Летний пассаж

Скука - отдохновение души.
(Fastidium est quies)

Небо в пене, как в сирени,
В хадж летящих кучей туч,   
В море ангелов сирены
Собирают белый путч,
Не крути как, мезансцены
Откровенны фэм и буч,
Высь и веси перемены
Пеленают, тонкий ключ

Бело-синих размышлений
Возмущает непогода -
Как живешь? - корит природа
Перманентных заблуждений, -
Сбрось с рамен вериги года,
Связей липких паутину,
Обрати мечты в картину
Из осколков эпизода…

Ключ от вымыслов и снов,
От прохожих приведений,
Глиф египетских богов
Загадал для размышлений
Неизвестный богослов,
В чем, конечно, нет сомнений,
Не свергая сих основ…

Небо в плене белой лени
Молодых троянских туч,
Уличается в измене
Ветер более чем луч,
Более чем смог туманен,
Озабочен, не троянин,
Беспокоен, но не стыд,
Ключит ум небесный вид…

Сказки голубые глазки,
Налитые, как ранет,
В пене белоснежной ласки
Синий и невинный бред
Из полуденного ларца
Милых и занятных туч,
Бездны голубого кварца
Тайны не открывший ключ…

Отнюдь

Отнюдь, больничная палата не
Фейк пророчеств Иоанна,
Нет грозных всадников, зане
Не время Ч для Ханаана…
Отнюдь, душа, как вошь, на грани
Судилищ девяти кругов,
Что зверь, гонимый страхом в ров,
Бежит от хватки мертвой длани,
Наперекор слепому вето
Судилищ, с болью до рассвета
Спешит расправу оттянуть
И тело бренное вернуть…

Бог не играет в кости, суть наперстки -
Интриги, коли есть, то не руки Творца,
Открытого познанию лица
Как автора, чьи изучают верстки
Путей Его по линиям судеб
Его ладони на предмет сплетений,
Не для широкой публики потреб,
Но потому, что Он летальных поприщ гений…

Сражения Его без молоха и мессы,
Белее ангелов медсестры как метрессы,
Нет от завета ровно ничего,
Смерть так себе, как Белоснежка, в роли
Сама себя не узнавая, что ли,
Уставшая от склоки, от всего,
Играя жертвой втуне, не спешит
Расправиться - пусть жизнь себя решит…

На самом деле

Его не стало... что удивляло,
На самом деле, он жил не в теле,
Душа сбежала, ища причала
Вне скудной мели скупой купели…

Его не стало... для пущей плоти,
На самом деле, он был в зиготе
Микробом, спорой, бесспорной мерой,
Невыразимой людской химерой…

Его не стало... на самом деле,
В нем будто плакали менестрели,
Пищали птицами и трещали,
Чем возмущали его в начале…

Его не стало... вотще смущало
Рыданьем пульса шестое чувство,
Необъяснимое как искусство
Небытия, что бельмом вращало…

И в перспективе себя не видя
В зеркальном млечном, безмолвно сидя
С потухшим взглядом, в средине зала
Хотелось сплюнуть, да сушь мешала…

А, жизнь что дама, живу упрямо,
Спьяна не лапаю старую даму
За грудки, тем паче ее колени,
Хотя, не встречаю сопротивлений:

Если что-то внутри упало,
Что, как лом, не летит в атаку,
С прошлым темным не лезет в драку,
Потому что, верю, его не стало…

На самом деле, не то, что уши, глаза сухими
Секла песками даль вечной жизни, почел плохими
Он игры смерти для устрашенья как акт творенья,
В уме был здравом, не понимая смысл сохраненья

Закона праха, на самом деле, что было мало
Для отделенья души от тела, от тверди воды,
Но каждой твари дано начало не от природы -
Конец был хуже и, в самом деле, его не стало…

И мысль о вечном бесчеловечном его пугала…
Он был, что правда, из множеств версий
Лишь отраженьем сквозных отверстий
И перехода из мрака к мраку в конце подвала…

Его не стало, по правде, иже
Суть умножения пустоты
И след, оставленный в форме жижи,
Был след, возможно, его мечты…

Апрель

Апрель проник, как в царский дом измена,
Взяв власть себе, имущество - цари
Так всходят на престол из забытья и плена,
Неся двору ничтожному дары,
Доходы, должности, погоны и награды,
Иным, не преклонившимся, острог,
Звучит победы гневно медный рог
И поданные, ползая как гады,
Готовы вылизать ему сапог…
Апрель, теперь взирая милосердно,
Весь мир, пред ним поверженный, готов
Любить как пастырь, денно и усердно,
Как стадо бессловесное коров…

Яблоко

Яблоко от яблони, чреватое апокалипсисом, не упадёт
Ни в историю, паче того в закон, ибо был сух сезон 
И без шляпы, как перст судьбы, будет забыт Ньютон
Под ней, ожидая свой гениально червивый плод…

Лето, засуха, червь слямзили будущее науки
И парадоксов крот Случай ослеп близорукий,
Нет ничего страшней червей, съедающих завтра,
Если уже вчера объедено все на завтрак…

Хилое, морщенное пусть, но высокое,
С краю можно зелёное, кислое, кособокое,
Очень важно - круглое и заумное
Упадет хоть раз на чело твое думное…

Можно жить

Сказать не в бровь, а в корень - можно жить,
Шныряя между Сциллой и Харибдой
Прибрежным пескарем и в луже честно слыть
Титаником с его стальной харизмой…

И вправду, быть и жить и в луже не легко,
Скорбеть о том, что в грёзы не летаем
И данность как наследство пропиваем -
Чего не может быть из ни-че-го…

И песня, строить вот чего-то помогая, ведь
Давно уже не панацея слухам
О счастии, что чуют тонким нюхом,
Как дым отечества и белых яблонь… впредь

Чего же жаждем мы? - широкой демократии
В стране, где тыщу лет то смута, то раздор,
Где на балу осел солист и дирижер,
Где лечит всех экран гомеопатии…

Тишина

Простыв, в таксофоне слышна тишина,
Чревовещая невнятно и глухо,
Напрочь в вертепе она лишена
Гласом быть веры пречистого духа…
Помехи шныряют оттуда, туда,
Хуже лишь топот копытами в темя,
Если и есть собирания время,
То только время глухое… всегда…

Время, идущее прямо, не драма
Мира, гомеровского слепца,
По выражению мины лица,
Ему не верна была кардиограмма…
Время - не боль, но, скорее, падучая,
Скулы оскала и тверди скала,
Явно среда не вода, но текучая,
Явно не выстрел, но все же стрела…

Время, ползущее по экспоненте,
Как бы в логическом эксперименте,
В воображаемой мысленно призме,
Нужной для опыта, а не для жизни,
Так, исключительно ради теории,
Время, идя по кривой территории
Массы прозрачной кристальной среды,
Что оно, в сущности, мерит? – следы

Тех, кто еще не рожден был для света?
Жидкость без запаха, вкуса и цвета
Будет ли ладна и безобидна?
Если же так, из чего это видно?
Если течет, замерзает и рвет
Все, что его окружает, как лед?
Время из призмы выходит наружу,
Точно раздетая особь на стужу,

И наблюдается в форме пучка
Вид золотистого паучка,
У которого множество ножек
Эпох и столетий, как сломанных ложек,
Но речь не о жертве, как свойстве тел,
Сказано, что непорочен прицел,
Сказано, это не форма битья,
Жизнь, как реформа небытия,

Стать бесконечною лентой не вправе,
Ветреной быть, забегая вспять,
Как сказал бы об этом Равви,
Оно неразумным бывает, чать,
Как свет на губах ослепительно яркий,
Будто в картине ведро и доярка…
Время есть скрежет, его сдавить
Можно, но маслом ему не быть,

Можно его прикарманить, разлить,
Как слабительное употребить,    
Можно его передвинуть декретно,
Будто, де-факто, оно не конкретно,
Можно сказать ему - ты дерьмо,
Что оно скажет в ответ - не умно?             
Грубо, цинично, тем более матом,
Оно сгоряча не прошьет автоматом,

Не скрутит наручниками за спиною
Твоей конституции обе руки -
Все же оно не творец и штыки
Его не грозят нам тюрьмой, под конвоем
Не стережет, как преступников мира,
Оно милосердное тело эфира,
Но непонятно, поскольку закрыто
От глаз, как обитель богатого быта…

Роль

Как же устал я, вживаясь в роль,
Ну, в ту, что выучил, старой пьесы,
В сущности, заурядная роль повесы,
Не имеющей знака, что ль…

Как же устал я леденцовую ложь
Пьес, с голубыми глазами экрана,
Сосать, потому, как ее сосешь,
Возникает пошлости вкус романа…
               
Странно было бы не болеть
Несварением, тошнотою,
Странно, что помогает плеть
Справиться с дурнотою…