Memento mori

               

Говорят –
перед смертью человек вспоминает свою жизнь.
Будто бы всю её видит, как на киноплёнке. Зараз.
И даже приводятся свидетельства этому
от чудом спасённых или «вернувшихся».
И довольно убедительные свидетельства.
Хотя, человек может многое наговорить
и сам поверить в неожиданно сказанное им
или тщательно продуманное,
для привлечения внимания, – ради минуты славы.
Нужно внимание человеку!
Без внимания и участия человек хиреет и мельчает.
Портится.

Однако – дыма без огня не бывает...

И что-то сильнее воли моей
толкает поделиться с тобой, читатель,
ощущениями по теме, но
ощущениями предельно правдивыми.

…Жил я себе и жил. Насыщенно.
В целом – даже близко к верному проживанию.
На доброй скорости жил, торопился.
И мимо многого, как оказалось, проскакивал.
Но, верю, и немало хорошего сделал, правда,
ещё больше  хорошего не сумел сделать, увы.
А ошибки? Дык, куда ж без них?!
Неизбежно были ошибки, промахи да погрешности.
Но, как я считал, – допустимые, житейские…
мелочи, одним словом.

И сегодня со всей ответственностью
должен сообщить или подтвердить:
нет мелочей в человеческих отношениях!
Их нет, просто поверь! И прими это,
и будет жизнь твоя полнее и праведней.
И не возникнет позднее потребности
искать своими же зубами да свой же локоток.


Итак…

По достижении возраста созревания души,
откуда-то из глубин прожитого прошлого, вдруг,
вплывают в твоё сознание картинки проступков,
нечистых помыслов, корыстных мыслей.
Сначала – редко и робко,
практически – еле слышным шёпотом.
Затем – чаще,
осязаемей, настойчивей, требовательней.
И, вроде бы: ерунда какая-то, мелочёвка,
а становится неловко, неуютно.
И не отмахнёшься от них, не зажмуришься:
всё чувствуешь заново,
всё переживаешь ещё раз и ещё. Но – ярче, острее.
А далее – всё новые эпизоды 
с подробностями и в красках, да всё чаще.
Причём эти картинки возникают, как правило,
не в самый подходящий момент.
И ведь нет за душой чего-то мучительного,
гнетущего, – так, бытовуха, но становится стыдно,
очень стыдно, да так, что места себе не находишь.
По-иному смотришь на былые ситуации,
новыми глазами смотришь
и оцениваешь их точнее и безжалостнее.
Но что удивительно: с одной стороны –
спекающий стыд, тягуче комкающий нутро, 
с другой же – отчасти очищающее просветление…
Я поначалу думал – случайность,
что-то с чем-то сложилось как-то хитро. Ан нет!
Похоже, ничего случайного в жизни человека нет!
В бытие инфузорий и плесени – может быть.
А уж в жизни людей – сомнительно!

«В этом мире случайностей нет,
каждый шаг оставляет след» –
пел когда-то Макаревич.
А он умный и мудрый (интересно, сам додумался?).
И многие ему верили…

Картинки прошлого проявляются в сознании,
ты снова оцениваешь их, свою роль, –
но оцениваешь уже верно, карая себя ментально.
По счастью, вновь пережитый эпизод,
точно оценённый и получивший от тебя
достаточный эмоциональный ответ,
как правило, не донимает более.

Сейчас уже не могу вспомнить,
что было впервые предъявлено мне,
но кое о чём покаянно расскажу…

                ***

Где-то в классе третьем повздорил с Саньком А.
и в запале стал зло хлестать его грязными словами,
а поскольку знал, какие именно слова
ранят его более всего, то и «бил» прицельно.
А был я в классе одним из самых-самых,
и Саня стоически сносил мои «плевки» молча.
Через полвека я вновь «увидел» то его лицо
и чуть не задохнулся от стыда!
И всё-таки я достал его.
Он дождался меня после уроков 
и предложил закончить наш спор на кулачках.
И был он при этом ну-у о-очень решительным!
Я же уже поостыл, и его решимость меня смутила,
я оробело дал задний ход:
всё-таки чуял свою неправоту. 
Вместе пошли по домам, замирились.

На год старше нас, в нашей же школе
учился отморозок Огася – драчун и хулиган, –
один из авторитетных лидеров местной шпаны.
Беспредельщик-террорист, досаждавший многим.
И мне разок перепало, а Саньку, видимо, чаще,
поскольку жили они в одном дворе.
Санёк предложил мне скооперироваться
и сообща навалять этому безбашенному Огасе.
Я согласился.
Нам – по девять лет, ему – порядка одиннадцати.
Была зима. Встретили мы его в нейтральном дворе
и вступили в контакт. Санёк первым сцепился с ним,
оба упали в снег и валтузили друг друга в партере.
Я же смалодушничал и действом не помогал Сане,
а стоял рядышком, чего-то повякивал и посмеивался.
Растерявшийся Огася неубедительно победил.
Санёк – герой. Я – струхнул.
Уходя, Огася часто озирался и неуверенно грозился. 
Но, насколько я помню, продолжения не последовало.

Как же мне стыдно и по сию пору!
И не может быть никаких оправданий и пояснений!
Вернуться бы туда и…

Саня, прости засранца!!!
 
                ***

Году в 1967 в Москве прошёл фильм «Спартак»
с красавцем Кирком Дугласом в главной роли.
Я, как и все пацаны нашего района,
посмотрел фильм на одном дыхании и вскоре
у всех у нас уже были короткие римские мечи,
вырезанные из досок тарных ящиков и щиты.
В меру своих художественных возможностей,
каждый украшал свою амуницию как можно ярче, 
и весь наш ребячий арсенал выглядел впечатляюще.
Особенно когда нас набиралось человек тридцать,
и мы сражались на плитах строящегося рядом дома.
Фильм был драматичный, но красочный, –
с обилием батальных сцен и боёв гладиаторов,
что нам, мальчишкам, очень нравилось. 
А моя мама только недавно прочитала книгу,
по которой, в общем-то, и был снят фильм.
До-о-олго я канючил деньги на «ещё разочек»
(готов был смотреть этот фильм каждый день!)
и мама выдала-таки денег на два билета,
с тем, чтобы и ей увидеть экранизацию истории,
которая растрогала её.
Я пулей помчался в кинотеатр, отстоял очередь, и…
в кассе оставались только дорогие билеты!
Да и те – оживлённо раскупались.
Мне не хватило 10 копеек для покупки двух билетов
(э-эх, надо было ехать до кинотеатра «зайцем»!).
Пришлось купить один. В то время я ещё не умел
разруливать столь простые ситуации!
Дома мама выразила сожаление, что так получилось,
и сказала: что ж, придётся идти одной,
ты-то, мол, уже посмотрел.
Я надулся, начал поднывать: нет-не-ет, я пойду,
надо было денег больше давать, а мы с тобой
ещё потом сходим как-нибудь, обязательно.
И ведь видел, понимал, чувствовал,
как ей хочется посмотреть фильм,
где показана красивая любовь
красивых героических людей!

Короче, – я пошёл один… 
Но даже тогда я чувствовал себя неуютно,
мне было неловко, как бы я не хорохорился.
И фильм я пересмотрел безо всякого удовольствия.

Но повторенная моей памятью та ситуация
принесла мне большую боль и опечалила надолго:
мамы уже не было и я не смогу сказать ей
очень важные для меня слова…

                ***

Был в моей жизни товарищ годом моложе – Юрик Н.
Смешной и безобидный человек.
Жили мы в одном дворе, вместе занимались спортом.
Был он нелеп, нескладен и дремуч, но
был и неограниченно добр ко мне и моим товарищам.
Мы же зачастую посмеивались над ним
и не всегда безобидно.
И ещё до поры нас связывала музыка.
Она же и развела:
Юрик не справлялся и нередко подводил.
Но, полон энтузиазма, организовал свою группу –
«Электрический стул»!
Был фронтменом группы и мотором её,
имел множество преданных юных поклонниц,
чем бесцеремонно и основательно пользовался!

Спустя короткое время, чуть повзрослев,
мы стали общаться чаще, и на его территории,
ибо был он хлебосолен, радушен и безотказен.
Практически в любое время суток можно было
завалиться к нему с друзьями или с девчонками,
откушать винца и послушать музыку громко.
Жил он своей чудной, бесхитростной жизнью
в «двушке» вдвоём с мамой, которая была нам рада
и вообще никак нас не беспокоила.
Лишь изредка жаловалась мне на Юрика, –
мол, повлияй на него, обрати на путь истинный, – 
поскольку выпивал он каждый божий день: 
правда – пива, но – много.
Юрик не работал. Клеил модели самолётиков,
порой, усугубляя туман в голове
крепкими напитками, практически не закусывая.
Всегда слушал боевую музыку, возлежа на боку
в обнимку с одной из многочисленных нимф, –
его кормилиц и поилиц.
Легко им было вместе, ибо говорили на одном языке.
Охоч до дев был Юрик и нетребователен,
четырежды официально женат к 35 годам,
но потомства так и не оставил.

Каждая его новая пассия была всё более цепкая,
всё более пресная и безизюмная,
и всё менее привлекательная.
Нам становилось у него неуютно и скучно,
и мы навещали его всё реже и реже…

Прошло несколько лет, как раздался звонок от Юрика.
Поговорили чуток ни о чём, посмеялись,
и он между делом сообщает, что у него, дескать,
рак горла и, мол, представляешь, с той стороны,
по которой пиво стекало в утробу!

Я так и не навестил его, не поддержал, не успокоил!
И совсем не важны причины, по которым я не…
Он же очень любил и уважал меня, тянулся ко мне.

Сегодня мне очень стыдно и тоскливо…
Прости, Юрик!

                ***

В смутное перелицовочное для страны время,
когда очень многие граждане вдруг кинулись
торговать всем, перепродавать и наваривать,
я тоже не остался в стороне:
ухватил-таки меня мутный поток «коммерции»
и поволок мордой по придонным каменьям…
Это сегодня я понимаю всю пакостность того
всеобщего бытования и своего жалкого проступка.
И не принимаю категорически тех своих, вроде бы,
объективных пояснений и оправданий…

По случаю, досталась мне вожделенная
дефицитная по тем временам вещь –
фирменная электрогитара. По номиналу.
И я! своему товарищу! продал её с наценкой!!! 
***, пик-пик-пик, –  как же стыдно!!!

Прости, Геша! Хорошо, что ты рядом
и у меня ещё есть время ответить.
И я отвечу. Успею…

                ***

И только сел я записать стыды свои и покаяния,
как память мне стала изменять… 
Бывало, выйдешь на балкон покурить, –
накатывает волна за волной, а сел записать –
как и не было ничего!
А ведь было ещё что-то зазорное,
Что не давало покоя, что тревожило и укоряло меня.
Было! Было ещё что-то, за что крайне совестно:
от «заигрывания» книг и невнимания к родным –
до абортов у подружек моих,
воспринимаемые мной с облегчением.

Многое предъявлено мне,
за многое ответил я в душе своей,
а – не помню…

Но плёнка с событиями жизни моей показана мне!
Значит ли это, что рядышком она – дЕвица с косой?
Ведь вспомнил практически всю жизнь свою…
Неужели всё? Пора?!
Или будет предоставлен мне шанс
проявить себя в относительно новом качестве?

Остро чувствую – присматривается ко мне, решает…

Но уже хорошо, что вспомнил
и чуть очистил душу свою.
Неподдельно раскаялся и очень стараюсь уже
поступать строго по совести,
и всё чаще у меня это получается.
Ведь есть же она у меня! Есть, раз болит!
И всегда была, но зачастую я не умел
или не хотел слушать её,
предпочитая договариваться с собой. 

 
              ***

Время и понимание сильно изменили меня,
я уже совсем иной и если б довелось встретиться
с прежним собой лет тридцати,
с каким бы наслаждением я отвесил бы себе тому –
несколько увесистых справедливых оплеух!

--------------------------------------------------------------

Редактированное — в книге.