Историческое полотно

Горькая дума у князя была,
В сердце застряла отрава-стрела:
Ханский баскак здесь стоял, и с тех пор
Не объезжал стороной его двор.
…В терем он входит со свитой своей,
Воинов ставит двоих у дверей,
Плещет в пиалу кумыс через край:
«Дочь свою, княже, мне в жены отдай.
Выкуп получишь, мне станешь отцом,
Или придётся расстаться с венцом:
Данью твоей не покрыта казна,  –
Хану Великому дам только знать –
Будешь лишен ярлыка навсегда,
Кару воздаст непокорным Орда».
Взглядом надменным окинув весь двор,
Слушать не хочет про голод и мор:
«Засуха? Дом не прокормишь с земли?
Богу Исе своему помолись».
Князь уязвлён, да роптать ему как:
Слово в Орде лишь обронит баскак,
Вскочит тумен удальцов на коней,
И захлебнутся посады в огне.
Выжгут, людей поимают в полон…
Что после них? – Поминальный трезвон.
Крепится князь, жмёт сильней кулаки:
«Вы на расправу, татары, легки.
Дочке моей лишь пятнадцатый год –
Замуж не жаль, да велик переход:
Жаром иссохнет, зачахнет в тоске
В дальней дороге к Булгару-реке».
Хмурясь, бурчит басурман на ходу:
«Ладно, годок я ещё подожду.
Сам, получилось, назначил ты срок –
Жди к листопаду сватов на порог!»
…Вечер затих, опустели дворы,
Князю не спится с той самой поры.
Ропщет дружина – пусты закрома,
Осень прошла, пролетела зима –
Время расплаты почти подошло, –
Мечется князь, помутилось чело:
Против Орды что он сможет один?
Каждая ночь прибавляет седин…