Своё и чужое

   Это одна из историй про Царя - сборники ЦАРСКИЙ НАДЕЛ и ЦАРСКИЙ БУНТ.

Как-то ночью моросило,
Стороной прошла гроза.
Павел-Царь с утра насилу
Смог продрать свои глаза.

Потянувшись в две лопатки
Так, что хрустнуло в боку,
Царь промямлил: «Спал как сладко
Я под дождь в коем веку!»

Павел сбросил одеяло,
Благо, был тепло одет,
И к столу пошаркал вяло
Как больной и старый дед.

В это время бил баклуши
Братец-Ванька у печи.
Царь спросил его: «Ванюша,
Не пора ль метать харчи?

Ох, как жрать уже охота!
Загляни-ка, братец, в чан,
Не осталось ли чего там
Со вчерашнего, Иван?

Мож, не всё за ужин стрескал?
Съем я всё, чему черёд.
Будь хоть сама горька редька,
Я сомну её как мёд».

Хоть еды было навалом,
Там и хлеб, и сахарок,
Ванька выложил пред Павлом
Только часть, а больше - впрок.

Во пору недоеданий
И в плену холопских смут
Знал Иван, что Павел с Даней,
Что ни выставь, всё сомнут.

Павел глянул на съестное.
Ликом ставши будто мел,
Пред братьями в разе коем
Он на миг остолбенел:

«Во как жизнь-то побросала,
На трону, Вань, я пока!
На троих кусочек сала
И головка чеснока.

Сей, Вань, завтрак - хуже розги.
Я не рад сиим вестям.
Здесь ни фосфору для мозга
И ни кальция костям.

Подавиться этим впору!
Вот же жизнь пошла кака!
Даже в сале, Вань, калорий
Лишь дойти до нужника.

Зря не внял людской молве я,
Что, мол, пуст их огород.
Коли мы, Ванюш, говеем,
Что же кушает народ?

А и впрямь страшна година!
Без еды-то всем кранты!
Не прилипли ль к ихним спинам
С этой жизни животы?

Это что же за страна-то?
То потоп, то суховей.
И чего ж такого надо,
Чтобы жизнь наладить в ней?

И на троне не вчера я,
И стратегия верна,
Сколь вот, Вань, ни упираюсь,
Не выходит ни хрена».

«Своего здоровье дабы,
Не стараясь в кровь и пот,
Ты, Павлуша, не страдал бы
За холопов-то живот, -

Ванька брату понемногу
Стал «втирать» своё в мозги. -

Все, Паш, живы, слава Богу!
Ты себе вон помоги.

Потому в страданье оном,
В чугуне пустой мосол,
Маловато, Паш, законов
Под царя-то разносол.

Ты вот гложешь редьку с хреном,
Пищи, брат, лишён иной,
А покинь дворца-то стены -
Удивишься новизной.

Не самим бы вдоволь лопать,
А нести всё до царя,
Но твои, Павлуш, холопы
Мнут чего-то втихаря.

Не проста в реке водица, -

Ванька-брат повёл усом. -

В старину ещё водился,
Паша, в ней огромный сом.

Говорить зазря не буду,
Под холопские грехи
Я вот чую и отсюда
Запах, кажется, ухи.

Из сома, Паш, не иначе!
И решай вот, думать как!
Поедят, и следом клянчить
Послабления и благ.

Что ни день, на вече кличут.
Жить желают, как в раю,
Да и долю увеличить
Из россейских благ свою.

Им как власть бы сладко кушать
Да и спать бы, рот раскрыв.
Углядели, мать их в душу,
Нарастает что разрыв.

Есть же их добро, есть - наше.
Не поймут сие, жульё!
Им вдолбить пора бы, Паша,
Где - чужое, где - своё.

Что чужой предмет не ближний,
Вот, казалось бы, усвой,
Так они любой булыжник
Принимают, Паш, за свой.

Среди пней не видят лесу,
Жрут сколь надо и в посты,
Со своим указом лезут
Все в чужой, Паш, монастырь.

Стал холоп к чужому близок.
Вразумить бы, Паш, его.
Ограничить надо список
Всем холопам своего».

«Да, сладко поесть охота!
Хоть пора тебе к перу,
Свой, чужой, я сам, Вань, что-то
Ни хрена не разберу, -

Положил себе за щёку
Царь головку чеснока. -

Записать чего и скока
Не по мысли мне пока, -

Царь и сало всё ухлопал. -

Так ли думают оне?
Что своё, Вань, для холопа,
Не чужое ведь и мне.

Потому не быть ли риску?
Огласим, едрёна вошь,
Что моё в том самом списке,
Хрен потом, Вань, разберёшь.

Подскажу тебе ужо я,
Чтоб уладилось сиё,
Не пиши «своё, чужое»,
А черкни словцо «моё».

Был Указ тотчас соштопан.
В нужды всех Царь-Павел вник.
Не чужой теперь холопу
Лишь нечищеный нужник.

26 сентября 2018 г.