Он

Темнее мрака, темнее смерти,
Темнее ночи в январе,
Он мчится прочь, свергая тверди,
Пронзая души, по Неве

И по Арбату, по Покровке,
Скользит он, повергая в тишь
Все, что молчит, все, что неловко,
Касаясь лишь ступнями крыш.

Он зрит все судьбы, все вердикты,
Он знает тайны наперед.
Он слышит споры и конфликты,
Он слышит наш немой народ.

Сам он бесшумен, но, проникнув
В одно из молчаливых тел,
Гремит всезвучно, гласно. «Тихну!» —
Выводит саблей — его мел.

И существо, в крови омыто,
Не сводит взора с раны сей
И понимает: не убито,
А возродилось средь теней

Ему подобных, не клейменных,
Не пробужденных силой той.
А сила жжет новорожденных
И наблюдает за толпой.

И этой силой, этой мощью
Хоть глас, хоть мысль, хоть любовь
Стать всегда может, днем и ночью,
И будет крапить кровью кровь.

И только он, поскольку властен, —
Вместитель бога в этот век.
Он иль она — вопрос напрасен,
Поскольку властен — человек!