Вагонник и гребёнка

   


Лениво ломиком маша,
И щебёнкою шурша.
Вагонник смотрит на состав,
Как на кролика удав.

Оператор, в рацию кричит,
А вагонник, по буксам всё стучит.

Выдают колеса звон,
Прислушивается чутко он.
Локомотивов рёв в ушах звенит,
Ботинки мнутся о гранит.

Поникли вниз, его усы,
Мокры ноги, от росы.
Сломал от огорчения молоток,
И ломик закрутил он в узелок.

В ботинках хлюпает вода,
И ждёт холодная еда.
В парке отрубили свет,
Ну и какой теперь обед.

Даже чай не подогреть,
Света нету ведь.
Но вагонник не унывает,
Только шире всё шагает.

Но тут по рации сюрприз,
Завал гребенки, устраните Плизз.
И за кувалдой он бежит,
В модуле она лежит.

Оператор, готовность требует отдать,
Вагонник отвечает, придется подождать.

Кувалдой, широкий делая замах,
Бил по гребенке, до скрежета в зубах.
Пот по усам, течёт рекой,
Вагонник уже никакой.

Сил запас, пришёл к концу,
Пот струится по лицу.
В истощении, упал на путь,
Такая в парке происходит жуть.

Усы зарылися в щебенку,
Устал он, выбивать гребенку.
В междупутье, чуть живой лежит,
Пот по лбу его бежит.

От кувалды ручка отломилась,
И рация совсем накрылась.
Разбитая, она молчит,
В ней оператор не кричит.

Но валик выбил, хоть и силы потерял,
И инструмент весь, поломал и смял.
По громкой, готовность поезда отдал,
Гребенки задолбал его завал.

Уже не бодро, по составу он идёт,
Влево вправо, его ведёт.
Сломаны кувалда и молоток,
Такой печальный вот итог.

Весь инструмент, пошёл в разнос,
От работы на износ.
Щебёнка, забилася в усы,
Нету в них былой красы.

Глаза потухли, огонь в них не горит,
О чем всё это говорит?...
Чтоб от работы, не уставать,
Кувалдой меньше надо бы махать.