Из окна поезда

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить.
В ней есть особенная стать,
В Россию можно только верить.
                Ф. И. Тютчев


Звонко, на прощание, запоёт гудок,
За окошком птицею — девичий платок,
Будто кружит в воздухе, мол, не позабудь…
Сонный голос диктора отправляет в путь.
Скорый заторопится, убыстряя ход,
Светлый край берёзовый свежестью зовёт.
Брызжет солнце яркое маем на стекло,
Пассажиров радует вешнее тепло.

Вдаль и вширь красуется, затянув простор,
Из кипрея сотканный, розовый узор.
Сразу станет весело, стихнет грусть моя,
Ждут дальневосточные милые края.
Банька где-то топится позади дворов,
Средь ковыльных, ласковых, травяных ковров.
Ветер шалый носится, клонится трава,
В ровные поленницы сложены дрова.
Будто детства вольного — радости глоток,
Бьёт в окно напористо ветреный поток.

Разве чужедальние, тёплые края
Смогут повернуть меня на свои моря?
Где-то, затоскуя, шарманка замолчит,
Солнце греет щедрое, бросив вниз лучи.
Между радуг-тропиков океана песнь,
Но места отрадные и в России есть…
Ждут курорты русские: Шмаковка и Крым,
Едут в наши здравницы Вартовск, Когалым.
В центре Пятигорья у Кавказских вод
Струями целебными лечится народ.

Встретит лето красное, оживив цвета,
Пастбища зелёные, за верстой — верста.
Смелой стайкой, снежные, облака вспорхнут,
Тучи чёрной птицею следом промелькнут.
Храм вдали печалится, шлёт сиротский звон,
Стоном в души падает он со всех сторон…
Тенью длинной тянутся струны-провода,
За живое трогает русская беда.

Песня колыбельная — мерный стук колёс,
Ах, деревня русская — сердцу не до грёз.
Правда за окошками режет нам глаза,
Видеть Русь убогую без слезы нельзя.
Мрачный вид глубинки грустен и тосклив:
Избы скособочились у поникших ив.
К дому притулился подросток-тополёк,
Кое-где появится слабый огонёк.
Топчутся домишки, растрёпаны дворы,
Ставни заколочены, нет и детворы.
Выйдя за околицу, притаился смех,
Горе распоясалось, общее на всех.
Всюду грохот слышится, разгоняя сон.
Прошлым веком списанный, дребезжит вагон,
Люди всем безвестные — сами по себе,
Крест давно поставили на своей судьбе.
Видишь, под забором, за пустой избой,
Ноги к лесу вытянул пьяный, сам не свой.
Пьют сивуху горькую — счастье под откос,
Злобой дня поставленный на Руси вопрос.
Гибнут и спиваются в силе мужики,
«Вот те завтра светлое», — плачут старики.
Лица с укоризною, на губах — печаль,
Радости убавилось и былого жаль.

Эхо войн колёсами тук да тук стучит,
Изредка вдруг встретится обелиск в ночи.
Насыпь — камни серые, молча пялят глаз,
«Твёрдые» не плачут, провожая нас…
В куполе расставленном звёздного шатра
Ночь украсит бисером небо до утра.
Млечный путь таинственный смотрит с высоты,
Где ты, счастье русское — вечные мечты?
Ветер колоколен всех и просторов друг,
Рвёт цветы неистово в поле поутру.
Пыль клубится по полю, ждут дождей луга,
Сохнут, позабытые, с осени стога.
Поезд гулко тянется под крылом луны,
Шествуют, как призраки, за вагоном сны.
Скучный, надоедливый, дождь заводит блюз,
С музыкой тоскливою я всё мчусь и мчусь.
Жёлтый месяц, тающий, забирает сны,
Гибнет Русь великая, гаснет пульс страны.
Как же русским символом стала нищета?
Вроде, наша Родина, а совсем не та…
Сердце растревожила, разливая грусть,
Вечно терпеливая, дорогая Русь.

Старенький у пристани прокричит паром.
С ритма не сбивается — катится вагон.
Сквозь листву шумливую проберётся луч,
Росы в травах высушит, убежав от туч.
Алыми зарницами разольётся боль,
Слава Богу, есть ещё хлеб у нас да соль…

Вслед за лесом — рощица, а за ней пустырь,
За землёю брошенной — город-богатырь.
Долго-долго тянется лесополоса,
Оживляют звонкие утро голоса.
Сменится картина с пришедшим новым днём,-
Здесь в Новосибирске навряд ли мы уснём!
Доблестная гордость прославленной земли,
В дымке вырастают построек корабли.
Город-великанище к радости людей
Манит и красуется новизной своей.
Ширью улыбается в зелени простор,
Скромные селенья примкнут к подножью гор.

Удереи* золото, вечные столбы
Стали незабытыми вехами судьбы.
Современным городом — Красноярск в огнях,
Мчит состав уверенно, день и ночь гремя.
Вот Иркутск прощается, — Прибайкалья дом,
Гулкими раскатами громыхает гром.
Спит во мгле укутанный «сибиряк» седой,
На весь мир известен байкальскою водой!
Тысячу раз встреченный, ждёт седой Байкал!
Плещет чудо-озеро волнами у скал.
Рыбаки степенные, важно, без сетей,
Каждый, чинно с удочкой, ловит омулей.
Если б солнце пламенем выжгло боль дотла...
Звёзды разбиваются в глади от весла…

В дымке улыбается на семи ветрах,
По степи разбросана, далеко в горах
Славная столица — далёкая Чита,
Рудные, богатые давние места!
Буйствует багульником забайкальский край,
Дышит терпкой свежестью розоватый рай.
Смуглый и улыбчивый машет вслед гуран,*
С вихрями над сопками кружится буран.

Месяц еле видимый — брезжится рассвет,
Встреча сердце радует — Родине привет!
Змейкой изгибается, тянется состав,
Даст гудок отрывистый, от дорог устав.
Зарево короною разошлёт лучи,
Ветер в поле носится, по стеклу стучит.
Край амурский близится, шлют покой леса,
А вверху ни облачка, высью — небеса.
По раздолью милому поезд рвётся вдаль,
Почему же грустно мне, и чего так жаль?!

*Удерея — В 1838 г. выявлены залежи золота на реке Удерее, в Красноярском
крае, Мотыгинского района в бассейне Верхней Тунгуски (реки Ангары). Затем
поиски переместились в долину Енисея, где вскоре обнаружили сказочно бога-
тые россыпи. В этом районе добыча золота ведётся по сей день.
*Гураны — коренные забайкальцы, потомки от смешанных браков русских с
бурятами, эвенками, монголами, маньчжурами.

2012 год