Разыгрались над миром ветра

НЕДРЕМАННОЕ ОКО

Разыгрались над миром ветра.
Утром смотрит родная природа –
потолок прохудился. Дыра
в самом центре небесного свода.
И сияет из этой дыры 
одиноко огромное око.
То сморгнёт на чужие миры,
то опять распахнётся широко.

Из-под шапок всклубились чубы.
«Что сие?» – удивились народы.
Не имеет ли место здесь быть
ущемление прав и свободы?
Кто позволил? И чей это глаз?
Или опыт великих свершений 
этак перенимают у нас 
существа из иных измерений?

Некто странный, небритый и злой
со вчерашнего, вышел к трибуне.
Микрофон – цоп нетвёрдой рукой
и вскричал, убеждая всех втуне,
что, мол, близится Армагеддон,
будет награждена добродетель –
зрит на землю последних времён
неподкупный и грозный свидетель!

Ведь куда не пойдёшь по делам,
Всё таращится и примечает,
Так и шарит по тёмным углам
и зрачком любопытным вращает.
И на всякий случайный итог,
против всяких привычек и правил
кто-то вдруг возвратил старый долг,
с днём рождения тёщу поздравил.

Стали реже мужья изменять
жёнам, чем на начало квартала.
Стали классиков больше читать.
Резко криминогенность упала.
Поумнел безнадёжный дурак –
враг прогресса и рацпредложений.
Потеплел неожиданно так
климат международных сношений.

Горький пьяница пьёт лимонад,
Пьёт и плачет: «Я с милой расстался!»
А один областной кандидат
от поста своего отказался.
Всё-то зоркому сверху видать.
Не обвесишь теперь, не обманешь.
И такая пошла благодать:
сплюнешь – вздрогнешь 
и на небо глянешь.

Разве туча какая найдёт…
Жил же раньше, греха не боялся.
Выйдешь поутру на огород –
никуда этот глаз не девался?
Как повесили, так и висит,
на окрестности грустно взирает.
По служебному рвению бдит
или просто со скуки моргает?

Долго, коротко – время прошло.
Глядь однажды – на небе заплата.
Всё само по себе заросло?
Или козни того кандидата?
Иль забили с другой стороны
существа из иных измерений,
изучившие до глубины
опыт наших великих свершений?

Ёлки–палки в садах зацвели.
Опечалилось синее небо
над бескрайним простором земли.
Глаз всевидящий был или не был?
Напряглись многомудрые лбы.
Зачесались крутые затылки.
Затемнились покровы судьбы.
Зазвенели пустые бутылки.

В чистом поле народы стоят,
излучая в пространство тревогу.
И низы ничего не хотят, 
а верха ничего и не могут.
Не явился свидетель на суд.
Отменили пиры и парады.
И доселе – не верят, но ждут
в пустоту устремлённые взгляды.

Ей2,18