделось? – думала она, - да, скорее всего так и было, моё уставшее за последние месяцы сознание сыграло со мной злую шутку, надо выбросить эти видения из головы. Жизнь продолжается и рано или поздно мы с отцом встретимся».
И снова в её мысли вторгся Эзра:
- Поднимись ко мне, - приказал он. Голос звучал в голове Элии, но так ясно, как будто еврей находился рядом. – Поднимись немедленно. Девушка поспешила.
Уже через несколько минут состоялся разговор. Где-то на втором этаже, в другом крыле дома, в почти неосвещённой комнате, собрались трое: Эзра,  Элия и ... её вторая половинка... юная девушка, но не сестра, даже совсем не похожая на неё, но,  Элия была абсолютно уверена, что это так и по всей видимости, по причинам  ей неизвестным, за это время девушка как бы разделилась надвое. Новая гостья выглядела очень эффектно, идеальная осанка, уверенность, манеры, жесты, речь, всё в ней казалось совершенным. Когда Элия вошла в комнату, в скромном тёмном платьице, без косметики, с поникшей головой и опущенным скромным взглядом, та стояла позади Эзры с длинными завитыми волосами, ярко накрашенная, в обтягивающем чёрном одеянии. В её  глазах Элия прочла интерес к себе и какое-то ожидание и надежду.
Разговор  пошёл о том, чтобы вступить в отношения с евреем, остаться с ним в роли его спутницы до конца дней. Это не было платой за его услуги, нет. Позаботился об отце Элии он бескорыстно, как и обещал. Но Элия оказалась для него находкой. Той, которую он искал всю свою жизнь, а, по всей видимости, длина её  выходила за рамки возможных представлений обычного человека. Чистота Элии, её внутренний свет, бескорыстная душа, незамутнённый ум и огромный потенциал, невидимый пока обычным глазом, вдохновили его на небывалые доселе решения и перспективы. Но реализовать он их мог теперь только с её помощью, с её добровольной и чистосердечной поддержкой. Поэтому тут он не мог приказывать, эта новая всплывшая деталь событийной ленты приказывала ему. И он подчинялся.
Эзра беседовал с ними двумя, ведь обладая магическими способностями и влиянием, он мог делать это с обеими половинками одновременно. Объявившаяся «половинка» Элии была согласна, сама же она сомневалась, сидела и грустно молчала. Еврей сказал, что согласия одной половинки недостаточно, так как при всей привлекательности, он не "видит" её нижнюю половину тела, не физического тела, а как-то иначе. «Половинка» убеждала Элию согласиться, так как это предложение избавило бы их от многих бед в будущем, да и человек этот был необыкновенного влияния и магнетизма. Они могли у него многому научиться и изменить свою жизнь.
Тут Элия вздрогнула и …проснулась. Она по-прежнему сидела возле тела отца, на жёстком стуле при свете тусклой лампады. В углу комнаты девушка заметила какой-то несмелый блеск. Она поднялась со стула, подошла поближе и увидела, что на столике у кресла лежал, мерцающий в свете лампады, огромный  драгоценный камень тёмно-красного цвета. В доме  больше никого не было…