Была весна. Цвела сирень

   Была весна. Цвела сирень. Боже, как было красиво! Разве можно было усидеть дома в такую погоду?
  Я вышел из дома и сразу упёрся в бочку, на которой было написано  такое красивое слово пиво. А внизу – приписка. СВЕЖЕЕ.
   Стояло четыре мужика. Спешить было некуда, и я выпил три кружки.
   Но мой мочевой пузырь – не резиновый.
   Рядом, в парке, мужики (да и дамы), у которых мочевые пузыри тоже не резиновые, сами сделали общественный туалет, если власти города этим не занимаются.
   А, потом мне стало так хорошо, что пошёл гулять по парку. В сторону сирени. Потому, что там давали бесплатный концерт соловьи. Похоже, их было трое. На разных, рядом стоявших, сиреневых деревьях.
   Их подруги, соловьихи, любопытные, как все женщины, незаметно сидели в кустах и обсуждали между собой, кому какой из них первой отдаться лучшему певцу.
Солисты даже не обратили внимания, на то, как я сел на скамейку, под одним сиреневым деревом и продолжали петь. Деревья стояли в самом удалённом уголке парка.
   Вдруг на дерево опустились две яркие красивые птички, таких я никогда не видел.
   Соловьи сразу притихли и я вместе с ними.
   Только листочки сирени шелестели.
   Раздалось тихое хихиканье.
-Что ты хихикаешь, Мельпомена?
-Эвтерп, я тебе давно говорила, что нужно, иногда сбегать с Олимпа и посещать Землю. Здесь, даже эти соловьи, придурки, поют не так, как у нас. Красивее.
   Я посмотрел во все стороны, но никого не увидел. Неужели галлюцинация? Глянул вверх, на ветку, а птички – разговаривают.
   А соловьи, видимо, тоже слушали разговор и, услышав похвалу в свой адрес, запели ещё лучше. К тому, кто пел красивее всех, подлетела серая пичужка и подняла хвост.
   Соловей перестал петь и стал раз за разом запрыгивать на неё, а она после каждого раза ещё радостнее трепетала крылышками.
-Давай, позвоним Эрато, пусть прилетает, посплетничаем.
-Она, даю голову на отсечение, сейчас, у Афродиты и они занимаются лесбийской любовью.
-Эвтерпа, Афродита, хоть и трахается с Эрато, но больше любит мужиков. Уверена, что она сейчас у кентавра Хирона и облизывает его карданный вал. Смотри, смотри на этого соловья, он уже запрыгнул на свою подружку – раз сто. Как ты думаешь, сколько раз, наш красавец Аполлон, максимально смог бы проделать этот трюк?
-Со мной – два раза. А потом прогоняет, потому что, у него тогда не карданный вал, как у кентавра, а половая тряпка. Висит и сушится. Смешно смотреть.
1
-И со мной два раза. Редко бывает – три. Чаще – один.
-Давай, всё-таки, позвоним Эрато!
-А, может, лучше Клио?
-На хер она нам нужна, эта истеричка! Сразу потащит, в местный музей и начнёт рассказывать, как строили КАМАЗ или плотину через реку Кама.
-Ты всё время путаешь. Она не истеричка, а историчка. Муза – истории.
-Нет, я звоню Эрато. Трубку не берёт. Или занимается с кем-то из красавиц Богинь грозного Олимпа, лесбийской любовью или сочиняет эротические стихи для песен.
Может, ещё кому-то позвонить?
-Кому?
-Терпсихоре. Этой страстной танцовщице и веселячке.
-Эвтерпа, а из современных танцовщиц на Земле, кто нибудь похож на неё?
-Немного, эта российская балерина Волчкова, или же Собачкина, я плохо запоминаю земные имена. Она ещё делает шпагат на лодке, демонстрируя свой пирожок, между ног.
-Не, Терпсихора это делает не так. Она усаживает всех Богов Олимпа на пол. Полуголыми. Аполлон слева, а Зевс – справа. Раздевается догола, а затем кладёт одну ногу одному из них на плечо, а другую - другому. Получается подвесной шпагат. Но больше всех кайфа от этого получает Эрато. Она лежит под шпагатом, любуется пташкой Терпсихоры и сочиняет стих, одной рукой записывая, а другой лаская себя.
-Мельпомена, наверно, такого разврата, как у нас, на нашем прекрасном Олимпе – нигде нет?
-Бардак и разврат везде. Я, однажды, подслушивала, как Клио рассказывала о древнем Риме. У меня даже уши намокли.
-У тебя не уши, а манда, наверно, намокла?!
-Это, в первую очередь. Три раза меняла трусики и тунику.
-Но, всё равно, тогда был тёмный народ. Все императоры Рима, трахали рабынь и знать, все шейхи, многочисленных жён и наложниц, все бедуины верблюдов  и  вербля..дей, все средне азиаты ослиц и ишаков, и только там: в Китае и Индии, мужики трахали баб и население быстро росло. А, знаешь, кто подкинул в Индию КАМАСУТРУ?
-Кто?
-Эрато.
-Давай, ей всё-таки позвоним ещё раз! Может, она сама нам расскажет подробно?
-Эрато слушает.
-Это – я, Мельпомена.
-Душечка, Мельпоменочка, приветик! А ты где, милая? Тебя тут обыскался Аполлон. Хочет, кому нибудь воткнуть, а все Музы смылись.
2
-Душечка, сладкая моя, Эраточка, ты же там! Дай ты ему, этому красивому импотенту!
-Знаешь, же, что я мужиков не люблю!
-Ты, сейчас, с Афродитой.
-Рядом.
-Она, лежит обнажённой на ковре, в твоём дворце, на Рублёвке, а ты вылизываешь ей киску.
-Не угадала. Я во дворце Зевса, вернее в его конюшне, на Рублёвке, где он держит кентавра и своих многочисленных кобыл, которые все в шкурах из норки и песца.
-И что же ты там делаешь?
-Ты же, миленькая, знаешь, как Эрато любит всё эротическое: поэзию, танцы, особенно танец живота, порнухи, совокупления. Когда, эта сучка, Афродита, трепалась из моей спальни по мобильнику, сказала, что вызывает Зевс, а я про-верила у оператора, МТС, мне сказали, что звонил этот мудак, полуконь-получеловек – кентавр Хирон. И она, даже не позволила мне долизать её, сбежала. Я ринулась следом. А Хирона. в это время вызвал Зевс. Он же полуголубой. Не знаю, может, это враки, сплетни? А эта сука, Афродита, стала заигрывать с детьми Хирона, недорослями – Пони. Встала раком, а мальчики Пони, подходят, понюхают, а от её зада прёт самыми дорогими парижскими духами, ну, они и отворачивают морды. Тогда одна из кобыл обосала свой хвост, сняла и привязала Афродите. И теперь у её задницы выстроилась очередь из Пони. Вначале она сама себе делала селфи, а потом попросила меня снимать её на камеру.
-Ты ещё долго будешь заниматься этим?
-Осталось два Пони.
-Прилетай к нам,  на Землю. По – этому, как его - Джи Пи Эс. А, лучше по ГЛОНА;ССу. Надёжнее. Погода отличная. И для тебя интерес. Ты давно хотела подсчитать сколько раз соловей сможет запрыгнуть на соловьиху. А ещё можешь сочинять эротические стихи.
-Девки там, в том месте, красивые есть?
-Полно! И у всех пупки наружу. И платья выше колен. А некоторые, даже без трусиков. Сейчас, мода такая.
-Афродита, всё, скину на твой мобильник позже. Вызывает, шеф, Аполлон.
-Не говори, ему, что я в конюшне Хирона.
-Я же не дура!
-Мельпомена, лечу. А ты с кем?
-С Эвтерпой.
-Нормальная баба, как и я. Тоже любит лирику. Но и мужиков. Сразу предупреждаю, к мужикам с вами не пойду!
-А мы с тобой – к бабам.
-Включила ГЛОНА;СС. Вижу, вы в парке.
-Да, лети.
3
-Привет, девочки!
-Привет, тихо! А то спугнёшь любовные игры соловьёв. И алкаша, под деревом. Спит.
-Что-то морда у него знакомая?!
-У них, на Земле, у всех морды одинаковые. Особенно у китайцев и японцев.
-Японцев можно отличить от китайцев, все в очках. А вьетнамцы – все низкорослые. И смотрятся, как пони перед мустангами.
-Хер с ними, со всеми. Покажи лучше снимки, где, пони трахают Афродиту!
-Вот, смотрите, а я буду вспоминать, где видела этого мужика.
   Эрато закрыла глаза и стала перелистывать книгу своей памяти. И, наконец, вспомнила.
   Это было несколько лет, а может, десятилетий назад.    
   Они лежали с Афродитой валетиком и наслаждались друг другом. Зазвонил телефон.
-Не бери трубу! На хер они нужны! Давай насыщаться друг другом!
-Афродита, надо хотя бы узнать, кто это. А вдруг – Зевс?
-Включи громкую связь. Послушаем вместе, что ему надо.
-Включила. Аполлон.
-Эрато, эта олимпийская красавица, моя любовь, лапочка, Афродита, не у тебя?
-Нет, откуда! Наверно, пошла в лучший бутик нашего Олимпа, к греку Абрамовичусу. Собиралась купить самые модные трусики, чтобы очаровывать тебя.
-Болтают, что она навещает урода Хирона, в конюшне Зевса. Не слышала?
-Нам, Богам и, особенно Богиням, делать не хер, не работаем, вот мы и распространяем, а затем собираем сплетни. Ни кому не верь! И мне – тоже. Люблю сплетни.
-Может, и хорошо, что её нет, сейчас у тебя!
-Если решил порезвиться со мной, то будет – облом. Мужиков – не люблю!
-У меня тут в руках книга, какого-то землянина, поэта – Капцова, «Олимп» - называется, не читала?
-О сексе?
-Нет, о нас, Богах и Богинях, с Олимпа. В стихах. Малый забавно пишет.
-Мне о Богах и Богинях, с Олимпа читать не интересно. Я о них всё знаю. Мужики – взяточники, воры и развратники. А бабы – сплетницы, проститутки и бля...ди!
-Моя Афродита – не такая! Она – святая!
-Знаю. Только она – святая! Когда забегает ко мне в гости, на часок-другой, предлагаю ей чай с сахаром, вприкуску, а она отказывается и только лижет её.
-Кого?
4
-Не кого, а что. Мою тарелку, на которой лежит сахар.
-Эрато, мне пришла в голову мысль. Хочу, чтобы ты написала книгу о нас с Афродитой. Описала нашу любовную историю.
-Аполлон, я не смогу так врать, как эта историчка Клио. Она из тебя может сделать Зевса, а твою Афродиту, этой сучкой Афиной, женой, но не Зевса, а твоей.
-Это – не романтично. И я хочу, чтобы события происходили не у нас, на горе Олимп, а на Земле. И герои были бы не боги, а простые люди. И чтобы Афродита была бы там самой красивой женщиной.
-И самой развратной.
-Я этого не говорил. Самой преданной и любящей. И чтобы этот роман был на века.
-Аполлон, ты мне даёшь непосильную задачу. Я не смогу описать всё это без секса. Не смогу всё описать в стихах и мне нужно постоянно консультироваться с ней самой, Афродитой. Значит, основное время она должна жить у меня.
-Эрато, идиотка, ты никогда меня не выслушиваешь до конца! Я не хочу, чтобы писала ты. Там, тогда, будет одна лесбийская любовь. Ты найди этого поэта Капцова Ивана, с России и дай ему задание.
-Я же не Арес или Гермес, с КГБ, или ФСБ, чтобы ему приказывать. Так он меня и послушает!
-А ты пошли свою помощницу Лиру, чтобы она его вначале охмурила, а затем вдохновляла и подбрасывала идеи.
-Афродите сказать об этом?
-Не нужно. Пусть будет для неё сюрприз.
-Аполлон, странный ты мужик! Если этот, мудак, поэт, Концов или Капцов, будет писать только от себя, то книга получится скучной. Значит, он должен писать и от её имени,  Афродиты или девушки, под которой она будет выведена.
-Сделай, чтобы она описывала свою жизнь в дневнике.
-Она, Афродита, ни хера не пишет ничего в дневнике. За неё пишет Клио.
-А в книге, пусть героиня будет писать сама. Кто у тебя там хохочет? Смешок – Афродиты. Это она у тебя?
-Аполлон, ты вроде умный мужик, а звонишь по телефону. Нас подслушивают. Отключаемся.
-Афродита, а почему ты захихикала?
-Какая, нахер, любовь с Аполлоном? Нет, на Олимпе Бога, которому бы я не дала! Выброси эту идею из головы!
-Тебе хорошо так говорить, а мне этот мудак, не даст спокойной жизни. Давай, завершим наш любовный процесс и я полечу в образе бабочки или Лиры на Землю искать этого Концова.
-Эрато, память у тебя дырявая. Капцов. Капцов Иван.
-Ладно, хер с ним, с Капцовым! раздвигай ножки шире!
5
-Эрато, душечка!  Вот, сейчас, когда мы лежим, обнявшись, довольные и удовлетворённые, хочу спросить тебя,  ты, правда, решила написать книгу в стихах обо мне и этом придурке Аполлоне, который при любом удобном случае бьёт по морде, вас, муз?
-Зато тебя не бьёт, любит.
-Не любит, а лупит, особенно, когда я прихожу от этого настоящего жеребца Хирона и пахну им и конюшней. Он, красавчик Аполлон, хочет прославиться.
-Зачем ему это нужно? Его, итак, весь Олимп знает.
-А он хочет, прославиться ещё и среди простых землян. Давай сделаем так. Ты находишь того, кто сможет написать такую книгу и будем думать, как нам дальше поступить. А как Аполлон решил назвать книгу о себе?
-Как, как?! Конечно, как «Ромео и Джульетта»! Но только, чтобы он и ты, Афродита, в конце не умирали, как они. Вы же Боги! Бессмертны. Он хочет назвать книгу своим и твоим именем! «Аполлон и Афродита».
-Идиот! Надо отговорить его от этого. Предложи ему назвать книгу «Жизнь Аполлона».
-А тогда, тот поэт не станет писать книгу. На хер ему нужен Аполлон! А если будет, то станет писать всякую дребедень. Разве сможет человек или бог, написать то, что он не пережил?
-А ты, любительница баб, сможешь описать состояние влюблённого мужика?
-Нет, конечно! А бабы – смогу! Например: и тут я увидела её, юную, обнажённую в гроте, когда её раздевали служанки. Её тело...
-Подожди, ты, сейчас, милочка, начала описывать юное тело Артемиды, сестры Аполлона и такой же красивой, как он?
-Афродита, о чём ты говоришь? Ты считаешь этого мужлана сатира с рогами, которому ты их, в изобилии наставляешь, Аполлона - красавцем? Вот Артемида, его сестра, действиительно красавица!
-Ты уже с ней трахалась?
-Несколько раз, спрятавшись, наблюдала за ней. Один раз осталась на ночь, но эта идиотка красивая, меня выгнала и сбежала на охоту. Свою злость она всегда вымещает на бедных кабанах, говоря:
-На, свинья, получай, получай!
Ранит луком, а затем добивает ножом. Свирепая баба. А знаешь почему, потому, что её никто не еб...ёт?! Знаешь, почему, лапушка, ты всегда, нежная, ласковая, добрая, потому, что трахаешься и с мужиками и с бабами.
-С бабой, только с тобой.
-Не ври мне, лапушка! Ты часами, иногда, сидишь у нашей королевы Афины, жены Зевса. Я подослала к вам моего мальчика, слугу, любвеобильного Эрота, чтобы он проследил. А потом он доложил, как вы вылизывали друг дружку.
-Не говори Зевсу. Тот сразу начнёт метать громы и мол-
6
нии. А я их всегда боюсь и прячусь под кровать. А после этого, раньше всегда меняла обосанную тунику, а сейчас, когда изобрели трусики, только их.
-Ты опять мне врёшь! Какие трусики? Ты всегда ходишь без них. Особенно, когда идёшь на балы, где самцы.
-От тебя, Эрато, трудно, что-либо скрыть! Ты всё знаешь, что делается на нашем Олимпе и в мире.
-Раньше не знала. Но, однажды подсмотрела, как Клио ходила в туалет, по малому, в одном из скверов Олимпа, и затащила её к себе в постель. И, сейчас, пока, эта истеричка, спит, утомленная после моих ласк, я читаю её записи. А она записывает всё и обо всех.
-Мы отвлеклись. Я подумала и решила, пусть этот поэт напишет книгу о нас с Аполлоном, но, как бы от себя. Вернее, пусть пишет о своей жизни. О любви к девушке, а она к нему. И пусть он назовёт эту книгу: «Жизнь поэта». Но книгу пусть он пишет не в стихах, а прозой. А раз он поэт, вставляет свои стихи.
-Афродита, а если в книге не будет сцен еб...ли, секса, я хотела сказать, то книга будет неинтересная.
-А мы будем подбрасывать ему такие сцены в книгу, но их ему буду давать я. И пусть его девка, будет, похлеще меня! Пусть, трахается направо и налево.
-С жеребцами, как ты с Хироном?
-С мужиками. Мужики – все жеребцы.
-А, можно, если мы подсунем ему две три сцены, где ты трахаешься со мной и Артемидой, в гроте?
-Значит, ты узнала об этом?!
-Не я, Клио записала, а я прочитала. Историю не выкинешь и не переделаешь. Это сказал наш великий громовержец Зевс.
-Эрато, а ты бы дала ему, если бы он захотел тебя?
-Он бы захотел меня, если бы я этого захотела, но я не люблю мужиков, моя лапушка! От всех козлов воняет спермой и отрастающими рогами от измен. Да здравствует любовь между нами, бабами! Прочитала у Клио, что Зевс заказал учёному с какой-то планеты, чтобы он изобрёл силиконовых мужиков и баб. Вот, здорово! Я тогда закажу себе штук десять баб в разных позах, и расставлю их по всей ква-ртире. Всё, я полетела искать этого поэта. Как его фамилия, забыла?
-Капцов Иван.
-Девочки, вспомнила! Это – он!
-Кто, где?
-Это немного алкаш, но не бомж. Что, спит, под нашим деревом, на скамейке. Но он, точно, не спит! Хитрый мудак! Просто закрыл глаза и слушает. Это ему мы с Афродитой заказали книгу: «Жизнь поэта». Написал уже восемь томов. Пишет девятый. Аполлон – без ума. Читает запоем и советует всем на Олимпе. Вы не читали?
7
-Значит, это в его книгу мы подбрасываем рифмы для его стихов? И даже целые куплеты.
-Может, быть! Прочитайте, что нибудь, что вы подбросили ему?!
-Я ему подбросила вот этот отрывок. Обычно я так и делаю. Брошу, строчку или четверостишие ему, как собаке кость, а потом он её обсасывает и высасывает стих. Иногда хороший, а иногда – говно.
...................................
Весны ночной очарованье,
Сирень вовсю уже цветёт,
Бегу к тебе я на свиданье,
А соловей песни поёт.
Мы у сирени целовались,
Смеялась круглая луна,
И звёзды дружно улыбались,
Сверкали все для нас, сполна.
.............................
-А я, вот это ему подбросила:
..............................
Скрипач на сцене плакал скрипкой,
Нет, не плакал. Он вовсю рыдал.
Он не одарил её улыбкой,
Любимую, распутную прогнал.
Отдалась она саксофонисту,
А потом, поэту и певцу,
Вскоре отдалась и гитаристу,
Страсть и похоть были ей к лицу.
................................
-И вот это:
.............................
Не отделить глаза от слёз,
Они всегда неразделимы,
И как шипы,  от алых роз,
Что бабочками так любимы.
Слёзы не плачут. Лишь глаза.
Обидчивы. Роняют слёзы.
Алмаз – застывшая слеза,
....................................
-Эрато, а что ты ему подбрасываешь?
-А что Эрато может подбросить, кроме чего-то эротического, например:
...............................
Я трусики не стала надевать,
Без трусиков мне вечером вольготно,
А, вдруг придётся милому, давать,
С меня снимает их он – неохотно.
................................
Или вот это: Но это я написала, когда ко мне не пришла, а обещала Артемида.
..............................
Шагаешь голой по песку,
Я, след ноги твоей, целую,
Мне не прогнать мою тоску,
Я вальс-бостон с нею танцую.
Тоска опутала меня,
Тоска меня охомутала,
Как всадник дикого коня,
..........................
8
-Ты так и не переспала с ней, Эрато?
-Один раз, когда она была в жопу пьяной. Грустила и плакала о красавце Актеоне, простом смертном, который во время охоты, случайно забрёл в её грот и нарушил покой. А эта дура, в своей злобе превратила его в оленя и его же, охотничьи собаки, загрызли его. Когда я ласкала её пьяную, она орала, как сумасшедшая:
-Актеончик, милый, прости, прости, что я превратила тебя в оленя! А, сейчас, ты вновь вернулся в образе красивого юноши и ласкаешь меня. Но скорее это сон. Проснусь, и тебя не будет!
-Это не сон, милая, это я, твой Актеон, в образе Эрато. Ставлю тебе на заднице два засоса и два на титьках, чтобы ты помнила меня и приходила к Эрато. Я всегда буду любить тебя там, у неё и в её образе. Но, она, видимо, всё поняла и так больше, ни разу и не пришла. Красивая баба. Вот, суки, и что им здесь нужно?
-Кому?
-Вон, юнцы прутся сюда с гитарой.  Сейчас, будут бацать свой рэп и всех вокруг разгонят.
-Полетели домой, на свой Олимп.
-Полетели, только я попрощаюсь с Поэтом.
-Вань, это я Эрато. Давно тебя не видела. Мы, с кобылой Афродитой, притащим тебе кое-какой материал. Пиши, хоть, у тебя парализована левая рука и мозги немного нарушены. Если бы тогда не Асклепий, мандец бы тебе был! Прислал Асклепия Аполлон, чтобы удалить тебе тромб. А ты, обещал ему, что напишешь десять томов этой книги «Жизнь поэта». Восемь, ты написал, девятую – наполовину, осталось немного. А насчёт мозгов – не беспокойся! Уже половине тех, кто сидит в интернете, заменили нормальные мозги на силиконовые. Тебе тоже заменим. У меня, сейчас, все бабы, кроме Афродиты, тоже силиконовые. Благодать. И этому красавцу Аполлону, тоже кругом, во дворце наставили силиконовых баб. И трёх мужиков. Одного пассивного и двух активных. Он уже ко мне не пристаёт. Но ты, в своей книге об этом не пиши. Пока! Я полетела. Да, чуть не забыла. Вот строчки, что тебе передала Эвтерпа. Хочешь, продолжи.
................................
Осень красит клёны кармином,
Листья жёлтыми уже стали,
Мы простились с родным камином,
Греться рядом, мы там, устали.
Разбрелись, разлетелись, как птицы,
Стали сумрачными и чужими,
И ночами уже не спится,
Сны чугунными стали, литыми.

-А это четверостишие, подарила – Полигимния - муза серьезной поэзии.

Бабочки в неволе – не живут.
Бабочкам нужна всегда свобода,
А в неволе, хоть красивы – мрут,
Нет свободы – нет у них полёта.
9
   Я встал со скамейки, дошёл до общественного туалета, освободил мочевой пузырь и пошёл снова пить пиво.
   А, после, снова сяду за работу. Надо же выполнять обещание, которое я дал этому красивому мудаку Аполлону. Он, как-никак – покровитель всех девяти муз. Жаль, только, что мне не передала, хотя бы четверостишие – Урания, муза астрономии, олицетворение возвышенной, небесной любви. Её стихи, начало, что она мне подбрасывает, потом получаются такими красивыми, как звёздное небо в лунную ночь.
   И она, видимо, услышав меня, тут прислала мне начало шуточного стиха:
................................
Однажды, помню, тыщу лет назад,
Я пьяным пёрся к звёздам на парад,
Я возвращаться не хотел назад,
Мне Вега показала голый зад.
И я, алкаш, босяк и обалдуй,
Послал, в сердцах, воздушный поцелуй,
Она сказала: -Ты Поэт – холуй!
Смеясь, по-пьянке, показал ей фуй.
...................................
-Нет, это я продолжать дальше не стану. Я улыбнулся музе Урании и посмотрел на небо. И хотя светило наше вертлявое Солнце (так считаю я, а все безумцы, считают, что вертится Земля, на оси, как баба на ху..ю) – всё небо было утыкано звёздами и каждая из них приглашала меня в полёт. Выпью ещё пару кружек, может, всё брошу и рвану туда, в Космос. Жизнь – прекрасна!
На Проза.ру публикуется  8-я книга
моего романа – Жизнь поэта. В этом романе --
кроме двух разных судеб, любящих друг друга
сердец, много прекрасных стихов.

Спасибо всем тем, кто помог мне материально
на лекарство!

Для отзывчивых и добрых моя карточка: 4276  6200  2106  2330
Буду рад каждому вашему полтиннику.