Эхо

Уж утро рвётся на свободу,
Но не уйдут вслед за восходом
Кошмарные виденья-сны,
Когда над городом светило,
Разрезав тучи, обнажило
Картины ядерной весны.

Давным-давно огнём из ямы
В финале сумасшедшей драмы
Свирепо полыхнул аккорд,
Покрыв дома слоями сажи,
И оживлённые пейзажи
Сменил суровый натюрморт.

Здесь ветер завывает гулко
В безлюдных трубах переулков,
Таких невзрачных и пустых;
А вдоль каналов в свете тусклом
Как рёбра над иссохшим руслом
Горбато вздыбились мосты.

В тени вокзала, словно нищий,
Прижался скромно к пепелищу
Обугленный велосипед.
Сквозняк в покинутой квартире,
И кроме эха в этом мире
Жильцов и постояльцев нет.

И воздух пахнет, как селитра,
А красок яркую палитру
Пожар жестокий растрепал;
Теперь во власти анти-Феба
Беззубо скалятся на небо
Домов сгоревших черепа.

Собор до кирпича разрушен,
Тут не осталось места душам
Не попрощавшихся с роднёй;
И вся отравленная зона -
От выселков до стадиона -
Накрыта пыльной простынёй.

А по проспектам и дорогам,
По улицам и их отрогам,
На ровных спинах площадей,
В пыли, взрывной волной раздеты,
Чернеют мрачно силуэты -
Останки взрослых и детей...

В который раз с испугом солнце
От этой сцены отвернётся
И будет спешно прятать свет,
Чтоб ёрзать на небесном троне
И ждать того, кто похоронит
Сожжённый городской скелет.

Закат уже в руинах стынет,
С высот глазницами пустыми
Уныло смотрят фонари,
Как призрак, заливаясь смехом,
На пару с одичалым эхом
Играет в прятки до зари.