Учителям подняли зарплату! Ура-ура-ура!!!

Учителя небольшой кучкой толпились в зале. Сжатые плечики, запрокинутые назад макушки…
Официанты, словно вельможи, разносили перекус: бутерброды с икрой и фужеры с шампанским…
Один, самый заслуженный, пискляво и нерешительно попросил официанта остановиться. Официант сверху вниз посмотрел на учителя истории.
Педагогика восторжествовала, когда трясущимися руками историк стянул с высоко поднятого подноса тонкий бутерброд и фужер шампанского с обреченными на поедание пузыриками газа.
Пример был дан и наиболее способные к обучению, воробушками засуетились вокруг растерявшегося официанта.
 Привычная работа челюстей и желудков помогла снять напряжение.
Кремль пах известкой и музеем.
Вдруг голосом Левитана объявили: «Князь всея земли…» Перечень территорий проносился эхом в зале.
Кто не успел доесть свой бутерброд – поперхнулись. Кашель, шорохи и женские всхлипывания, то ли от умиления, то ли от восторга от предстоящего свидания.
Князь вышел в народ. Он был невысокого роста, но парящий на воздушных подушках своего величия.
Прожектора выгодно освещали его фигуру – снизу-вверх.
Он махнул рукой-: «Мол присаживайтесь! Поди устали с дороги?!»
Урок начался. Учителя по привычке стали тянуть ручки вверх.
Князь одобрительно улыбнулся. Он с ностальгией вспомнил свои школьные годы и подружку по парте - Иринку Козлову. Ее соломенную потешную челку и маленькие грудки.
Да! Чудили они с ней по полной! Эх – молодость! И внизу живота приятно потянуло, тоской по родным местам.
Вернувшись в реальность, он остановил свой взор на типичной училке непонятного возраста с пунцовым круглым лицом и с шишечкой на голове.
«Прошу» - своей дланью указал он на нее.
Женщина, оторопев от неожиданности, растерялась.
Стала смотреть по сторонам в поиске, у своих товарищей, поддержки. Удивление и неверие в приключившееся с ней чудо.
Товарищи по цеху подтолкнули ее под локоточки и она оторвала свой зад от стула. Рука так и осталась поднятой.
 Князь: «Ну?»
Училка обреченно остановила свой бегающий взгляд на вожде всех времен и народов и «включила» заранее приготовленную речь.
Время потекло ленивым потоком. Лица присутствующих растянулись, потеряли свои четкие очертания. Глаза остекленели. И все погрузились в спячку.
 Князь опять оторвался от реальности и подумал о курочке, которую съел на завтрак. Она продолжала напоминать о себе неспокойно перевариваясь в желудке.
Рыгнулось… Атмосфера Кремля наполнилась духом полупереваренной курицы.
Прошло минут пятнадцать. Приветственная речь отшуршала формальными словами. Женщина стала еще пунцовее, пугая окружающих гипертоническим кризом. Ее усадили обратно.
Тишины после речи не было, потому что не было впечатления. Почти сразу послышались аплодисменты самим себе.
Привычная игра в ладошки многих вернула в детство и сняла дремоту.
Князь счёл аплодисменты жидкими и неубедительными, но все равно было приятно…
И уже более весело, так как с отрыжкой духа тело курицы успокоилось, и почему-то обращаясь в сторону своих телохранителей, провозгласил:
«Ну…какие у вас проблемы?» Телохранители яростно зажевали, не понимая поставленного им вопроса.
Учитель истории потупил взор и стал рассматривать янтарную икринку на стрелке своей брючины. Ему почему то стало жалко так и не сложившейся жизни малька…
Пунцовая дама побледнела – она уже сказала все, что могла и не знала ответа на поставленный вопрос. Ей вдруг захотелось в уборную…
Делегация педагогов зашелестела шпаргалками.
И на гребне мозговой активности на поверхность всеобщего обозрения вынесло самую наглую и современную – англичанку. То есть - учительницу английского языка.
Она всегда, и особенно в последние годы, благодарила судьбу за то, что выбрала именно эту профессию. Можно и поболтать и позлословить, и не в тихую, а в открытую. Все равно никто не поймет. А самое главное – сейчас английский в приоритете и частных учеников хоть отбавляй.
В школе она работала, так себе – ради рекламы. Зато дома она отдавалась полностью своим ученикам. Без остатка. Так как была женщиной в расцвете лет и до сих пор незамужней.
- «У нас проблем нет! Все Окей! Спасибо вам большое за вашу заботу!»
Ее соседка- училка географии злобно покосилась на свою более удачливую коллегу.
Педагоги закашляли. Стараясь освободиться от комков в горлах.
Англичанка, заметив реакцию соседки, передернула плечами, взмахнула хвостом и села, отвернувшись от недоброжелательницы.
Вдруг в зале послышался звон, то ли колокольчика, то ли консервной банки.
- «Это что-то новенькое!» Князь оживился.
Толпа вынесла на поверхность странное существо в национальном костюме малого народа севера Сибири. На голове- шапка с бубенчиками.
Князь подумал – «Шут!» И потер ладошки.
Педагог  ненецкого языка напрягла свои надбровные дуги и вперила оловянный и раболепный взгляд в ботинки князя. Выше поднять глаза она не смела.
У неё перед торжественным приемом телохранители отобрали варган, который она получила в наследство от деда. Отобрали, посчитав его за холодное оружие. И она думала о нем. О варгане, и о себе, дующей в дедовской варган и несущейся за упряжкой  собак по бесконечной и родной тундре…
«Э ээээ… Моя хотела, так сказааать…»
Потом на ломанном русском пожаловалась на судьбу педагога национального языка… Что дети не хотят учить язык, что они не уважают своих предков и  т . д.
Педагоги ее зауважали… Она чувствовала внимание и поддержку со стороны болельщиков… Ей стало совсем хорошо… Тем более ей уже нечего было терять, после потери дедовского варгана.
Поклепом на потомство слышались ее исковерканные национальным самосознанием русские слова. Педагоги одобрительно кивали.
Во всем виноваты: падение рождаемости и низкая культура подрастающего поколения.
Вроде бы эти две тенденции всегда противостояли друг другу. И низкая культура населения часто, очень часто, наоборот, способствовала повышению рождаемости.
Но об этом учителя как-то не думали. Они нашли для себя стрелочника- хамоватых и ленивых подростков. И валили на них.
Под ритмическое позвякивание бубенчиков представительницы национального меньшинства толпа вдруг стала исторгать из себя реплики типа: невозможно их стало учить, совсем разболтались, обнаглели совсем и… только секс у них в голове…
Князь дал толпе по-возмущаться в своей серой массе. Расшатанные людским возмущением стулья заскрипели. Телохранители напряглись. Заиграли желваками своих бицепсов.
«Да, уж!» – И князь с состраданием посмотрел на отягощенных кармой людей.
 - Что делать! У меня тоже ведь, дети!
«Оболдуи» – додумал князь. И снова погрузился в личные переживания.
Его старшая дочка училась, то ли в Оксфорде, то ли в Гарварде, он толком не знал где и на кого. Недавно она закатила ему истерику от того, что ей показалось, что в лучах закатного Лондонского солнца ее очередной Ламборджини приобрел оттенок очень уж напоминавший расцветку рол-ройса ее новой подруги – дочки посла. И ей показалось что папа ее совсем не любит. А любит он не ее, а родину.
Он быстро уверил ее в обратном.
Еще не отойдя от слез дочерней любви, она в приказном тоне попросила своего провинившегося папа, чтобы он поспособствовал тому, чтобы ее бойфренд смог выиграть тендер на поставку кой чего. Тот собирался выпускать свое ноу хау: горохово-гранатовый сок из сои и свеклы для малоимущих слоев населения и для хронически больных пенсионеров.
Князь ненадолго задумался, взвесив в своем сердце любовь к дочери и к родине – и согласился помочь.
Подумал он также о младшеньком…
Тот не доставлял особых хлопот, так как не вылезал из иглы.
«Пусть тешится. И я когда-то был таким же шалуном. Ничего, прошло. Отболел молодостью. Теперь вот – князь всея Руси.»
Чей-то сдавленный крик вернул князя к обязанностям.
Седовласую старушку-педагога телохранители выводили из зала. Она обреченно смотрела в сторону противоположную выходу. И дребезжала своим старческим голоском, что-то вроде: раньше житья не было, а сейчас еще хуже стало.
 - Коммунистка, наверное! Подумал князь.
 - Злые они какие-то! Эти коммунисты! Чего всем недовольны?! Им никогда не угодишь!
 И опять погрузился во вспоминания: теперь о своем деде- командире Красной Армии, отличившемся в делах по  раскулачиванию и введению продразвёрстки.
 - Кремень был человек! Упертый до невозможности! Недаром расстреляли в тридцать седьмом.
Старушку нейтрализовали, но «бикфордов шнур» народного возмущения эта старая  революционерка успела зажечь.
Историк стал тянуть руку и взывать к справедливости.
 - Еще один мухомор!
Оценил смелость старикашки великий князь.
 - Пусть выступает… Недолго ему… Выступать осталось…
Он дал сигнал телохранителям. Те позволили историку встать со своего места.
Седовласый теоретик начал издалека. Пока ничто не предвещало его истерического припадка. Но постепенно речь все более пропитывалось ядовитым чувством обиды.
 Атмосфера накалялась.
Вождь снова неожиданно для себя рыгнул, но курица уже давно покинула желудок, и в горле почувствовалась горечь желчи.
 - Опять злюсь!
 - А ведь доктор запретил!
 - Приятная все-таки эта доктор Малышева. Свой в доску человек. И выслушает и поймет и не боится уронить достоинство…. Особенно если оно чужое…
 - А я вот! Чуть что – психую…
Учитель истории рассказывал об отмене крепостного права…
 - Может, нафиг! Запретить в стране это - всеобщее образование?! Кому оно нужно? Все свои давно учатся за рубежом!
 - Поменьше бы тогда писали и выступали… Спокойнее было бы народу!
 - Ан нет – не могу! Министром образования - родственник министра обороны. Обидится, не поймет. Нажалуется. И тут и до переворота недолго!  - Опасно!
Историк продолжал свой крик души, добравшись до первой русской революции…
Вождь внезапно почувствовал усталость от этой встречи… и дал сигнал…
 Диктор голосом Левитана произнес: «Ваши пожелания будут учтены и проблемы разрешат… Аудиенция окончена.»
Многие не ожидали такого поворота, особенно, историк – он добрался только до октябрьской революции и ему еще многое хотелось сказать…
Училка в оранжевой прическе – скорее всего химичка, ядовито загоготала. Она видно ожидала увидеть совершенно другую реакцию князя на состояние дел в педагогике.
Ее поддержали другие недовольные.
«Огонь подбирался к динамиту.»
  - Сейчас жахнут, Ироды!  Подумал князь и внутренне помолился спасителю. «Блаженны алчущие правды, ибо они насытятся…»
 - Пожалуй, надо предупредить взрыв народных масс! Как учил великий Макиавели. Лучшая защита – нападение.
Князь распростер свои длани над расшумевшейся толпой словно Христос над Рио де Жанейро. И зычным голосом, как его учили в академии полит культуры, возопил: «Бизнесом надо заниматься! Тогда и деньги будут!»
Англичанка одобрительно закивала. Географичка от возмущения и обиды продырявила дырку в своей блузке китайского пошива.
Математик, почитаемый всеми за неискоренимого взяточника, в своем математически выверенном уме стал прогнозировать доход от будущего педагогического бизнеса, поставленного на поток.
Училка литературы стала декламировать стихи давно погибшего Лермонтова: Прощай немытая Россия… и т д.
Ей было можно – дочка уже как два года вышла замуж за француза и не спешила возвращаться в родные пенаты.
«Бизнес», «бизнес…»-  слово словно детонатор взорвало и без того разрозненные и некрепкие умы педагогов.
Среднее всеобщее образование почувствовало в этом призыве вождя для себя смертельную угрозу.
 - Зашевелились, тараканы! Сделал вывод князь.
 И продолжил травить возмущенных педагогов новыми смертельными словами. «Индивидуальное предпринимательство», «увеличение налогов», «каждый должен сделать выбор…» , «и решить для себя…», «карман государства не бесконечен…»
И где-то на заднем плане этих громких и суровых слов в его сознании стали выплывать маленькие слова совести: «Может все-таки поднять им зарплату? На пять копеек? Может действительно им тяжело убогим? Ошиблись со страной, с профессией. Ошиблись с подростками… Может им все-таки помочь – как-то?»
 - Ладно! Уговорили!
Голос совести замолк, уступая место привычному государственному уму. Тут же подумал о дочке! И представил ее в новом Ламборджини с новой расцветкой, проезжающей мимо Лондонского Тауэра.
 «Подумайте, коллеги, над моими словами!»
 «А пока, вы морально готовите себя к бизнесу…» -  педагоги снова загоготали, - «мы решили вам поднять зарплату и значительно…»
«Вы будете довольны! - один час и одну минуту…»
«Потом – это уже ваше личное дело!»
«Харе Кришна- Кришна Харе! Вдруг взвизгнул вождь и, выбежав из трибуны, стал отплясывать танец блаженного идиота.
Хороший, однако, пиар ход подумал про себя вождь всех народов. Великая все-таки сила - озарение.
Таким неожиданным ходам в самом начале карьеры его научил второй заместитель второго секретаря райкома Фома Фомич Скабрезов. Царство ему Небесное!
Педагоги остолбенели – от неожиданного подарка в виде добавки к зарплате и от танцующего вождя-пророка.
Училка с бубенчиками первая поддалась гипнотическому танцу вождя. Она гортанно прокричала типа: «была-ни была» и выскочила на сцену Кремля.
«Харе Кришна - Кришна Харе – на ломанном индийском простонало нацменьшинство. Она влюбленными глазками благодарно смотрела на ширинку вождя, выше поднять глаза она не смела.
Парочка стала заводить толпу...
Англичанка с математиком не заставили себя долго ждать. И радостные от своей жизни и будущих перспектив включились в дискотеку.
Географичка еще дулась, вцепившись накрепко в стул.
Химичкина оранжевая шевелюра уже зажигала в танцующей толпе.
«Харе Кришна -  Кришна Харе» -  гудела обезумевшая толпа.
Историк, позабыв свою историю, и даже то, что хотел сказать, с криком: «Бонсай!» вскарабкался на сцену и стал делать гимнастику…
Постепенно «Харе Кришна - Кришна Харе» стало терять очертания и в гуле толпы превратилось в «Школе крышка - крышка школе…»
Педагоги на подсознании обрадовались знакомым словам и стали декламировать с усердием и более сознательно: «Школе крышка – крышка школе!»
Их подсознательная мечта обретала явь.
Откуда- то появилась ликвидированная ранее коммунистка. Теперь она была одета в оранжевую робу и наголо острижена. Танцующие с почтение пропустили заслуженную кришнаитку в центр своего круга.
«Школе крышка – крышка школе…» Всем вдруг стало приятно и щекотно от этих слов…
Мечта, которую педагоги вынашивали с раннего детства, с первого класса, мечта, которую они всегда и везде душили своими собственными руками, можно сказать – умами!  Эта полуживая глубоко закопанная мечта, вдруг нашла свое выражение и одобрение у большинства.
«Школе крышка- крышка школе…»  Географичка потеряла себя в пространстве, ей стало ужасно одиноко. Она почувствовала себя забытым потерянным островом! Но напряжение мимических мышц не позволяло сознанию отпустить обиду на всех и вся. Она так и продолжала сидеть на стуле…
К ее острову подплыл официант и предложил выпить – за упокой школы!
Пролив на пол несколько капель шипящего напитка, и вспомнив немногое хорошее про школу, она помянула… Потом еще и еще раз…
В ее заплаканных глазах официант превращался в спасителя. Мимические мышцы постепенно разгладились и пальцы ослабили хватку.
Пьяным голосом географичка что-то стала доказывать официанту, что-то насчет несчастной любви… Она раскрывала свое сердце… Она хотела поделиться наболевшим…  Да что там! Она хотела любить…
Официант, посмотрев по сторонам, и получив одобрение свыше, положил орудие труда на стул и пригласил географичку на танец. Она с дикой радостью согласилась… Перемирие было достигнуто и заблудший остров снова соединился с материком.
Безумие и восторг наступившей вакханалии черным забором обрамляли невозмутимые телохранители. Они давным-давно привыкли к фокусам с перевоплощениями и к тайным обрядам своего патрона. Стихия масс потекла понятным предсказуемым веселым потоком. Можно было не напрягаться…
Кремль гудел… Тронутая толпа в тронном зале…
Любовь управляла миром, государством… Русская загадочная душа – всегда готовая к… Всегда раскрытая… И доверчивая, словно ребенок…
И все важное раньше, теперь стало совершенно неважным… И обиды и недовольство, и претензии вдруг растворились в великом единстве, имя которому Любовь.
 Князь это чувствовал, князь – это понимал! Но также он понимал, что завтра на работу. И завтра ему снова принимать делегацию, недовольных врачей. Послезавтра – недовольных шахтеров! О, к этим лучше самому спуститься в шахту! Вдруг они здесь все разнесут!
Князь понимал, что вечеринка окончится и завтра наступит непременное похмелье рабочего утра!
Сделав фигурой замысловатое па, он словно факир исчез. Его место занял историк выполняющий двадцатое движение китайской гимнастики тайцзы цуань.
Никто из педагогов исчезновение вождя не заметил. Потому что всем уже было хорошо. И так хорошо! Что не в сказке сказать, ни пером описать! И я там был пиво-квас там пил. По усам текло – да в рот не попало!