Я - мочалок командир

          (по Корнею Чуковскому)

          Как-то раз, в погожий день,
          На меня напала Лень.
          Перестал я умываться,
          Чистить зубы, убираться,
          В школу перестал ходить…
          Начал я баклуши бить.

          Папа стал меня ругать,
          Бабушка – мораль читать,
          Дедушка – слегка браниться,
          Мама – хмуриться и злиться.
          У меня ж на всё ответ:
          «Мне всего лишь восемь лет!»

          Но однажды, в ранний час,
          Я проснулся. Мой матрас
          Подо мною извивался.
          Я ужасно испугался!..
          Подавив в себе испуг,
          Огляделся я вокруг.

          Что я вижу: всё кругом
          Перевёрнуто вверх дном!
          Вещи кружат и летают,
          И друг друга догоняют,
          И поёт их хоровод,
          Надо мной ведя облёт:

          «Ходит-бродит всюду Лень
          За тобою, словно тень.
          Нам и горько и обидно,
          Нам и совестно и стыдно.
          Эта грязь, ох, эта грязь
          Из-за Лени родилась.

          Ты в обнимку ходишь с ней
          Вот уж много-много дней.
          Чистить-мыть нас перестали.
          Мы забыты. Мы устали.
          Нету сил, ох, нету сил
          Жить в грязи и средь чернил!»

          Покружив ещё чуть-чуть,
          Собрались все вещи в путь
          И, побив меня немножко,
          Унеслись через окошко.
          И матрас мой, змеевед,
          Ускользнул за ними вслед.

          А кровать, стряхнув меня,
          Вся пружинами звеня,
          Что-то гневно прошипела
          И последней улетела.
          И стою я страшно злой,
          Голый, – в комнате пустой.

          Я от холода дрожу.
          Я к окошку подхожу,
          Быстро рамы закрываю
          И с тревогою гадаю:
          «Сколько ж дней придётся мне
          Жить в таком кошмарном сне?»

          Но открылась с шумом дверь
          И вошёл ко мне теперь
          Важный, как градоначальник,
          Хромоногий умывальник.
          Был до крайности сердит
          Этот старый инвалид.

          Говорит он мне: «Чудак!
          Что ж упрямишься ты так?
          Ты чумазым стал чертёнком,
          Неумытым поросёнком.
          У тебя уже, мой свет,
          Чистых мест на теле нет!

          Ты и умственно отстал,
          Мозг твой тоже грязным стал.
          Ты грамматики не знаешь,
          Умных книжек не читаешь.
          В математике – и той
          Ты почти ни в зуб ногой!

          Я – мочалок командир,
          Знаменитый Мойдодыр –
          Знаю: за непослушанье
          Ты достоин наказанья
          И, коль скоро захочу,
          Я тебя поколочу!

          Только я пришёл не бить.
          Я пришёл тебя помыть.
          Потому что даже розги
          Не прочистят твои мозги.
          Отмывает грязь всегда
          Только мыло и вода!»

          Он ударил в медный таз
          И вскричал: «Кара-Барас!»
          И сейчас же щётки, щётки
          Затрещали, как трещотки.
          А из крана – горяча –
          Потекла вода, урча.

          Мойдодыр меня тотчас
          Усадил в свой медный таз.
          И теплом вода согрела
          Моё зябнувшее тело,
          Стала гладить и ласкать,
          В мыльной пене полоскать.

          Стали щётки вдруг тереть,
          Приговаривать и петь:
          «Моем, моем трубочиста
          Чисто, чисто, чисто, чисто!
          Будет, будет трубочист
          Чист, чист, чист, чист!»

          Тут и мыло, как оса,
          Мне вцепилось в волоса.
          Голова моя гудела;
          Всё в ней булькало, шипело;
          Грязь лилася из ушей,
          Точно чёрный липкий клей.

          Я пощады не просил;
          Я держался, что есть сил!
          Но настало то мгновенье,
          Когда лопнуло терпенье,
          Когда вдруг мочалок рать
          Меня стала щекотать!

          Прыгнул я через порог
          И со всех помчался ног.
          Только тощая мочалка
          Понеслась за мной, как галка;
          То мне бок в кровь разотрёт,
          То за ухо ущипнёт.

          Я хочу её поймать
          И на части разорвать.
          Но для бешеной мочалки
          Все мои потуги жалки.
          Я по городу несусь,
          От бессилия трясусь.

          Люди мне вослед глядят
          И пронзительно кричат:
          «Голый мальчик, грязный мальчик!» –
          На меня уставив пальчик.
          Я готов был от стыда
          Испариться без следа.

          Вот уж близко зоосад.
          Я был очень, очень рад!
          Там, за синею оградой,
          Скоро я спасусь от ада.
          Там жил Гена-крокодил,
          Он всегда со мной дружил.

          Прыгнул я через забор
          И помчался, словно вор,
          По аллеям зоосада
          К крокодилу. Из засады
          Вышел Гена-крокодил
          И мочалку проглотил.

          Но узрев срамной мой вид,
          Вдруг затопал – и кричит:
          «Что за чучело такое
          Не даёт мне здесь покоя?
          Ну-ка, марш скорей домой
          Да всего себя отмой!

          А не то как налечу,
          Как мочалку проглочу!
          Не встречал я замарашки
          Без штанов и без рубашки.
          Не видал у сорванца
          Безобразнее лица!»

          Тут пустился я бежать
          К умывальнику опять.
          Сам и мылился и мылся,
          Оттирался и скоблился,
          Так что кожа вся на мне
          Засияла в белизне!..

          Тихо, как в немом кино,
          Распахнулось вновь окно,
          Шторы трепетно забились,
          Вещи в комнату ввалились
          И застыли тут и там
          По насиженным местам.

          Трудно было их узнать:
          Та же, кажется, кровать;
          Те же – стол, матрас, игрушки,
          Одеяло и подушки.
          Всё, как прежде. Только с той –
          Первозданной чистотой!..

          Как домылся я до дыр,
          Сразу грозный Мойдодыр
          Подтолкнул меня коленцем
          И махровым полотенцем
          Обтереться мне помог
          С головы до самых ног.

          Я с гладильной взял доски
          Майку, трусики, носки.
          Отутюженные брюки
          Сами прыгнули мне в руки.
          А рубашка, семеня,
          Так и села на меня.

          Как бы нехотя, само
          Подошло ко мне трюмо.
          Я обулся, причесался,
          На себя полюбовался
          Перед зеркалом. И вот…
          Торт летит мне прямо в рот!

          А за ним и пирожок:
          «Ну-ка, съешь меня, дружок!»
          С аппетитом их съедаю,
          Сладким чаем запиваю,
          К книгам робко подхожу,
          На учебники гляжу.

          Был я слабый ученик.
          Но усевшись среди книг,
          Полистал их смеха ради,
          Исписал две-три тетради,
          И почувствовал я вдруг
          Силу знаний и наук!

          Заглянули в дверь ко мне
          Мама с папой. В тишине
          Удивлённый вздох раздался.
          Я усердно занимался.
          Но когда взглянул назад,
          Встретил их счастливый взгляд.

          Чуть смущаясь, я привстал.
          «Здрасьте!» – вежливо сказал.
          Тут они засуетились
          И поспешно удалились,
          Не желая мне мешать…
          Стал я петь и танцевать!

          А когда плясать устал,
          Рисовать этюды стал.
          Словом, сам себе начальник.
          Лишь под вечер умывальник
          (Только я собрался лечь)
          Произнёс такую речь:

          «В лени ты, брат, преуспел.
          Долго я тебя терпел.
          Но теперь тебя хвалю я!
          Наконец-то ты, грязнуля,
          Маму с папой удивил,
          Мойдодыру угодил!»

          И уже в последний раз
          Он ударил в медный таз,
          Пол подтёр и тотчас вышел.
          В доме сразу стало тише.
          Тут разделся я, зевнул,
          Лёг в постель и вмиг заснул.

          Вот и сказке сей конец.
          Кто ей верит – молодец!
          Кто не верит, – отдохните
          И ещё разок прочтите.
          А грязнули даже пусть…
          Пусть заучат наизусть!